КРИМИНАЛ – ЭТО ВСЕГДА ГРЯЗНО
Следователи и журналисты, которые профессионально изучают тему краж из музеев, рисуют совсем иной портрет типичного преступника. В действительности, обычно это просто профессиональные воры, уголовники, которым все равно, что воровать – деньги у инкассаторов, украшения из сейфов, феррари со стоянок или вот картины. Главное, чтобы оно стоило подороже.Они не испытывают никаких глубоких чувств к искусству и не разбираются в нем.
Как правило, они являются членами мелких или крупных преступных группировок (часто, этнических), а картины крадут по наводке, потому что получили информацию, что те слабо охраняются и дорого продаются. Иногда им даже наводка не помогает: когда в 2004 году преступники с оружием ворвались в музей Мунка в Осло, они не сразу нашли «Крик» и «Мадонну», потому что не знали, как те выглядят.
Между прочим, оказывается, это весьма эффективный способ ограбить музей – именно ворваться в здание с оружием. То, что обычно показывают в кино про ограбление банков: когда группа людей в масках с оружием врывается в здание, обездвиживает охранников и забирает ценности.
В 1972 году так украли пейзаж Рембрандта и других старых мастеров из Монреаля, в 2008 году вынесли «сезаннов» и «ван гогов» на 163 млн. долларов из собрания Эмиля Бюрле в Цюрихе, в 2004 году – «пикассо» и «матиссов» на 50 млн. из бразильского музея (причем в разгар карнавала). Случаев масса. Так что, когда на входе в галерею вас просят пройти через металлоискатель – то это не только ради борьбы с терроризмом.
Впрочем, и старый добрый взлом с проникновением под покровом ночи в пустое здание тоже пользуется заслуженной популярностью.
Удивительно при этом, что музеи достаточно редко становятся жертвой профессиональных воров, специализирующихся именно на картинах. Оказывается, большинство преступников грабит музей лишь один раз за свою карьеру.
Потому что высококультурную добычу крайне сложно реализовать – в отличие от украденных купюр, картины все узнают «в лицо». Когда вор осознает, с какой проблемой «толкнуть» он столкнулся, то закидывает картину пылиться (или, что хуже, отсыревать) в гараже. А сам переключается в следующих преступлениях на более простые для перепродажи вещи. Или ворует просто из принципа или привычки: например, человек, арестованный в 1973 году за кражу двух «рембрандтов» из музея Цинциннати, отсидел срок и потом снова попался.
На этот раз его арестовали за кражу в магазине зубной пасты и леденцов… Тем не менее, и одного раза порой достаточно для статистики: по данным ФБР, незаконная торговля украденными произведениями искусства имеет оборот до 6 млрд. долл. в год (однако эта цифра включает и «военные» преступления, например, разграбление музея в Ираке).
Но, конечно, существуют и устоявшиеся банды, специализирующиеся именно на искусстве – правда, они предпочитают обычно более безличный, пусть и более дешевый антиквариат, а не шедевры с мировым именем.
НЕ ВСЕМУ УКРАДЕННОМУ ВЕЗЕТ
Еще один миф из кинематографа – про армию подпольных коллекционеров, заказывающих кражи из государственных музеев для пополнения своей тайной сокровищницы, личного подпольного музея
В своих цитаделях подобные собиратели, будто Кощей Бессмертный, чахнут над сокровищами искусства, которые не суждено увидеть больше никому… Реальность же может оказаться вполне комической: например, в 1961 году из Лондонской национальной галереи был похищен «Портрет лорда Веллингтона» кисти Гойи.
Версии о том, кто украл картину, были самыми разнообразными.
А создатели фильма о Джеймсе Бонде «Доктор Но», вышедшего на экраны в следующем году, даже поместили «Портрет Веллингтона» в интерьер дома члена «СПЕКТРа», мол, это вот она, тайная всесильная организация, похитила шедевр
. Позже оказалось, что картину украл бывший водитель автобуса, который залез в окно мужского туалета, узнав от знакомых сотрудников музея, что сигнализация в этот день работать не будет. Спустя четыре года после кражи он подкинул полотно в камеру хранения на вокзале (впрочем, есть версия, что он прикрывал своего сына-идиота).
Украденные картины вообще подкидывают достаточно часто. В некоторых случаях преступники, у которых несколько лет не получается сбыть добычу, предпочитают таким образом избавиться от неликвида и дамоклова меча над своей головой.
В других случаях это, возможно, возвращение за выкуп, выплаченный страховой компанией. Впрочем, официальные власти предпочитают не подтверждать подобные версии, чтобы не провоцировать аналогичные преступления. Например, никто из широких масс достоверно не знает все перипетии криминальных приключений самой похищаемой картины в мире (официально «самой», согласно Книге рекордов Гиннеса).
Рембрандтовский «Портрет Якоба де Гейна III» из Далвичской галереи в Лондоне крали четырежды, что принесло ему прозвище «рембрандт навынос». После кражи 1966 года ее обнаружили на скамье кладбища, после следующего исчезновения – на багажнике велосипеда. В 1981 году полиция остановила машину, в которой ее везли (но никого из пассажиров не арестовали). А в 1986 году, после трехлетнего отсутствия портрет был обнаружен в камере хранения вокзала в Германии, у гарнизона британской армии.
Во всех случаях картина была возвращена анонимно, и никто никогда не был осужден за ее похищение.
Если картину не выкупает страховая компания или государство (ну ладно, или условный подпольный коллекционер, заказавший ее кражу, скажем, арабский шейх), то она превращается в теневой актив той криминальной группировки, которой она попала в руки.
Обычно речь идет о сделках с наркотиками.
Скажем, в 1986 году у одного ирландского миллионера вынесли 18 полотен старых мастеров, в том числе картины Вермеера и Метсю.
Первая из них была найдена в Антверпене, где использовалась в качестве залога торговцу бриллиантами при покупке наркотиков.
«Метсю» отправили в Стамбул в обмен на поставку тех же веществ; выручка за другие полотна использовалась для покупки оружия в Южной Африке.
(И к вопросу об отсутствии специализации: эту кражу совершил знаменитый дублинский бандит Мартин Кэхилл, братья которого торговали героином, а сам он грабил инкассаторов, ювелиров и в итоге попался на киндепинге).
ШРАМЫ И УТРАТЫ
Отдельно стоит поговорить, о том, в каких условиях украденные шедевры хранятся. Поскольку преступники-уголовники, как мы помним, в искусстве разбираются плохо, то с хрупкими старинными картинами они обращаться не умеют. И речи не идет об идеальных климатических условиях.
Так, человек, укравший в 1-й пол. XIX века полотна из монреальского музея, признался полиции, что завернул их в брезент и закопал в песок на глубину одного метра.
Эффектные сцены из кинофильмов, когда воры вырезают полотна из рам грубыми ударами ножей, увы, порой основаны на реальных событиях. Наконец хоть что-то правдоподобное! Но тут, наверно, обратная зависимость: преступники делают так, насмотревшись подобных сцен в фильмах, не понимая, что тем самым они невероятно уменьшают стоимость украденной картины.
Вот упомянутый выше ирландский «вермеер» – его в первый раз украли в 1974 году. Это сделали боевики Ирландской республиканской армии, которые раздирали холсты отвертками.
Ничего удивительного, что если найденные шедевры удается вернуть в музей, то обычно им требуется серьезная реставрация – как то произошло с «Криком» и «Мадонной» Мунка.
Когда в 2010 году нашли «Поцелуй Иуды» Караваджо, украденный из Одессы, по потрескавшейся поверхности было видно, что его складывали квадратиками, словно одеяло…
До сих пор неизвестно, где его же «Рождество», которое сицилийские мафиози похитили из церкви в Палермо полвека назад.
Говорят, картину спрятали в сарае, где ее съели мыши и исклевали курицы, и если она будет найдена – то представляете, в каком состоянии.
Нередко украденные картины уничтожают, чтобы они не стали уликами – и вот это самая большая трагедия.
Например, в 2002 году был арестован один из самых успешных арт-преступников Стефан Брейтвизер.
Он воровал не ради денег, а для своей собственной коллекции, выбирая лишь то, что ему нравится.
Из 172 музеев Европы, в основном провинциальных этот опасный «турист» вынес около 250 картин и статуэток, включая Кранаха, Брейгеля, Буше и Ватто (на сумму 1,4 млрд. долл).
Его заботливая мамочка, узнав, что сын-клептоман арестован, разрезала 60 картин старых мастеров на мелкие кусочки и выкинула в мусор!
КАК ИХ НАХОДЯТ
Безопасней всего для сохранности картины – это уже упомянутый выше сценарий, когда ее похищают, чтобы вернуть за выкуп.
Однако бизнес этот не очень прибыльный, как оказывается при сопоставлении рыночной и страховой стоимости произведения искусства. Например, золотая солонка «Сальера» работы Бенвенуто Челлини, если бы она находилась в коллекции какого-нибудь разорившегося английского герцога, то на аукционе ушла бы минимум за 50 млн. евро.
Но на самом деле неизвестный преступник украл ее в 2003 году из государственного музея – венского Музея истории искусств. За возврат ювелирного шедевра австрийское правительство предложило
всего 70 тыс. евро – и вор, смирившись, пошел скупердяем навстречу. «Сальеру» по его подсказке нашли закопанной в лесу в металлической коробке.
Полиция в случае успешно возвращенных шедевров вообще обычно предпочитает не раскрывать детали расследования – и эту политику вполне можно понять.
Экспонаты подбрасывают (и безвозмездно, и за выкуп), экспонаты находят при обысках – причем иногда это бывают обыски у подозреваемых (например, из-за частиц ДНК на месте преступления), а иногда и обыски у совершенно посторонних преступников по совершенно другому поводу.
Очень часто в официальных пресс-релизах властей встречается фраза «поступил анонимный звонок»: то есть кого-то сдали конкуренты или теща.
По статистике ФБР, 90% всех краж в музеях связано с информацией, которую вольно или невольно «слил» кто-либо из персонала музея, строительных работников и т.п. (Вспомним, что и итальянец, укравший «Мону Лизу», работал в компании, которая обеспечивала Лувр защитными стеклами для картин).
Поэтому стандартная методика американцев в случае кражи из музея – проверять всех поименно.
Если точнее – поднять все данные по местным ворам-одиночкам и криминальным группировкам, и проверить, нет ли у них кузенов среди музейных уборщиков.
Знаменитого верхолаза "Спайдер-мена" Вьерана Томича кто-то сдал анонимным звонком
Но это актуально, если дело пытаются раскрыть по горячим следам. Некоторые же картины всплывают сами, но много десятилетий спустя – когда очередной владелец, совершенно не подозревая о криминальном прошлом своего имущества, пытается добросовестно его продать легальным методом
. Скажем, в 1973 году, из французского музея Андре Мальро похитили картину Дега «Прачка с зубной болью». И только в 2010 году один из сотрудников музея углядел ее в каталоге «Сотбис», после чего музей заявил свои права на краденое.
Такие чудесные обретения спустя почти полвека обнадеживают.
Возможно, и другие картины из огромного «Музея украденных шедевров» когда-нибудь найдут свой путь в родные стены, как это произошло и с «Моной Лизой».
И пусть про это даже кино снимут – только обязательно с Джорджем Клуни, ладно уж тогда!
(С) Софья Багдасарова для журнала R-Flight, 2018.
(в журнале была опубликована сокращенная версия)
