На самом деле и Пётр Алексеевич может развернуться на сто восемьдесят градусов в своей внутренней/внешней политике, и Зеленский способен на более, чем людоедские решения, и Коломойский (в 2014 году в Днепропетровске) уже продемонстрировал, как он умеет бороться с Русским миром. Если не считать Донбасса, где были развёрнуты боевые действия армии против мирного населения, с применением бронетехники, авиации и тяжёлой артиллерии (включая системы залпового огня), самые большие потери пророссийске активисты понесли именно в Днепропетровске, где назначенные Коломойским Корбан и Филатов не только не стеснялись в средствах, но хвастались массовыми бессудными убийствами. В отличие от Харькова, они не арестовывали, а сразу убивали, и количество своих жертв не считали. И даже, если, как полагают некоторые, Зеленский отодвинет от себя Коломойского, после прихода к власти, это ничего не изменит. Опереться в борьбе с благодетелем он может либо на американцев, либо на альтернативных олигархов (группу Ахметова). Кто-то действительно думает, что это те самые люди, которые подтолкнут его к улучшению отношений с Россией или к смягчению террористического режима внутри страны?
Кроме того, не надо забывать, что легионы Авакова (как официальные, так и неформальные) временно ушли в тень, но никуда не делись. Их задача, обеспечить министру внутренних дел место под солнцем при любом новом (старом) режиме. И это совсем не те люди, которые мечтают о суде над участниками переворота февраля 2014 года и поджигателями гражданской войны. Они сами и участники и поджигатели. И СБУ может колебаться между Порошенко, Зеленским, Тимошенко, Гриценко и прочими кандидатами, но большая часть личного состава спецслужбы несёт ответственность за преступления против человечности и военные преступления. С учётом же того, что преследование за эти преступления экстерриториально и не имеет срока давности, гарантии безопасности им никто дать не может. Поэтому для них, как и для большинства армейских старших и высших офицеров, поддержка нынешнего режима (независимо от личности его возглавляющей) не вопрос свободного выбора, но проблема личного выживания.
Поэтому полагать, что некий «хороший парень», руководствуясь гуманистическими соображениями, возьмёт и поменяет суть режима, не приходится. Это не только абсолютно контрпродуктивно, с точки зрения личных интересов «прекрасного парня», но ещё и небезопасно для него.
Более того, сам факт, что страна оказалась вынуждена выбирать между Порошенко и Зеленским/Коломойским, ведя дискуссию, какое из двух зол хуже, является неопровержимым свидетельством выхода украинской государственности за пределы объективной реальности. Встроенные в любую политическую систему предохранители должны были бы не допустить прихода к власти уже Ющенко. Потому, что уже Ющенко со своими идеями, своей командой, своим непрофессионализмом и своей ленью нёс системе смертельную угрозу и таки смог нанести ей рану, от которой она уже не оправилась. Даже временная реставрация Януковича в 2010-2014 году ничего не решала, а лишь ненадолго затягивала процесс деградации институтов украинской государственности. Ну а выборы Порошенко в 2014 году, самим фактом своей откровенной профанации, засвидетельствовали, что государство находится в глубокой коме и не имеет шансов на восстановление. Сегодня они с Зеленским спорят лишь о формате похорон и о том, кто заработает на гробе, венках, оркестре и организации поминок. Избиратели в большинстве своём это понимают и дискутируют лишь о том, надо ли на поминках плакать и говорить о покойнице только хорошее, или она так всем надоела, что можно плясать, веселиться и радоваться избавлению от геополитической фикции под названием Украина.
Сегодня по-иному быть уже не может, кто бы власть ни захватил. Поэтому не вижу смысла сторонникам разного формата выбора из плохого худшего (а выберут именно худшее, кого бы ни выбрали), спорить и ссориться. Этот корабль идёт ко дну и надо думать не о том чтобы подраться за место у штурвала, а о местах в шлюпках.
Могла ли судьба этого полит-исторического недоразумения сложиться иначе? Теоретически да, практически нет. На постсоветском пространстве масса примеров, когда имея абсолютно худшие стартовые условия, местные элиты (тоже не Бог весть какие выдающиеся) построили, тем не менее, добротную государственность. Не всегда адекватную нашим представлениям о современном государстве, но, по крайней мере, устойчивую. Украина имела и более мощную экономику, и образованное население, и развитую науку, и прекрасные климатические условия, обеспечивавшие беспроблемное развитие сельского хозяйства, и транзитный потенциал. Трудно предположить, что Порошенко, Тимошенко, Янукович, каждый из которых в политике уже лет по 20 – лучшее, что у неё было. Впрочем и их предшественники (Кучма, Мороз, Кравчук, Плющ) достоинствами великих государственников не страдали. Тем не менее, если посмотреть на политический класс и задуматься с кого начинали и к кому пришли, то обнаружится явный постоянно ускоряющийся негативный отбор.
Всего два-три года назад кандидат в президенты Зеленский не мог никому на Украине даже в страшном сне присниться. Ющенко не решился назначить Порошенко премьером, хоть тот очень хотел. При Кучме Пётр Алексеевич никогда бы даже министром не стал. Почему же власть исправно деградировала из года в год, от президентства к президентству, и ни разу никто не сделал попытку развернуть процесс деградации впять? Почему страна докатилась до Зеленского и всерьёз обсуждает сможет ли он что-то изменить?
Ответ на этот вопрос я получил в 1990 году. Тогда, осенью началась так называемая революция на граните – первая, пробная, скромная, без больших амбиций попытка цветного переворота, в ходе которой были обкатаны в полевых, но всё же учебных (щадящих) условиях практически все будущие лидеры всех прочих украинских переворотов. То, что интриги во власти, где разные группы влияния боролись между собой, привели к невынужденной уступке «бастующим» студентам меня не удивило. Тогда похожие процессы происходили и в Казахстане, и в Узбекистане, и на Кавказе, и в Москве. Под прикрытием «возмущённого народа», различные группировки в республиканских и союзном ЦК сводили счёты между собой, приближая конец собственной власти.
Меня поразил формат «забастовки». Уже в первые пару дней выяснилось, что кроме двух-трёх десятков маргиналов никто не собирается поддерживать требования «активистов». «Забастовка» захлёбывалась. Тогда её участники решили перейти к блокаде главного корпуса Киевского университета. Казалось, что затея бессмысленная. Двадцать смешных, не пользующихся авторитетом фриков не могут остановить несколько тысяч идущих на занятия студентов.
Выяснилось, что останавливать нет необходимости. С начала «блокады» и до тех пор, пока не объявили о её окончании, из моего потока в сто человек (75 историков и 25 историков КПСС) на занятия ходили только я и ещё одна девушка. При том, что на курсе по убеждениям и за деньги «бастовать» отправились всего три человека из 75-и. У остальных семидесяти на вопрос почему они не приходят, ответ был один: «Блокада же». А когда я уточнял, что они-то в «блокаде» и в «забастовке» не участвуют, они отвечали, что есть прекрасный повод прогулять пары, попить кофе, погулять по городу, насладиться тёплой киевской осенью. Всё равно, ведь не накажут.
Обращаю внимание, что требования «забастовщиков» были для большинства неинтересны либо неприемлемы. Но «забастовка» была косвенно поддержана большинством, которое просто перестало посещать занятия. То есть, из инфантильной лени, нежелания отстаивать свои интересы, они согласились нести ущерб (снижая уровень своей профессиональной подготовки), только ради того, чтобы лишний раз не занимать позицию в условиях, когда её можно не занимать, заменив проблему защиты своих интересов своими же руками, кофепитием, в процессе которого проблема должна сама рассосаться.
После этого голосование подавляющего большинства на втором референдуме за независимость Украины, менее чем через год после того, как они же проголосовали за сохранение СССР, меня не удивило. Главный аргумент был тот же: зачем напрягаться, пусть там наверху, кому это нужно, тот и решает, а для нас, мол, всё равно ничего не изменится. Хоть даже тогда было понятно, что как бы ни складывались отношения Москвы с Москвой (ельцинской РСФСР с горбачёвским союзным центром) отказ Украины от выхода из Союза делал его разрушение невозможным. Тогда бы Ельцин с компанией оказались не более, чем группкой мятежников. Вместе же Ельцин, Кравчук и Шушкевич, представляли волю более чем 2/3 населения СССР, причём всех его коренных (славянских) республик. В общем, все опять ушли «пить кофе».
Они «пили кофе» и когда Кучма, шедший в 1994 году на выборы под лозунгом активизации постсоветской интеграции, придумал «многовекторность», вплоть до вступления в ЕС и НАТО. «Пили кофе», когда «мирный майдан» Ющенко переписывал итоги волеизъявления избирателей, «пили кофе», когда Ющенко незаконно разгонял парламент, «пили кофе», когда Янукович при помощи Конституционного суда объяснял, что предвыборные обещания выполнять необязательно. Зимой 2013/14 года, когда во всю зверствовал уже совсем не мирный майдан, большинство киевлян его не поддерживало. Но они тоже «пили кофе». И когда армию отправили на войну в Донбассе украинская общественность «пила кофе».
Каждый раз причина была всё более уважительной, поскольку враг был всё сильнее и агрессивнее («как с ним бороться голыми руками?»). Закончилось всё тем, что «кофеманы» из числа противников майдана поделились на две большие группы. Одни заполнили социальные сети проклятиями в адрес России и русских, которые не пришли их спасать, объявили их нерусскими, а Россию не Россией. Логика та же, что была в 1990 году, когда они «пили кофе» во время «революции на граните». «Мы были против, но нас никто не организовал, не направил, инсургентов не наказал». Вторые ждут, что когда-нибудь Россия придёт и всё будет хорошо.
Конечно, сегодня выступать против террористического режима смертельно опасно. Но большинство не выступало против сегодняшних наци и тогда, когда они были не более, чем смешными маргиналами. Получив уже в ходе перестройки возможность самим определять свою судьбу, они отказались пользоваться этой возможностью. Я бы понял, если бы они активно выступили против «забастовщиков» в 1990, и я бы понял, если бы они их поддержали. И в последующих кризисах я бы понял любую позицию. Я отстаиваю свою, но считаю, что в рамках закона каждый имеет право отстаивать собственную, с моей не совпадающую. Но полный отказ подавляющего большинства от активного участия в выборе своей судьбы мне абсолютно непонятен. При том, что им становится всё хуже и хуже, а их страна и руководители уже скатились до уровня дешёвого шапито.
Вот и сейчас, люди знают, что ни Порошенко, ни Зеленский их интересы защищать не собираются, но предпочитают надеяться, что кто-то из них займётся благотворительностью и станет ложиться костьми за интересы тех, кто тридцать лет «кофе пил». Между тем, есть только два варианта защиты своих интересов в такой ситуации: либо давить всей массой сторонников мира и нормальных отношений с Россией на одну из существующих сил, чтобы заставить её принять вашу программу, либо создавать свою политическую силу. Оно, конечно, рискованно. Гораздо опаснее, чем было в 1990 году (когда даже Союз ещё можно было сохранить). Но других вариантов нет. Каждый сам определяет своё будущее. Если «пить кофе», то напиток рано или поздно закончится, а вокруг будут только руины бывшей государственности. Никто никогда не решал, и не будет решать в политике чужие проблемы. В лучшем случае предложат «тёплую ванну», чтобы клиент не дёргался, пока его судьбу без него решают. Но вода быстро остынет и станет некомфортно.
Помощь, поддержка – термины, предполагающие, что поддерживается какое-то, уже совершаемое действие. И ЦК КПСС, и современная Россия, и Зеленский, и Порошенко и кто-то третий, могли/могут поддержать лишь существующую, сформулированную и имеющую явную опору в конкретном обществе политическую позицию. А «пить кофе» и рассуждать кто бы и кому «палец в рот не положил» можно и без поддержки (пока напиток не кончится).
Я уверен, что эта неестественная (даже для постсоветского пространства) инфантильность украинского общества объясняется тем, что в рамках СССР оно себя чувствовало наиболее комфортно (причём как националисты, так и интернационалисты), но не желало понимать, что восстановленные после войны из пепла и руин города и сёла, построенные заводы, созданные конструкторские бюро и научные институты, а также подаренный Крым – не его (украинского общества) личная заслуга, а работа всего СССР. Поэтому СССР украинское общество не ценило и не хотело защищать, считая, что на Украине-то и так будет хорошо, а кому будет плохо, тот пусть и корячится. Но и галицийская мечта о независимом украинском этническом заповеднике была чужда украинскому обществу. Галичанам надо, пусть они и занимаются. Строить свой Казахстан или свою Литву оно тоже не желало, считая, что кому надо, тот пусть и строит, а нас и так хорошо кормят.
В общем, оно предпочитало «попить кофе» и посмотреть что будет, считая, что ему-то (украинскому обществу) в любом случае будет хорошо. Довольно долгое время казалось, что так оно и будет, поскольку снижение уровня жизни было не таким критичным, как у всех соседей, а потенциал оставался огромным. Но постепенно количество переросло в качество, общество стало тяготиться олигархатом и мечтать о его экспроприации и рассадке по тюрьмам. Но тут выяснилось, что лет за пятнадцать украинцы проспали («просидели за кофе») тот момент, когда можно было развернуть ситуацию. Не осталось в стране уже ни политических партий, не купленных олигархатом, ни независимой бюрократии, способной олигархату противостоять. Не находившая выхода ненависть приводила к поддержке радикальных лозунгов и движений, а в коечном итоге вылилась в прямую ассоциацию страны с цирком. И произошло это задолго до появления на политической арене Зеленского. Он хотя бы профессиональный клоун, в отличие, от Семенченко, Тымчука, обоих Геращенко и прочих клоунов, злых и непрофессиональных.
Поэтому каждый раз население Украины свободно выбирало себе всё худшую власть, а теперь дошло до того, что под собственное улюлюканье добивает свою же среду обитания, наивно надеясь, что потом кто-то придёт и сделает всем хорошо.
К сожалению это не лечится. Кусок Великой Руси, превратившийся в Великую гнусь, обратное превращение совершить не в состоянии. Масса хороших, добрых, образованных, трудолюбивых людей, абстрагировавшись от политики, за тридцать лет не смогла создать здоровое общество, осознающее свои интересы и способное их защитить. Тогда им казалось, что им это не надо и не стоит лишний раз напрягаться. А теперь уже поздно суетиться.
