Что касается политической системы, тут стоит сослаться на иностранных учёных, на того же Ручира Шарму, исследовавшего, каким образом экономический рост связан с особенностями государственного устройства. Оказалось, что в ретроспективе трёх десятилетий устойчивый экономический рост демонстрировали 52% демократических стран и 48% – авторитарных. То есть политическое устройство – не главное. Кстати, другие экономисты Ишвар Прасад, Рагурам Раджан и Арвинд Субраманьян выяснили, что с 1970 года ни одна из стран, ориентирующихся прежде всего на иностранные инвестиции, долговременного экономического успеха не имела. Ни одна.
Если говорить об экономическом росте, то опираться надо в первую очередь на собственные финансовые ресурсы, собственное производство и собственные кадры, но главное – на менталитет нации. О последнем факторе упоминают нечасто, хотя в прошлом году Нобелевская премия была присуждена Ричарду Талеру как раз за поведенческую экономику. В России же это, спасибо либералам, и вовсе табу.
– В любой области человеческих знаний существует конкуренция взглядов, борьба точек зрения, антагонизм разных школ. В современной экономической мысли какой конфликт можно считать главным?
– Конфликт между теорией и практикой.
– Борьбы идей в экономической науке не существует?
– После фиаско социалистической системы главная проблема – не борьба теорий, а драматичное несовпадение экономических концепций с практикой. Будь то монетарное, институциональное, неокейнсианское или марксистское учения. Каких-то прорывных исследований в экономике сегодня не наблюдается. При этом коллеги-учёные никогда не признаются, что десятилетия их научной жизни потрачены впустую. Каждый пытается сохранить свою теоретическую конструкцию, каждый ищет подтверждения доктрине в реальной жизни. И, надо сказать, частично находит, правда, это не отменяет вывода, что экономическая мысль капитально расходится с практикой. Почему? Потому что экономика – наука прежде всего социальная, а не точная, гармония не проверяется алгеброй.
– Когда сегодня студент получает экономическую специальность, он сталкивается в образовательном процессе с категорией «справедливость»? И вообще это понятие для экономиста что-то значит?
– Нет, не сталкивается. В российской экономической науке с пролиберальным окрасом это незначимая категория. Как недавно сказал в интервью один, с позволения сказать, «светоч», он работает с показателями, фактами, тенденциями, которые можно измерить, а менталитет, дух народа и прочее – это не к экономистам. А ведь у нас справедливость – один из важнейших ментальных приоритетов. Не учитывать социальную психологию при анализе процессов – значит обрекать себя на провал.
Как было с Brexit или с победой на президентских выборах Трампа, когда фактор национального менталитета проявился с особой очевидностью? Британцы, будучи ментальными наследниками островной империи, высказали свою усталость от европейской интеграции. Американцы столкнулись с тем, что в мире никто их гегемонию не признаёт, и потому откликнулись на обещание Трампа вновь сделать Америку великой. И за Brexit, и за Трампа проголосовал «менталитет».
– Если даже в теории фактор справедливости не рассматривается, то на практике и подавно ждать её торжества не стоит… Хотя, скажем, Путин в своих выступлениях о справедливости говорит…
– Важно, чтобы слова не расходились с тем, что происходит в стране. Например, у нас рассуждают о патриотизме, и действительно это наша национальная ментальная черта. Но ведь мы знаем, что олигархи держат капиталы вне России, выступают налоговыми резидентами других стран. И здесь возникает конфликт между тем, что говорит власть, и тем, что происходит в жизни. Это называется лицемерие, ложь под личиной добродетели. Вот, скажем, Андрей Макаров, председатель Комитета Госдумы по бюджету и налогам, заявляет на всю страну об ответственности за принятые решения. Слова правильные, но…
– Вы имеете в виду «закон о самозанятых»?
– Да, закон о налоге на профессиональный доход. Общественное обсуждение этого законопроекта было направлено по ложному следу: спорили в основном, нужно ли бабушке, торгующей семечками, уплачивать налог с каждого кулька. Однако в этом законопроекте была и осталась в итоговом документе статья 6, пункт 4 которой даёт возможность чиновникам обелять незаконные доходы, легально получая деньги от сдачи своих хором и загородных дворцов якобы в аренду. Вот вы получили взятку или откат, но не можете эти средства легализовать, потому что внутри страны есть ограничения, а перевести деньги за границу после президентского запрета некуда. В то же время у вас есть квартира или загородный дом. И вы заключаете договор аренды, предположим, со своим водителем или тёщей, и они будут «снимать» квартиру за 10 тыс. долл. в месяц. Или за 50. И вы будете с этих денег выплачивать 4% налога в соответствии с «законом о самозанятых», а по итогам года подадите декларацию, где деньги станут абсолютно законными.
Интересно ещё одно недавнее законодательное решение – освободить от подоходного налога нерезидентов, продающих в России недвижимость. Сегодня состоятельные граждане РФ, убежавшие за границу и выплачивающие налоги там, то есть ставшие тамошними резидентами, должны, продавая российскую недвижимость, уплатить НДФЛ по ставке 30%. Господин Макаров решил, что это излишняя мера, и теперь нерезиденты приравнены к обычным россиянам, которые вообще ничего не платят, если владеют недвижимостью более пяти лет. А ведь нерезиденты это, как правило, очень крупные собственники. Хорошая квартира в Москве стоит от миллиона долларов и 30% – это 300 тысяч в региональный бюджет. Если мы говорим о фешенебельных коттеджных посёлках Подмосковья, то там разброс цен до 500 миллионов, а то и свыше миллиарда рублей. Как правило, собственников этих поместий в России нет. Сегодня они должны с миллиарда заплатить в региональный бюджет 300 миллионов, но со следующего года – ничего. Если это не лицемерие, то что?
– Вы хотите сказать, что ради «обеления» коррупционных доходов чиновников всё и затевалось? Это была основная цель, а остальное – дымовая завеса?
– Не совсем так. Речь идёт о практике «встраивания» новелл в законопроекты, имеющие действительно большое социальное значение. Тот же Макаров в 2015 году провёл очень важное для малого бизнеса решение о замораживании коэффициента-дефлятора по налогу на малый бизнес. В законопроекте обнулялся НДС на авиаперевозки – тоже полезное дело. Но был ещё один пункт, по которому выводились из-под налогообложения капиталы многих олигархических компаний. Та самая «вставка» в законопроект о поддержке малого бизнеса. Закон, естественно, приняли, как и приняли «закон о самозанятых», хотя там есть нормы, которые бьют наотмашь по фискальным усилиям власти.
– Почему принимают такие законы? Проблема в низком уровне экспертизы? Депутаты не те?
– Почему принимают? Потому что совести у людей нет. А совесть – это менталитет. Что такое совесть? Это память стыда. Есть стыд, есть память об этом стыде. Человеку должно быть стыдно, что его президент говорит о патриотизме, а он действует строго наоборот. От таких людей во власти нужно срочно избавляться, а как – вопрос скорее к правоохранителям, впрочем, нынче скованным с законодателями и исполнительной властью одной цепью.
– Скажите, а кто вообще эти люди, которые идут в экономисты? Кто раньше шёл в профессию, а кто сейчас? Вы, например, учились на управленца в машиностроительной промышленности…
– В СССР было чёткое разделение: теорией экономики занимался МГУ, экономикой потребления – Плешка, экономикой промышленности – Московский институт управления, финансами – Финансовый институт, внешней торговлей – МГИМО. В зависимости от предпочтений, вы шли, например, на товароведа или на производственника, или на теоретика. Сегодня подобной специализации нет. Молодёжь выбирает экономические факультеты исключительно по соображениям престижа, имиджа. Насколько эти представления коррелируют с действительностью? Как правило, нет. Но во все времена всё определялось личностью человека, складом ума, характером, культурой,
окружением. Совершенно необязательно, что тот, кто прекрасно учился в институте, в итоге станет выдающимся учёным или практиком. Пути Господни неисповедимы. Кто бы 30–35 лет назад сказал мне, что я буду заниматься экономическим характером русского народа – не поверил бы.
– В истории России существовала власть, которая учитывала менталитет народа? Когда у нас была наиболее справедливая система?
– Что такое справедливость? В социально-экономическом преломлении – это равенство прав, свобод и возможностей для самореализации, недискриминирующий доступ к общественным благам, в первую очередь к образованию, здравоохранению, социальной защите. Справедливость – это честное перераспределение доходов и богатства. Один из способов перераспределения – прогрессивный подоходный налог, потому что тот, кто получает мало, вовсе не обязательно плохо работает, а тот, кто получает много, вполне вероятно этого не заслуживает. Хотя бы потому, что, как говорил Густав Шмоллер, 90% его успешности самого выдающегося представителя нации – труд предшествующих поколений, а только 10% – его гениальность. Справедливость – это возможность, заниматься предпринимательством, волонтёрством, общественно значимой деятельностью, то есть обеспечение горизонтальной кооперации.
– Советский Союз не давал этого?
– Хотя у СССР было очень много недостатков (главный в политике – отсутствие сдержек и противовесов), но в общем и целом, конечно, давал. По крайней мере Советский Союз позволял абстрагироваться от заботы о хлебе насущном, от безработицы, от невозможности трудиться и обеспечивать себя. Советский Союз позволял не думать о крыше над головой. Либо создавались условия для кооперативного приобретения жилья, либо жильё давали по распределению. В любом случае можно было, пусть плохонько, но проблему решить. Это, конечно, проявления справедливого общества. И тоска сегодня у нас не по Сталину и не по сильной руке, а как раз по справедливости.
Нынче системы сдержек и противовесов всё так же нет. Вместе с тем на фоне бессилия в нас проявляется ещё одна исконно русская ментальная черта – первооснова Родины, России, дарованной нам свыше, вспомните строку из гимна «Хранимая Богом родная земля!». В отличие, к слову, от западных демократий, где государства построены людьми. Такова наша ментальная черта – ни хорошая и ни плохая, она такая, как есть. Вот почему для русского человека предательство сакральной ценности – Родины, родной земли – самое страшное, что может быть. Всё простим, но только не предательство.
Парадоксально, но резкое отторжение обществом повышения пенсионного возраста – одно из проявлений нашего ментального наследия. В СССР относительно ранний выход на пенсию считался важным социальным преимуществом социализма над капитализмом. На Западе на пенсию выходили в 65–70 лет, у нас – в 55–60. Хотя в Советском Союзе пенсионную планку можно было повысить ещё в начале 80-х. Сегодня люди искренне не понимают, почему мы гордимся Победой в Великой Отечественной войне (а русские, вне всякого сомнения, – нация победителей), первым полётом человека в космос, другими советскими достижениями в области науки или культуры и одновременно предаём достижения социальные.
Повышение пенсионного возраста идёт вразрез не с экономической необходимостью (которой нет), а с менталитетом нации. А конфликт с менталитетом – самое страшное, что может произойти в государственном управлении. Менталитет существует независимо от того, совпадает он с потребностями власти или нет. Если ты идёшь против общественной системы ценностей, рано или поздно получишь мощнейшее противодействие.
– Каким образом вы наткнулись на эту «золотую жилу» – тему менталитета применительно к экономике?
– Я никакой не первооткрыватель. Основателем направления нужно считать экономиста и морального философа Адама Смита с его «Теорией нравственных чувств». Правда, главной книгой знаменитого мыслителя считается «Богатство народов», а «Теория» почти забыта, однако именно Адам Смит в середине XVIII века задумался о морали и нравственности в экономике.
Менталитет – явление иррациональное, разумными доводами плохо объяснимое. Но изучая этот предмет, начинаешь понимать: в экономическом поведении что отдельного человека, что семьи или рода, что нации в целом многое зависит от происхождения, места рождения, шире – истории, психологии, географии, культуры. Начинаешь понимать, почему питерские подтягивают питерских, уральские – уральцев, а нижегородские – нижегородцев. Потому что так проще! Землякам не нужно многообразие мнений, им надо, чтобы в окружении была принята определённая парадигма, привычная система координат. А проще всего эту систему координат воспринимают земляки, выросшие в одной местности, скажем, как питерские, без солнца, на болотах, в глубокой по большому счёту провинции, но с огромными претензиями. Эта гремучая смесь ментальных предпочтений после прихода к власти проецируется на всю экономическую и социальную жизнь России.
Размышляя о наших ценностях, я пришёл к выводу, что Владимир Путин – ещё и носитель менталитета старообрядцев-беспоповцев. Деревня Поминово Тверской губернии (родина его отца), деревня Заречье неподалёку (родина матери) – часть «беспоповского пояса» вокруг Москвы. Естественно, никакого открытого беспоповства в советские времена там не было, но менталитет-то как система ценностей, особенности поведения, жизненный уклад, стремление к обособленности, привычка руководствоваться не столько законами, сколько укоренившимися в сообществе уложениями, понятиями остались. Отсюда, думаю, его желание служить в КГБ – принадлежать к закрытому сообществу. Вопроса «Who is Mister Putin?» для меня не существует. Я, конечно, не могу знать деталей, но в общем и целом имею своё субъективное представление о мотивах поступков президента.
– Изучая прошлое наших современников, достигших властных высот, довольно часто видишь в биографиях службу в банке. Вы тоже имеете опыт работы в банковских структурах. Иногда кажется, что банки – всесильный институт, что вокруг них всё в государстве и крутится. СМИ то и дело рассказывают о вопиющих случаях деятельности коллекторов, о том, как нищими становятся клиенты микрофинансовых организаций, и, казалось бы, государство должно вмешаться, прикрыть лавочку, но не тут-то было… Крупный госчиновник, поработавший в 90-е банкиром, холодно отрезает: «Запрещать коллекторов нельзя!» И, знаете, эта позиция явно противоречит народному менталитету.
– Вы правы: во второй половине 90-х и в начале нулевых я действительно работал в банковских структурах, просто потому, что там хорошо платили. Что до коллекторов, то дело здесь не в менталитете, а в несоблюдении законности.
– Практически каждый день в новостях рассказывают о форменном бандитизме коллекторов, о несчастных, выброшенных на улицу – жертвах мошенников из микрофинансовых контор. Речь идёт о социальной напасти. Все эти коллекторы, все эти мошенники-кредиторы порождают бездомных, разрушают судьбы тысяч людей...
– Проблема не в банках или коллекторах, проблема в коррупции. Посадите пару генералов, крышующих этот бизнес, и проблема решится сама собой. Возьмите любого беспредельщика-банкира или коллектора, размотайте цепочку и выйдете на покровителей. Посадите их – и проценты будут назначаться по нормативам Центробанка, звонить должникам будут два раза в неделю с вежливыми напоминаниями…
К тому же коллекторство – это не столько выбивание долгов в стиле 90-х, сколько инструмент отмыва, легализации незаконных доходов. Коллекторские агентства, как правило, создаются при финансовых структурах. Банки продают задолженность «подкожным» коллекторам как бы под 5–6%, но на самом деле – под 20–30%, а то и под 60–70%. Особенности банковского налогообложения не позволяют дёшево получать дополнительные доходы. Но если вы продаёте якобы «безнадёжную» задолженность коллекторам, а они её потом «взыскивают», то часть денег выводится. Можно, например, на бумаге дать кредит знакомому, он его якобы не вернёт. Дальше «безнадёжный» кредит продаётся коллекторам, те получат небольшую «белую» прибыль, остальное – в карман. С этими деньгами можно сделать, что угодно – ни государство, ни налоговая за ними не уследят.
– Вы вели очень популярную и интересную передачу на радиостанции «Вести ФМ»… Почему её закрыли?
– Думаю, я выступал в роли совести системы государственного управления экономикой. А недавно власти совеститься, стыдиться надоело. Шутка, конечно, но с долей правды. Формальная причина – изменение сетки вещания, которое не произошло. Были разные версии, например, «джинса» или скрытая реклама. Думаю, так считает Владимир Соловьёв, неформальный ответственный за радиостанцию.
– Вы рекламировали русский менталитет?
– Да. А ещё мэра Москвы Сергея Собянина, а также президента Владимира Путина, вице-премьера Татьяну Голикову, главу ФНС Михаила Мишустина и даже Дональда Трампа. О них я, бывало, отзывался положительно. Или конфликт Росрыболовства с рыбаками, где я, как и другие независимые экономисты и политологи, посмел возражать государственному ведомству, ныне возглавляемому Ильёй Шестаковым, сыном спарринг-партнёра Путина Василия Шестакова. Версия «джинсы» странная хотя бы потому, что все темы и гости моих программ в обязательном порядке утверждались руководством. Причём очень редко утверждали тех, кто был интересен.
Другая версия – месть депутата Макарова...
– Теплее.
– Если ветер и оттуда, то, думаю, не от Макарова лично. Да и вообще не может один человек написать 93 страницы законопроекта о поправках в Налоговый кодекс, тут целый коллектив работал, а у коллектива обязательно есть заказчик.
Есть ещё одна версия – будто бы я разоблачил Центр стратегических разработок Алексея Кудрина, взявший курс на деприватизацию жилья, то есть постепенный переход на социальную аренду. А приватизация квартир когда-то была костью, брошенной людям, чтоб они не сильно печалились от разграбления страны. В итоге программу не спасли ни высокие рейтинги, ни реклама, которая потоком хлынула в мою программу (а это, безусловно, критерий популярности), ни возмущение слушателей. Больше того, сразу после закрытия был спешно уничтожен весь архив программы, сейчас на сайте государственной радиостанции вы не найдёте ни одного выпуска, как будто такой программы не было вовсе.
Повторюсь, лицемерие у государства и его прихлебателей в крови. Говоришь, что нет денег на пенсии, а в реальности прикрываешь разворовывание обязательных пенсионных накоплений. Принимаешь закон о самозанятых, а на самом деле обеляешь коррупционные доходы чиновников. Идёшь навстречу малому бизнесу, а в действительности помогаешь олигархам. Лицемерие – главная черта тысячелетней русской государственности. На днях у меня вышла новая книга, она так и называется – «Истоки государственного лицемерия». Подробности русской ментальной истории читателей шокируют.
Беседовал
Олег Пухнавцев
Следуя традициям плюрализма, «ЛГ» готова предоставить возможность высказаться на страницах газеты тем, кто стал объектом критики интервьюируемого и посчитает необходимым отреагировать на эту дискуссионную публикацию.
