В культурном заведении Цискаридзе работал более двадцати лет до тех самых пор, пока администрация не организовала настоящую травлю против него. Из-за сговора руководителя театра и некоторых членов труппы Николаю пришлось уйти. К тому моменту он понимал, что находится не в идеальной физической форме, и поэтому принял решение снизить рабочие обороты.
«Я был первым артистом, за которого в такой ситуации вступилась публика. Знаете, ведь в истории из целого поколения артистов всегда остается лишь два-три имени. Хочется надеяться, что и мое имя останется. Я навсегда останусь работником Большого театра, а само это место будет частью меня. Плисецкая там, Вишневская тоже там. Да, они был вынуждены уйти, против них восстало огромное количество серости. Серая масса мое место занять не смогла. Весь этот период, 21 год, был моей эрой. Я не жалею, что это время закончилось, главное, что оно было. Я выслушал очень много лжи. Сейчас некоторые из тех, кто писал про меня гадости, подходят и извиняются. Я говорю: «ты же писал эти вещи публично, давал интервью. Так вот и сообщи о своем раскаянии в социальных сетях». Но они этого не делают, боятся», — заключил Цискаридзе.
В начале творческого пути, когда Цискаридзе еще никто не знал, главной его опорой была любимая мама. Родственница поддерживала будущую звезду во всех начинаниях, прививая любовь к искусству. «Я никогда не видел маму неряшливой, не собранной. У нее всегда была красивая одежда, макияж, прическа. Даже в больнице, где она пролежала несколько месяцев, мама выглядела прибранной. Помню, когда она умерла, мне было 20 лет. Врачи попросили осмотреть тело, подписать ряд бумаг. Я пришел в морг с маминой подругой и обратил внимание на то, что у нее был идеальный маникюр и педикюр. Уже потом выяснилось, что мама попросила сделать ей маникюр перед смертью. Не могла лежать в гробу неряшливой», — поделился воспоминаниями артист.
А вот отца Цискаридзе не знал. Он стал интересоваться своими корнями лишь в возрасте 18-ти лет. Уже потом Николай выяснил, что папа все эти годы жил неподалеку. «Мне не хотелось смущать маму, у нас было не принято спрашивать об этом. Отец никогда не проявлял желания общаться со мной. Это уже потом я узнал, что много раз видел его, просто не представлял, что мы являемся родственниками», — признался артист балета.
Обиды на прежних коллег Цискаридзе не держит. Более того, он уверен, что та подлость, на которую пошла труппа, обернулась для самих танцоров рядом проблем. Сейчас Николай посвящает всего себя обучению новых танцоров. Артист уверен, что вовремя считает из профессионального балета, ведь ему становилось все труднее выдерживать физические нагрузки. Несмотря на выпавшие на его долю испытания, Цискаридзе благодарен и поклонникам, и хейтерам. Каждый негативный комментарий он берет на заметку, упорно продолжая работу над собой.
#стархит