Позднее, Тургенев пожалеет об этом непростительном легкомыслии. Смерть Белинского, последовавшая вскоре после его отъезда в Россию, посеет в душе Тургенева незаживающую рану. Возможно, в знак искупления перед, может быть, единственным другом и единомышленником, Тургенев повесит портрет Белинского у себя над письменным столом, а перед своей кончиной завещает похоронить себя на Волковом кладбище, рядом с его могилой...

Тургенев не был донжуаном или дамским угодником. Но любая красотка могла привести его в восторженный трепет, вызывая, в буквальном смысле, дрожь во всех членах. Однажды вечером он с шумом и криками ворвался в дом Белинского, переполошив всех, и с порога, едва переводя дух, воскликнул:

- Господа, я так счастлив сегодня, что не может быть на свете другого человека счастливее меня!

Когда его попросили рассказать о своем счастье, выяснилось, что, оказывается, у Тургенева, очень болела голова, и сама Виардо потерла ему виски одеколоном. Тургенев живо описал свои райские ощущения, когда почувствовал прикосновение ее пальчиков к своим вискам... Расхаживая по комнате, Тургенев продолжал говорить о своем счастье до тех пор, пока Белинский не выдержал и воскликнул:

- Ну, можно ли верить в такую трескучую любовь?!

Однажды очарованный Виардо, он так и остался вечным и немного искусственным поклонником-воздыхателем. Этот странный союз семейства Виардо и русского писателя породил немало пикантных слухов. Судя по всему, Тургенев так и не стал любовником оперной знаменитости, но, не в силах что-либо изменить, продолжал играть на протяжении многих лет - до самой своей кончины - эту двусмысленную роль «лучшего друга семьи». Не создав собственной семьи, он так и просидел всю жизнь на краешке чужого гнезда.

Он любил вспоминать, как ему - когда-то еще студенту Петербургского университета - говаривала квартирная хозяйка - немка, слыша его ропот на судьбу, не баловавшую его присылкой денег из отчего дома: «Эх, Иван Сергеич, нэ нада быть грустный! Жисть - это есть как мух, - пренеприятный насеком. Что дэлайт! Тэрпэйт надо!» И он терпел. Ведь он всегда был терпеливым. Слишком терпеливым...

При баснословном богатстве его маменьки Ивану Сергеевичу и в голову не могло прийти, будто деньги следует экономить. Да и кого это заботит в пору юности, да ещё студенческой! Зато в дальнейшем он уже на государственные нужды тратил в основном свои денюжки.

Согласно открытым в последнее время архивам ФСБ, Иван Тургенев был разведчиком и использовал Полину Виардо как прикрытие для путешествий по Европе. Иван Сергеевич был чиновником по особым поручениям. Занимался в Париже тем, что сейчас на профессиональном сленге разведчиков называется "активными мероприятиями". Так что он в Париже за Полиной Виардо ухлёстывал не просто так, а со сверхзадачей: иметь "прикрытие" для свободы передвижений по стране.

В его задачу входило отслеживание в зарубежной прессе всей неправдивой информации о России, а также создание благоприятного имиджа нашего государства на Западе. То есть Тургенев был своего рода участником тогдашней идеологической войны. У него была очень большая агентура, в том числе и среди французов. Его агенты публиковали "правильные" статьи о России.

И транжирство юности превратилось в свою противоположность. Тогдашний глава Третьего отделения граф Орлов в тайной переписке упрекает Тургенева в том, что тот совсем не расходует казённые деньги, а использует частные, то есть свои. Иван Сергеевич был, надо сказать, весьма состоятельным человеком, его мать была одной из богатейших помещиц России. Потому Тургенев Орлову гордо отвечал: "Отчёт в своих деяниях я даю государю, отчёт о деньгах - никому".

Он понимал, что не может тратить больше денег, чем положено русскому барину за границей. Ведь тогда французская контрразведка вполне могла его заподозрить: либо он - игрок и шарлатан, либо - шпион.

по материалам http://www.akazak.ru/mytv/biogr/186-turgenev-ivan-ser..