После того, как девушку достали из Сены, её перевезли в парижский морг и для опознания выставили на всеобщее обозрение вместе с телами других неизвестных покойников.
В то время подобная ужасная выставка безымянных трупов была популярным развлечением.

«В Париже нет ни одного окна, которое привлекло бы больше зрителей, чем это», — писали тогдашние новости.

Однако, несмотря на столь большое внимание, никто так и не узнал L’Inconnue или, по крайней мере, не признался в этом.

Но это совсем не значит, что она осталась незамеченной.
Даже после смерти безмятежная внешность девушки заставляла людей обращать на неё внимание. Одним из таких поклонников стал служитель морга, который, как гласит история, был настолько потрясён утопленницей, что заказал гипсовый слепок её лица.

Маска стала настоящим хитом.

Вскоре чарующая фатальная красота L’Inconnue было воспроизведена в факсимиле, продаваемых в сувенирных магазинах по всему Парижу, а затем в Германии и других странах Европы.

Захватывающая маска этой неизвестной умершей девушки, которую философ и писатель Альбер Камю назвал «утонувшей Мона Лизой», стала желанным культурным символом.
Со временем застывшая полуулыбка L’Inconnue покоилась на каминных полках и висела в гостиных по всему континенту. Она находилась в мастерских художников, с пристальным взглядом немой неподвижной модели.

L’Inconnue пленила не только художников. Очарованы ею были и поэты с писателями.
Через полвека после этого взрыва славы и очарования L’Inconnue снова превратилась в нечто другое — с помощью человека, который родился спустя десятилетия после её смерти.
Его звали Асмунд Лаердал (Asmund Laerdal) и он был производителем игрушек из Норвегии. В начале 1940-х годов его компания начала печатать детские книги и календари, а затем взялась за производство маленьких игрушек из дерева.

После войны Лаердал стал экспериментировать с новым видом материала, который только что вошёл в массовое производство — это был пластик.

Используя это мягкое, податливое вещество, он изготовил одну из своих самых известных игрушек: куклу Anne, которую в послевоенной Норвегии называли «игрушкой года… со спящими глазами и натуральными волосами».

Возможно, она спала, но Anne не была L’Inconnue. По крайней мере, пока.

Однажды 2-летний сын Лаердала Торе (Tore) чуть не утонул. Если бы его отец не успел вмешаться, вытащив хромого мальчика из воды и выгнав воду из дыхательных путей, всё могло бы сложиться иначе.

Поэтому, когда к Лаердалу обратилась группа анестезиологов, сказав, что им нужна кукла для демонстрации недавно разработанной методики реанимации — процедуры, известной как СЛР (сердечно-лёгочная реанимация), они нашли внимательного и восприимчивого слушателя.

Вместе с этими учёными, в том числе, в частности, австрийским врачом Питером Сафаром (Peter Safar), Лаердал приступил к выполнению исторического проекта: созданию манекена в натуральную величину, который люди могли бы использовать для отработки техник, спасающих жизнь.
Помимо технических проблем, возник вопрос, какое лицо дать этой гигантской кукле?

Именно тогда Лаердал вспомнил необычную загадочную полуулыбку. Безмятежная маска, которую он видел, висела на стене в доме его родственников.

Конечно же, это была L’Inconnue.
Лаердал сохранил кукле имя Anne, но дал новому манекену лицо L’Inconnue вместе с телом в натуральную величину, включая сжимающуюся грудь для отработки непрямого массажа сердца и открытые губы для имитации метода «изо рта в рот».
Лаердал чувствовал важность того, чтобы манекен был женщиной, ведь мужчины 1960-х годов вряд ли бы захотели практиковать СЛР на губах куклы-мужчины.

Манекен получил имя Resusci Anne, в Америке же она была известна как CPR Annie.
В то же время сегодня многие сомневаются в том, что безупречные черты маски L’Inconnue могли на самом деле принадлежать девушке-утопленнице — скептики полагают, что лицо трупа, особенно поднятое из реки, должно было быть деформированным и раздутым.

Некоторые считают, что маску сняли с совершенно другой живой модели с красивым лицом. Другие говорят, что мертвая девушка действительно была первоначальной основой маски, но её чертам лица был намеренно придан более эстетичный облик после снятия слепка — чтобы скрыть следы утопления и смерти.

Где-то посередине находится гибридная возможность: L’Inconnue позировала для слепка, когда ещё была жива, и только потом утопилась — в этот момент маска стала известной и обросла легендами.

Право на жизнь имеют все эти гипотетические сценарии, но мы, похоже, никогда так и не узнаем действительно правдивую историю.

Однако кому бы ни принадлежало это лицо в XIX-м веке, окончательная история L’Inconnue и Resusci Anne — это больше, чем лицо, ставшее маской, воплощающей идеал красоты для поколений. Это лицо методики спасения, которая помешала миллионам людей умереть раньше времени.

Почему мёртвая девушка, вытащенная из реки, достигла таких захватывающих подвигов после своей смерти — ещё одна весьма стойкая загадка. Но подсказки очевидны.

В спокойной невозмутимости её лица есть что-то неопределимое, постоянно притягивающее нас к ней, призывающее разбудить, оживить, попытаться её спасти.

Как сказал в 2013 году начальник Парижской речной полиции Паскаль Жаквин (Pascal Jacquin): «Похоже, она просто спит и ждёт прекрасного принца».