Пока бросает ураганами
Державный Вождь свои полки,
Вы наклоняетесь над ранами
С глазами, полными тоски.

И имя Вашего Величества
Не позабудется, доколь
Смиряет смерть любви владычество
И ласка утешает боль.

Несчастных кроткая заступница,
России милая сестра,
Где Вы проходите как путница,
Там от цветов земля пестра.

Мы молим: сделай Бог Вас радостной,
А в трудный час и скорбный час
Да снизойдет к Вам Ангел благостный,
Как Вы нисходите до нас.

5-го гусарского Александрийского Вашего
Величества полка прапорщик
Николай Гумилев
7 июня 1916 г.

Чтобы оказывать квалифицированную помощь раненым Императрица с дочерьми решили получить медицинское образование. Лекции им читала талантливый хирург Дворцового лазарета княжна Вера Игнатьевна Гедройц. Августейшие сёстры оказались способными ученицами, и в скором времени Вера Игнатьевна записала в дневнике:

«Мне часто приходилось ездить вместе и при всех осмотрах отмечать серьёзное, вдумчивое отношение всех Трёх к делу милосердия. Оно было именно глубокое, они не играли в сестёр, как это мне приходилось потом неоднократно видеть у многих светских дам, а именно были ими в лучшем значении этого слова».

И. Степанов вспоминал первые мгновения в лазарете Ея Величества: «Восемь дней, как не перевязывали. Задыхаюсь от запаха собственного гноя. Рубашки не меняли две недели. Стыдно. Пожилая женщина в вязанном чепце с красным Крестом осторожно режет бинты.

Рядом стоит высокая Женщина и так ласково улыбается. Вот Она промывает рану. Напротив две молодые сестрицы смотрят с любопытством на грязные кровавые отверстия моей раны… Где я видел эти лица?.. Меня охватывает сильнейшее волнение… Неужели?.. Императрица… Великая Княжна Ольга Николаевна… Великая Княжна Татьяна Николаевна…

Старший врач наклоняется и тихо шепчет мне на ухо: «Сейчас выну тампон. Будет больно. Сдержитесь как-нибудь»… (…) Ловким движением тампон вырван… Сдержался… Только слёзы брызнули…

Императрица смотрит в глаза… и целует в лоб… я счастлив».

Служение страждущим было подлинным призванием Александры Фёдоровны, в котором находила утешение её измученная душа. «Уход за ранеными служит мне утешением, - писала она августейшему супругу, - и вот почему я даже в это утро намерена туда идти, в часы Твоего приёма, для того чтобы подбодрить себя и не расплакаться перед тобою. Болящему сердцу отрадно хоть несколько облегчить их страдания…»

«День в лазарете начинался в семь часов, - писал И. Степанов. – Мерили температуру, приводили в порядок постели и ночные столики, пили чай. В восемь часов палаты обходила старший врач княжна Гедройц. Ровно в девять часов слышался глухой протяжный гудок Царского автомобиля. (…) Императрица давала понять, что каждый должен заниматься своим делом и не обращать на Неё внимания. Она быстро обходила палаты с Великими Княжнами Ольгой Николаевной и Татьяной Николаевной, давая руку каждому раненому, после чего шла в операционную, где работала непрерывно до одиннадцати часов. Начинался вторичный длительный обход раненых. На этот раз Она долго разговаривала с каждым, присаживаясь иногда…

…В перевязочной работала как рядовая помощница. В этой обстановке княжна Гедройц была старшей. В общей тишине слышались лишь отрывистые требования: «ножницы», «марлю», «ланцет» и т.д., с еле слышным прибавлением «Ваше Величество». Императрица любила работу. Гедройц уверяла, что у Неё определённые способности к хирургии. По собственному опыту знаю, что её перевязки держались дольше и крепче других».

Работе в лазарете Александра Фёдоровна отдавалась самозабвенно, пренебрегая собственным давно подорванным здоровьем, которое временами ухудшалось так, что ей тяжело было даже ходить. Но в служении раненым она словно бы молодела, словно какая-то высшая сила укрепляла её в этом подвиге. Её письма Государю дают представление о той самоотверженной работе, которую она вела, и отношении к ней:

«…У нас сегодня утром было 4 операции в Большом лазарете, а затем мы перевязывали офицеров… …Я почти ежедневно принимаю офицеров, либо возвращающихся в армию, либо уезжающих для дальнейшей поправки в круг своей семьи. Мы теперь разместили офицеров в Большом дворце, а также в противоположном конце… …Я собираюсь идти туда в 4 навестить их, - бедный малый с ужасной раной постоянно просит меня приходить… …Как жаль, что я сейчас не могу ехать с санитарным поездом!..»

«…Пишу тебе в величайшей спешке несколько строк. Всё это утро мы провели в работе. Один солдат умер во время операции – такой ужас! Это первый подобный случай у княжны (Гедройц – Авт.), а она уже проделала тысячи таких операций: геморрагия.

Все держались стойко, никто не растерялся… …Он умер в одну минуту. Можешь себе представить, как это потрясло нас. Как близка всегда смерть! Мы продолжали операции. Завтра у нас опять такая же операция, она тоже может окончится фатально. Дай Бог, чтоб это не случилось, постараемся спасти его…»

«…Мой бедный раненый друг скончался. Бог мирно и тихо взял его к себе.

Я, как всегда, побыла с ним утром, а также посидела около часу у него днём. Он очень много говорил – лишь шёпотом – всё о своей службе на Кавказе – такой интересный и светлый, с большими лучистыми глазами. Я отдыхала перед обедом, и меня преследовало предчувствие, что ему внезапно может стать худо ночью и что меня не позовут и т.п., так что, когда старшая сестра вызвала одну из девочек к телефону, я им сказала, что знаю, что случилось, и сама подбежала принять печальную весть…»

Как простая сестра милосердия, Государыня ассистировала при операциях, перевязывала и мыла раненых, не гнушаясь грязи и гноя, часами просиживала у постелей страждущих и умирающих, утешая их.

В.И. Чеботарёва, работавшая сестрой милосердия в царскосельском лазарете, с горечью писала: «Бедная, несчастная… Такой она мне рисовалась всегда – сама чистая и хорошая, цельная и простая... Если бы только они могли увидеть её и узнать, что она такая, какой мы её знаем!»

«Такую» Императрицу знали, в первую очередь, раненые, назвавшие её Матерью Милосердия.
Елена Семёнова.

Источник: http://golos.ruspole.info/