После «оранжевой революции» мы работали на опережение , постоянно информировали политическое руководство обеих стран о высокй возможности следующего майдана и массовых беспорядков, предлагали многоуровневые схемы работы с общественными организациями. Но, как раньше, наверху ничего не предпринимали.

Со временем у меня стало складываться впечатление, что дело не в том, что «нас не слышат», и всё обстоит несколько иначе. Это принципиальная позиция, которую президент Российской Федерации Владимир Путин и министр иностранных дел Сергей Лавров официально заявляют на всех международных площадках — о невмешательстве в дела других государств.

В таких заявлениях, как показал опыт, нет лицемерия, мы, действительно, придерживаемся такой позиции, в отличие от США. Ни в Молдавии, ни на Украине, ни в Армении, недавно пережившей сходные с украинскими события и где возможностей воздействия на ситуацию у нас было многократно больше, Россия не вмешивалась. Это связано с нашей дипломатической школой, нацеленной на сохранение традиций, не намеренной превращаться в «войска мягкой силы»…

Дипломаты исходят из того, что такие вмешательства всё равно будут раскрыты и дискредитируют внешнюю политику России, дадут исповедующим националистическую повестку режимам лишние козыри. Сказывается и отсутствие лишних денег, хотя, на мой взгляд, это вторично.

Напомню, когда Юлия Тимошенко в качестве премьер-министра вела газовые войны, «Газпром» потерял порядка 1,5 млрд. долл. На эти деньги политтехнологи могли бы натворить на Украине много чего, добиться избрания кого угодно.

Такая же ситуация с Прибалтикой и другими лимитрофами. Однако ничего с нашей стороны не предпринималось, чтобы не дать повода обвинить РФ во вмешательстве в суверенные дела соседних стран…

— Раньше мы хоть как-то могли — через грантовые структуры и культурные центры — влиять на украинское общество, хотя деньги на интеграционные проекты по серым схемам расхищались, а деятельность имитировалась. В постмайданный период разгула репрессий, особенно теперь, после пресловутой церковной автокефалии, т. е. превращения системы приходов в филиал ЦРУ — вербовочно-агентурную, идеологически-перевоспитательную сеть — влияние на граждан Украины мы потеряли окончательно или… ещё остаются хоть какие-то возможности?

— Их практически не осталось, за исключение некоего весьма условного влияния через Интернет и воздействий на уровне горизонтальных связей: миллионы живущих, работающих в РФ украинцев созваниваются с родственниками, рассказывают о реальном отношении россиян к соседям. Вне этих контактов граждане Украины — в информационном, смысловом вакууме, заполняемом чуждыми смыслами и русофобской пропагандой, подкрепляемой репрессиями.

А вербовочные центры, которые раньше существовали на базе униатских церквей и националистических организаций — сейчас работают на базе «незалежной» УЦ и расширяют своё влияние, идеологически прокачивая население. С каждым годом возможностей влияния у нас всё меньше.

У части нашей элиты есть некие иррациональные ожидания, оправдываемые формулой Авраама Линкольна «Можно долго обманывать немногих, недолго обманывать многих, но нельзя бесконечно обманывать всех».

Дескать, что на каком-то этапе сочетание резкого падения уровня жизни и националистической риторики сформируют условный рефлекс, как у собаки Павлова. Подкрепляемые только лишениями и кровопролитием националистические призывы вызовут обратный эффект, отторжение антироссийской пропаганды, понимание: об изначальной чуждости Русскому миру и европейском характере украинской нации разглагольствуют именно те, кто ведёт её на убой.

А если это совпадёт с восстановлением экономических связей с Россией и, соответственно, повышением уровня жизни, то крайние националисты станут изгоями. Тогда и начнётся новый интеграционный этап экономико-политических и культурных взаимоотношений братских стран.

— Основные кандидаты на пост президента Украины отметились русофобскими высказываниями. С кем из тамошних политиков мы ещё можем вести диалог и какие на этих выборах возможны сюрпризы?

— Запрос на русофобию в украинском обществе сейчас очень большой. За все годы существования «Незалежной» антирусская пропаганда усиливалась, а с 2014 года она стала подавляющей настолько, что и настроения ранее дружественных России украинцев в значительной степени изменились не в нашу пользу.

На прежних выборах украинская власть действовала по схеме: от востока — один кандидат, а от запада — много, для растаскивания голосов избирателей.

Сейчас эта схема в негативе: предвыборная кампания строится так, чтобы распылить голоса, которые мог бы получить кандидат с условной пророссийской повесткой. А вот голоса остальных, так называемых «западенцев» должны достаться одному — в данном случае Петру Порошенко.

Мешает ему только Тимошенко, которая сама хочет быть единым русофобским кандидатом, переключив на себя сторонников других кандидатов, которые считают, что могут успешно конкурировать с действующим президентом, поскольку на его биографии слишком много чёрных пятен.

Поэтому все толкутся на одном поле, друг другу мешают, и это позволяет Порошенко сбрасывать их с «корабля истории». Он будет договариваться с Коломойским, чтобы убрать Зеленского, вести переговоры с американцами, чтобы как-то торпедировать Юлию Владимировну, оказывать давление на других кандидатов.

При этом выстраивающие нынешнюю предвыборную кампанию политтехнологи будут продвигать условно оппозиционного, якобы прорусского, полностью управляемого кандидата с целью вывести его во второй тур, а затем обнулить.

Понятно, что по-настоящему честных пророссийских кандидатов на этих выборах мы не увидим. Те, кто заявил свою принципиальную позицию, откровенно симпатизировал России, либо убиты, либо в тюрьмах, либо вынужденно эмигрировали, либо запуганы настолько, что их участие в предвыборной кампании немыслимо.

Остаются те люди, которые, по сути, являются политическими проститутками, они работают вроде бы в российской повестке, пытаясь собрать голоса русскоязычных избирателей, чтобы затем продать их за те или иные для себя преференции.

При этом наблюдается уникальная ситуация: в таких случаях, когда у избирателей нет кандидата, они не ходят на выборы.

Недоверие ко всей этой тусовке из пятидесяти претендентов на кресло главы государства у пророссийски настроенных граждан очень большое. По идее, они на выборы могут не прийти, однако понимают: в таком случае соревноваться между собой будут западенцы и русофобы, и потому социологи фиксируют высокую готовность русскоязычных граждан участвовать в голосовании.

При этом своего кандидата у них нет, а это значит, самое вероятное, что произойдёт либо порча бюллетеней, либо внезапное явление «тёмной лошадки», случайного кандидата, за которого проголосуют в пику действующей власти. Результат в избирательных урнах нас может о-очень удивить.

Не исключено, что испорченных бюллетеней и пророссийски настроенных граждан окажется для нынешней украинской власти опасно много — 10-15%.

И это позволит неожиданному кандидату сыграть во втором туре. Такой сценарий, понятно, просчитан тамошними политтехнологами, поэтому во второй тур проведут, вероятнее всего, всё ту же Юлию Владимировну. Только она и её главный соперник имеют достаточные административно-организационные, финансовые, информационные и человеческие ресурсы и могут реально контролировать избирательные участки и комиссии.

Задача команды Порошенко — результат сфальсифицировать, задача Тимошенко — максимально фальсификациям воспрепятствовать или хотя бы заявить о них мировой общественности, чтобы добиваться признания данных выборов нелегитимными.

Далее всё будет зависеть от того, как поведут себя США и ЕС, признают ли официальный итог. Сейчас они выжидают, и действовать будут, исходя из того, какой у того или иного претендента «на трон» появится козырь, каким и кто воспользуется компроматом, инсценирует ли покушения и так далее. С учётом всех нюансов поведения главных фигурантов американцы и сделают окончательную ставку.

— После «дела Манафорта» действующему президенту Украины рассчитывать на поддержку американского коллеги проблематично…

— Да, сам Трамп не симпатизирует Порошенко, который портит лидеру США всю ситуацию в торговле с Россией. В отличие от Венесуэлы, где можно одновременно нанести удар и по интересам Китая и России, застолбить за собою, согласно доктрине Монро, всю Южную Америку и взять под контроль крупнейшие запасы нефти, Украина Трампу не нужна, он не видит там никаких перспектив.

Однако его окружение — о чём не раз заявлял Майк Помпео — склонно поддержать именно Петра Порошенко. Но, поскольку ни Пётр Алексеевич, ни вся Украина лидеру США, как уже сказано, не нужны — американцы будут следить за событиями в Киеве, тянуть до последнего и окончательное решение примут в последние дни первого тура.

— Эксперты и рядовые граждане убеждены, что Россия может исправить ошибку 2014 года и нынешние выборы не признавать. В каком случае это возможно?

— Такая возможность не исключена, если Порошенко инициирует обострение конфликта на Донбассе, переступит через прочерченную нашим руководством красную линию. Попытка наступления на ЛДНР закончится для него однозначно плохо — непризнанием выборов, а возможно, и гораздо худшим вариантом…

Пока наше руководство, как и западные партнёры, пребывает в выжидательной позиции. Общение с украинской стороной не доставляет нам никакого удовольствия, «Газпром» свою позицию высказал: ему желательно полностью закрыть вопрос по ГТС Украины, всё связанное с темой газопоставок через украинскую территорию будет зависеть от торговых переговоров с европейскими потребителями. Этот экономически для киевского режима убийственный козырь может быть использован, оставшееся до выборов время всё покажет.

— Что мешает руководству РФ использовать в отношении Донецкой и Луганской Республик осетино-абхазский сценарий и, вопреки давлению Запада, всё же признать их и тем самым поставить крест на реваншистских устремлениях Киева?

— Дипломатия отличается тем, что в ней всегда и всё делается постепенно, и эта возможность у нас остаётся. Было уже заявлено неоднократно, что Россия условно территориальную целостность Украины признаёт, что мы являемся приверженцами Минских соглашений.

А признание будет означать выход из МС по нашей инициативе, что создаст множество международных проблемы. Признать ЛДНР, выйти из указанных соглашений мы можем только в том случае если на 100% вина за их захоронение будет лежать исключительно на Порошенко.

Мы не знаем деталей переговоров на высшем уровне, можем только догадываться по косвенным признакам. Возможно, ему обозначены определённые условия, в первую очередь касающиеся Русской православной церкви, её целостности и безопасности.

И если горячие головы решатся на захват Киевско-Печерской лавры и репрессии против прихожан УПЦ МП, это может спровоцировать включение осетинского варианта в отношении республик Донбасса.

Испугает ли это Порошенко? Сомневаюсь. Возможно, что захваты храмов, окончательное разделение народов на религиозном уровне для него вещь более принципиальная, нежели Донбасс, с утратой которого в Киеве уже смирились.

Все разговоры о возврате Крыма и «оккупированных территорий Юго-Востока» — не более чем предвыборная риторика для успокоения электората.

Украинские политики прекрасно понимают, что какая-то теоретическая возможность вернуть Донбасс и Крым появится только в случае полной политико-экономической катастрофы в России, но даже в этом фантастическом случае всё будет не так просто, жители республик способны за себя постоять.

Следует учитывать ещё один момент. Если Порошенко убедится, что он проигрывает выборы, либо выходит во второй тур с ничтожным, гарантирующим провал результатом — менее 35-40% голосов, он может решиться на провокации.

Загнанной в угол крысе терять нечего, она сопротивляется отчаянно. Ещё год назад я предсказывал, что провокация, которую он может совершить, будет иметь примерно следующий сценарий. Это некое наступление на Донбасс, имею в виду не действия диверсионных групп, а полноценную войсковую операцию.

Разумеется, она будет отбита, и тут же последует приказ отступать, в результате контрнаступления Народной милиции Республик Порошенко утратит ряд населённых пунктов и на весь мир заявит, что началась очередная фаза «российского вторжения».

Все страны выступят с осуждением «агрессивных действий» РФ, и в этом случае Пётр Алексеевич точно вводит военное положение, откладывает второй тур, а может быть и первый, и упорно тянет время, ведь его альтернатива — остаться у власти, либо оказаться в тюрьме.

Когда я это прогнозировал, не предполагал, что возможна провокация в Керченском проливе, увы, она случилась, не исключена и большая провокация в сухопутном варианте. После чего Порошенко заявит о том, что доблестные ВСУ под его мудрым командованием разгромили «российского агрессора» на дальних подступах и спасли украинскую государственность.

А европейцы и американцы медийно помогут навязать всему миру именно такую версию событий. Поэтому говорить об этом, информировать общество нужно сейчас, чтобы нейтрализовать замысел противника.

— Вы упустили два момента. 1. Как показывают данные перехватов и мониторинг сетевой среды, настроения украинцев резко изменились — они не хотят воевать. 2. Показанный вами сценарий просчитан Главой ДНР Денисом Пушилиным и командованием Корпуса Республики: разгром ВСУ будет страшен, приведёт к обнулению рейтинга Порошенко, а, возможно, и к слому киевского режима в целом. Мы же — если это понадобится, предъявив убедительные доказательства наших оборонительных действий, отойдём на исходные позиции, дабы развивать успех политическими средствами. Кураторы Порошенко это понимают, зачем им рисковать?

— Правильно просчитано: чтобы не попадаться на уловку противника, нужно отходить на исходные позиции, это не позволит обвинить ЛДНР и Россию в «захватах и аннексиях», и получится, что у Порошенко всё сдулось, никого он не остановил, а «перемога» обернулась очередным разгромом. Но исключать масштабной операции против Донбасса нельзя.

Да, многие украинские военные уже поняли, что не территориальную целостность они защищают, а шкурные интересы олигархов и политиканов. Поэтому для участия в возможной провокации отбирать будут не отбывающих поневоле срок на фронте ВСУшников, а идеологически прокачанных наци.

Причём использовать их будут втёмную, внушат: американцы дали добро, в этот раз победа гарантирована, разведка выявила все слабые места «террористов», с минимальными потерями вы станете героями, и под эти мантры их пошлют на убой…

Поражение нынешнего режима, а затем и банкротство украинской государственности всё равно неминуемо, вопрос — в какой форме оно произойдёт.

Почему — понятно: у Украины нет ни одного драйвера экономического развития. Если вспомним Россию после лихих 90-х, то были нефтегазовая, атомная, оборонная и ещё ряд отраслей, которые вытянули страну и позволили инвестировать в другие отрасли, чтобы обеспечить себе экономический подъём.

На Украине нет ни одной отрасли, которая могла бы выступить таким драйвером, ни собственных в необходимом объёме энергоносителей, а разговоры об аграрной сверхдержаве — это абсолютная чушь.

Нынешние мировые сельскохозяйственные технологии настолько избыточны, что любая страна, за исключением разве что тех, где нет ничего, кроме гор и пустынь, может себя полностью обеспечить, предложение на глобальном рынке сельхозпродукции многократно превышает спрос. И если они выбросят на рынок зерновые или другую продукцию, это приведёт лишь к падению цен и дальнейшим убыткам.

На данном этапе Украину от банкротства спасает экспорт рабочей силы: 10 млрд долларов в год ей обеспечивают гастарбайтеры, поддерживая чёрную экономику, которая составляет 80%. Но ведь экспорт рабочей силы тоже не бесконечен, предел почти достигнут.

Заробитчане не платят в Пенсионный фонд, следовательно, ускорится деградация пенсионной системы, усилится и без того пугающее вымирание населения. Нет ни одной положительной обратной связи, которая смогла бы остановить падение Украины, вывести её из штопора.

Займы МВФ тоже не помогут по одной простой причине: Украина — не Грузия, не Прибалтика и не Молдавия по количеству жителей. У тех же молдаван получение от Евросоюза очередного транша в 20 млн — чуть ли не национальный праздник, можно радовать крохами с евробарского стола 800 тысяч эстонцев, а вот 40 миллионов украинцев кто будет кормить?

— Согласно неофициальной методике подсчёта, основанной на количестве потребляемого хлеба, население Украины в действительности составляет 24 миллиона человек вместо заявленных госстатом 42,5 миллионов…

— Точных данных нет, но для Восточной Европы и это очень большая цифра, две с половиной Белоруссии. Никто не возьмёт на себя их содержание. Война длится дольше, чем Великая Отечественная, люди устали, запрос на русофобию будет снижаться. Поэтому нынешний режим всё равно сдохнет — либо медленно и с конвульсиями, либо сразу рухнет, если попытается продлить агонию за счёт вторжения в Донбасс.

— Может ли в этом случае российское руководство вернуться к проекту «Новороссия» и реализовать шанс, упущенный в 2014 году?

— Я не посвящён во все тайны дипломатических игр. В какой-то момент этот проект был принят как рабочий, его можно и нужно реализовать. Что помешало? Подвели контрагенты, такого рода проекты быстро осуществимы только при заинтересованности представителей крупного бизнеса, олигархов уровня Ахметова.

Нужен был широкий консенсус политических сил и бизнес-элит плюс комплексная гражданская активность, сетевые структуры и другие гуманитарные инструменты мягкой силы, обеспечивающие минимальное военное вмешательство.

Я не знаю, чем руководствовались те, кто принимал решение по Новороссии, но на каком-то этапе они пришли к выводу, что необходимых для реализации проекта инструментов явно недостаточно. Оставалось только прямое военное вторжение, но насколько к этому были готовы и мы, и жители украинских территорий — точно сказать нельзя. Но повторю — на определённом этапе проект «Новороссия» был принят как рабочий и, думаю, он до поры припрятан в загашнике.

Когда Владимир Путин говорил, что Украина может лишиться государственности, имелся в виду именно этот вариант: если нас вынудят применить военную силу, то уже не просто для того, чтобы дать отпор ВСУ, а для полного переформатирования украинского государства.

— Проблема в конечном итоге свелась к экономической невыгодности создания Новороссии. Крым до сих пор не признан, его продукция блокируется на внешних рынках, крымчане не могут выехать за пределы РФ. В условиях продолжающегося экономического кризиса зачем России ещё восемь областей с умирающими предприятиями, чья продукция ей не нужна?

— Думаю, главная причина не в экономических трудностях и не в сложностях переходного периода — они были бы преодолены. Восточные области не только экономически самодостаточны, они кормили Западную Украину, и себя точно прокормят, потенциал развития и модернизации высок и сейчас.

Если Новороссия будет когда-то создаваться, то по модели корпоративного государства с более справедливой системой социальных отношений, нежели нынешняя. Рыночный капитализм в его современной форме в переходный период совершенно невозможен, без социалистических элементов эффективную экономику нового государства не создать.

Новороссия из восьми областей — это решение главных на сегодня геополитических проблем, контроль черноморских портов, выход к Приднестровью, обеспечение всем необходимым Крыма.

При таком развитии событий киевская власть не сможет удержать другие территории, неизбежно произойдёт откол западных регионов, желающих интегрироваться в Европу. Для многих это был бы лучший вариант, он автоматически решит множество проблем.

Самое в таком варианте привлекательное то, что не останется субъекта международного права, который мог бы потом претендовать на восстановление Украины в прежних границах, а «опантомасенная» церковь окажется непонятно чьей, следовательно, все антироссийские «достижения» последних лет окажутся пшиком…

Даже если США и ЕС заявят об оккупации Украины, то… при отсутствии субъекта международного права — с кем они будут вести диалог? С «правительством» в изгнании? А кого оно будет представлять, и кто его признает?

Как правило, после таких переконфигураций при ООН происходят международные конференции, на которых подписываются окончательные по данной теме соглашения и утверждаются новые границы. Никакой военной защиты НАТО Украина не получит, ей останется только одна возможность — договариваться на наших условиях.

Все устали от постоянных русофобских провокаций и затянувшейся войны. Но, подчеркну, рассмотренный сценарий может реализоваться только в случае масштабной провокации со стороны Украины, сами мы инициировать такой сценарий не намерены.