А в мире у нас, к сожалению, идет война — "первая технологическая война новой цифровой эпохи". Ее результаты повлияют на мировую историю ничуть не меньше, чем промышленная революция XIX века, Первая мировая, Великая Отечественная война и холодная война. Не участвовать — не получится, и вот это "не получится" в равной степени относится как к Китаю (на который пока пришелся главный удар Вашингтона), так и ко всем остальным странам (включая Россию), которых США хотят держать в состоянии технологической отсталости и технологической зависимости от американских корпораций и от капризов американских политиков.
Когда серьезные политические лидеры, такие как президент Путин или председатель Си, говорят о масштабных конфликтах и угрозах, которые агрессия Вашингтона представляет для мировой стабильности, западные СМИ их зачастую (и абсолютно безосновательно) обвиняют в использовании "риторики осажденной крепости" и попытках разбудить в собственных народах антиамериканские чувства. На самом деле, как легко заметить после знаменитой "раздачи печенек" в Киеве и санкций (плюс попытки обанкротить) против Huawei и ZTE, никто и никогда не перегонит самих американских политиков и дипломатов в усилении антиамериканских эмоций от Калининграда до Хайнаня.
Важный момент выступления Владимира Путина — это обстоятельное перечисление болевых точек (или, если совсем откровенно, гниющих ран) действующей международной системы, сумма которых заставляет думать о том, что "король" (или в данном случае — "гегемон") оказался если не голым, то уже однозначно в лохмотьях.Точка невозврата была пройдена еще около десятилетия назад, когда Вашингтон (при поддержке брюссельской бюрократии) отказался от реформирования мировой экономики, формата развития и международной валютной системы, отдав однозначное предпочтение мерам, которые "обезболили" последствия кризиса 2008 года, но привели к тяжелым побочным последствиям. Российский лидер описал логику и ошибочность стратегии сохранения статус-кво: "Если посмотреть правде в глаза, воли, а может быть, смелости тогда не хватило, чтобы до конца разобраться, в чем же дело, и сделать соответствующие выводы. Возобладал упрощенный подход: мол, сама по себе модель глобального развития вполне дееспособна, ничего по существу менять не нужно, достаточно устранить симптомы и отчасти скоординировать правила и институты мирового хозяйства и финансов, и все будет нормально. <...> Тогда было много надежд и позитивных ожиданий, но они быстро рассеялись. Политика "количественного смягчения", другие предпринятые меры не решили проблем по существу, а только отодвинули их в будущее."
Стоит перевести на обывательский русский те вежливые формулировки российского президента, которые были обращены к бизнесменам, финансистам и экономистам, присутствующим на ПМЭФ. То самое "количественное смягчение" и другие меры, на которые указал Владимир Путин, по сути, сводятся к следующему: США, вместо того чтобы признать необходимость реформы мировой экономики и валютной системы, начали использовать сначала долларовый печатный станок, а потом и "долларовые санкции" (отключение от долларовой финансовой системы, "вторичные санкции" и эмбарго) для того, чтобы давить конкурентов и обеспечить американскую гегемонию, для которой уже нет объективных оснований.В этом контексте стоит процитировать позицию известного американского финансиста и руководителя инвестфонда DoubleLine Capital Джеффри Гундлаха (более известного как "король облигаций"), который написал в твиттере: "Президент Трамп говорит, что США — это "копилка", из которой хочет украсть остальной мир. Но у США есть 124 триллиона долларов обязательств без финансирования!"
Есть два (принципиально несовместимых) взгляда на современный мир: это взгляд Трампа (да и многих других в Вашингтоне), который предполагает, что именно США являются жертвой остального мира — причем над этой позицией не стесняются публично издеваться известные американские финансисты.
И есть взгляд Владимира Путина, который показал на основе статистики международных финансовых институтов, что претензии не только США, но даже "коллективного Запада" на глобальное доминирование уже безосновательны: "За последние три десятилетия доля развитых стран в глобальном ВВП по паритету покупательной способности снизилась с 58 до 40 процентов. В том числе доля государств "Группы семи" сократилась с 46 до 30 процентов, и, напротив, вес стран с развивающимися рынками растет. Такое быстрое становление новых экономик не только со своими интересами, но и со своими платформами развития, со своими взглядами на глобализацию и региональные интеграционные процессы плохо стыкуется с представлениями, которые относительно недавно казались незыблемыми".
Получается, что это именно президент США Трамп прибегает к риторике "осажденной крепости" (точнее, "осажденной свиньи-копилки"), в то время как российский лидер предлагает конкретные решения по сохранению бонусов глобализации при реформировании ее базы: вместо уважения американской гегемонии Путин предлагает поставить во главу угла уважение суверенитетов участников международной торговли и технического сотрудничества.Может показаться (и наши западные партнеры, а также их медийные союзники внутри России сделают все для продвижения этой иллюзии), что месседж президента, отправленный на Запад в рамках ПМЭФ, изначально обречен на то чтобы остаться без позитивного ответа. Такой взгляд на вещи не соответствует действительности, ибо не отражает реальности во всей ее сложности и полноте. Да, официальный Вашингтон вряд ли согласится участвовать в российско-китайском формате "глобализации на основе уважения суверенитетов", но это не так уж и важно, ибо Белый дом — это еще не вся Америка, а Еврокомиссия — это еще не вся Европа. Бизнесмены-прагматики смотрят на ситуацию совсем под другим углом. Символом этого особенного отношения к России и ее будущему стала тема встречи западных бизнесменов с Владимиром Путиным. Как сообщил генеральный директор РФПИ Кирилл Дмитриев, "была крайне успешная встреча президента с инвесторами, которые управляют капиталом в 15 триллионов долларов. Они действительно подтвердили свой интерес к национальным проектам на основе того, что они уже с нами сделали много доходных, хороших инвестиций и они видят потенциал реализации национальных проектов".
Желание иностранного бизнеса делать ставку на Россию — это лучшее доказательство того, что у глобализации на основе уважения суверенитетов большое, хотя и не беспроблемное будущее.

— В политическом кризисе в Молдавии Москва поддерживает правительство прозападной Майи Санду, пророссийского Игоря Додона и созданную пророссийскими социалистами и прозападным ACUM («Сейчас») коалицию. И выступает против лидера демократов Владимира Плахотнюка. Проясните эту позицию? Почему такой выбор?

— Формирование парламентской коалиции, назначение правительства — это не выбор Москвы. Это внутренне дело Республики Молдова. Это выбор и ответственность перед избирателями политических партий и лидеров Молдовы.

По результатам парламентских выборов республика столкнулась с глубоким политическим кризисом. Политические партии, прошедшие в парламент, занимают взаимоисключающие позиции по вопросам как внутренней, так и внешней политики на долгосрочный период. Избранный большинством граждан президент и весьма странным образом сформированное в предыдущем парламенте большинство и назначенное им правительство посылают России и миру противоречивые, в большинстве даже взаимоисключающие сигналы.В этой ситуации мы сочли возможным высказать свою оценку путей разрешения кризиса. Она была озвучена публично и остается неизменной. Очевидно, что кризис может быть преодолен через повторные выборы. Также очевидно, что такие выборы должны пройти на другой законодательной основе и при другой вызывающей доверие всех политических сил исполнительной власти.

Для решения этой задачи нужна временная коалиция с целью корректировки избирательной системы, формирования правительства, способного обеспечить текущую жизнедеятельность страны и организовать проведение честных и прозрачных выборов. Дискуссии о долгосрочных политических целях целесообразно отложить на период после выборов. В сегодняшней ситуации они не будут иметь практического выражения.

Эта оценка была представлена всем трем политическим партиям действующего парламента. То, что такой способ действия избрали Партия социалистов и политический блок ACUM и поддержал всенародно избранный президент, это не результат давления Москвы. Такой возможности у нас нет. Это прагматичный, а сегодня, после явно неконституционных действий правительства, можно сказать мужественный выбор этих политических партий.

— Российский фактор в нынешнем молдавском кризисе играет важную роль. Плахотнюк обвиняет Додона и всю новую власть в сговоре с Москвой для федерализации страны. В то же время он встречался с вами. Что вы обсуждали с ним и с другими молдавскими политиками? Откуда вообще взялась тема федерализации?

— Тема урегулирования приднестровского конфликта, тем более федерализации Молдовы, ни с кем из политических партий не обсуждалась. Очевидно, что в нынешних условиях это вредно и бессмысленно. 3 июня в конце встречи с представителями Демократической партии господин Плахотнюк в присутствии своих соратников в конверте передал предложения об условиях создания коалиции с Партией социалистов.Ознакомившись с содержимым конверта, мы с удивлением увидели предложения откровенно антироссийской Демпартии о радикальном изменении внешнеполитического курса Молдовы с переориентацией на Россию и об урегулировании приднестровского конфликта на основе федерализации Молдовы. Как видите, это идея Демпартии. Тем не менее мы настоятельно рекомендовали Партии социалистов и президенту даже не рассматривать никакие тайные предложения ни Владимира Плахотнюка, ни других партий. Коалиция может быть сформирована только на основе официальных публичных партийных решений.

— В молдавских СМИ, подконтрольных Плахотнюку, появились записи со встречи Плахотнюка и Додона. Там упоминаетесь и вы: якобы вы настаивали на федерализации. Эти пленки создали впечатление, что была, весьма вероятно, коалиция социалистов и Демпартии. Была такая возможность?

— Не знаю, насколько достоверна эта видеозапись. Если там и есть доля правды, то для нас и для президента Игоря Додона было принципиальным, чтобы Демпартия и Плахотнюк публично без купюр обнародовали свою позицию. Чтобы избиратели Демпартии, другие граждане Молдовы знали истинное лицо своих «героев».

Предыдущий опыт взаимодействия, вернее его отсутствия, с так называемым демократическим правительством Молдовы не давал нам никаких оснований верить, что такая коалиция возможна. И последовавшие события это подтверждают.

— Вы говорили, что позиции России, США и ЕС по молдавскому кризису совпадают. Это прозвучало до того, как Евросоюз выпустил заявление, по сути признающее новую власть в республике. Кто и с кем согласовывал эти позиции?

— Мы ни с кем эту позицию предварительно не согласовывали. Процесс формирования парламента и правительства — это внутреннее дело Молдовы. Тем не менее последующее совпадение оценок России, Евросоюза и США красноречиво подтверждает настоятельную необходимость радикального оздоровления политической ситуации в республике.

— В России на господина Плахотнюка возбуждены уголовные дела. Почему же его не объявляют в международный розыск?

— В декабре 2017 года Российская Федерация обратилась в Интерпол с просьбой объявить Плахотнюка в международный розыск. Нам было отказано под предлогом, что Плахотнюк является лидером правящей политической партии Молдовы.