Откуда дровишки? «Золото партии» в Киеве
Ростислав Ищенко
В конце перестройки и в первые годы после распада СССР значительная часть населения была озабочена поисками якобы спрятанного за границей «золота партии» (мифических секретных фондов КПСС). Это «золото», после его обретения, должно было обеспечить процветание, без приложения народом каких-либо усилий, реформы без жертв, сто сортов колбасы и шестьсот сортов пива в магазинах, ежедневную «курицу в супе» каждому и зарплату на уровне западногерманской, при сохранении и даже улучшении советской социальной системы. В общем, это было ожидание манны небесной – некоего внешнего ресурса, необходимого и достаточного для того, чтобы все советские люди стали миллионерами, не вставая с постели.
Локальным украинским вариантом «золота партии» было «золото Полуботка» – якобы некогда (в начале XVIII века) положенные в лондонский банк наказным гетманом Войска Запорожского Павлом Полуботком бочки с золотом, которые должны были перейти в собственность украинского государства после обретения им независимости. Общая стоимость этого виртуального золота и столь же виртуальных процентов, якобы набежавших за почти триста лет, должны были, по мнению борцов за независимость обеспечить Украине то же процветание и на тех же условиях, что остальному СССР «золото партии». Впрочем на долю в «золоте партии» Украина тоже претендовала, собираясь сорвать джекпот дважды.
Теперь о «золоте партии» и «золоте Полуботка» помнят только городские сумасшедшие, всё ещё жаждущие бесплатного сыра. Россия прошла через лихие 90-е, выровнялась, восстановилась, провела реальные реформы и начала богатеть. Украина затянула 90-е до сих пор. Надежды на «золото Полуботка» сменились расчётами на вступление в ЕС, затем ожиданием многомиллиардных «западных инвестиций». В конечном итоге власти Украины предложили народу новую легенду: о совместной с Западом победе над «агрессивной Россией», после чего сытое безделье украинцев должно быть гарантировано разделом трофеев, репарациями, контрибуциями и т.д.
Всё это время страна нищала, удавшиеся (в 2004/5 и 2013/14 годах) и неудавшиеся (в 2000/02 годах) майданы уничтожали систему государственного управления, профессиональный (хоть и провинциальный) государственный аппарат заменялся бандитами, а затем и откровенными фриками на высших должностях в государственной, исполнительной и законодательной власти. Центр утрачивал контроль над регионами и для сохранения видимости единства вступал в сговор с местными элитами. Несколько олигархических семей постепенно концентрировали в своих руках власть, сопоставимую с властью французских феодальных баронов (пэров Франции) эпохи Робертинов и ранних Капетингов. В общем, государство бодро расползалось на уделы, многие регионы тяготели к соседним государствам (Новороссия – к России, Закарпатье – к Венгрии, Буковина – к Румынии, Галиция – к Польше). Однако окончательный (юридически зафиксированный) распад так и не произошёл.
У многих обычных наблюдателей, а также у экспертов и даже у некоторых государственных деятелей, это вызвало состояние когнитивного диссонанса. Практическое отсутствие регулярной государственности на Украине настолько очевидно, что местные эксперты говорят о неизбежности распада уже чаще заграничных. Внутренний ресурс, не только для восстановления, но и просто для стабилизации хотя бы на нынешнем уровне падения, отсутствует, внешнего тоже нет. Западные кредиты выдаются исключительно для того, чтобы Киев мог обслуживать уже набранные долги и не объявлял дефолт. Особенно хорошо это видно по кредитам МВФ: Фонд всегда даёт на 20-30% меньше, чем Украине предстоит выплатить. Таким образом, обеспечивается постоянный отток валюты с Украины. Киев пытается компенсировать недостаток валютных средств заимствованиями на свободном рынке (государство и государственные компании практически ежегодно размещают очередные серии облигаций). Эти заимствования, под грабительские проценты, приводят к постоянному росту внешнего долга и ухудшению его структуры. Естественным результатом такой финансовой политики является дальнейшее исчерпание и так практически пересохшего внутреннего ресурса. И, тем не менее, у киевского центра всё время находятся деньги на поддержание, пусть и ублюдочного, практически не существующего, но всё же государства. Местным элитам всё ещё выгоднее имитировать подчинение центру (в обмен на практически полную самостоятельность в своей вотчине), чем сепарироваться от него, ограждая свой домен внутренними квазитаможенными границами и вводя региональные денежные суррогаты, как это было в СССР накануне его распада.
Логичен вопрос: откуда же они берут ресурс на поддержание хотя бы такого существования? И этот вопрос многими задаётся.
С моей точки зрения, ответ лежит на поверхности. Причём многие из тех, кто задаёт вопрос о том, откуда украинские власти берут ресурс для поддержания видимости государственности, давая характеристику актуальному состоянию киевского режима, сами на этот вопрос отвечают, не замечая этого. Поэтому попытаемся структурировать ответ.
Первое, что бросается в глаза при оценке нынешнего состояния украинской государственности – сброс с себя государством большинства присущих ему функций. В 2014 году Украина начала с того, что прекратила социальные выплаты (далеко не только пенсии) в Донбассе. Полностью прекратились вложения в инфраструктуру региона. Поддержание коммунальных систем, образование, здравоохранение и т.д. – всё это было сброшено украинским государством на местные власти, под предлогом того, что территории ДНР/ЛНР Киеву неподконтрольны. Это банальное ограбление Донбасса за 2014-2017 годы принесло Киеву 2-3 миллиарда сэкономленных долларов. После 2017 года предприятия Донбасса прекратили перечисление Украине налоговых платежей, что несколько компенсировало ситуацию.
Однако за это время, вдохновлённое донбасским экспериментом, украинское правительство применило данный опыт уже и на подконтрольных территориях. Медицинская реформа имени Ульяны Супрун, переложила финансирование здравоохранения на плечи больных. Государство теперь на это дело не тратится. Наоборот, оно собирается на здравоохранении зарабатывать. Естественно это приводит к обвальному снижению качества медицинских услуг, сокращению рождаемости и росту смертности. Это дополнительный бонус от реформы украинскому государству. Здесь тоже всё просто. Если вы не в состоянии обеспечить необходимым ресурсом всех потребителей, надо сократить количество претендентов. Грубо говоря, если у нас на пять человек одна банка тушёнки, которая позволит дожить до прихода помощи одному, то надо либо смириться с тем, что помрут все, либо в пять раз (до одного человека) сократить количество потребителей ресурса. Убивая украинцев Супрун сокращает количество потребителей, что позволяет экономить ресурс.
Раскрученный Супрун маховик «медикомора», обеспечивает сокращение количества потребителей на 150-250 тыс. ежегодно. В перспективе можно дойти и до полумиллиона, однако это не обеспечивает решение ресурсной проблемы. Ресурс истощается быстрее, чем обеспечиваемое реформой Супрун сокращение поголовья украинцев.
Поэтому украинская власть создаёт невыносимые условия для жизни и тем своим гражданам, которые, в силу хорошего здоровья, не подвержены обеспечиваемым Супрун медицинским рискам. Коммунальные платежи, поистине драгоценный газ, а в ближайшем будущем такая же драгоценная электроэнергия (на очереди вода) делают значительную часть даже работающих граждан (не говоря уже о пенсионерах) неплатежеспособными. Им буквально приходится выбирать между коммунальными платежами и покупкой еды. Плюс к этому рост безработицы, который официальные источники пытаются скрыть, но людям от этого легче не становится.
Совмещение растущей безработицы, сокращения реальных заработных плат, растущей дороговизны жизни и террористической коммуналки обеспечивает сокращение потребителей лучше десятка Супрун. Для Украины это золотое дно, похлеще «золота Полуботка». Поскольку люди не желают миллионами умирать от голода на родине, они уезжают на заработки. По официальным украинским данным ежегодно на заработках за пределами страны находится до тринадцати миллионов из номинальных сорока двух, составляющих население страны. То есть постоянно проживает на Украине и претендует на потребление местного ресурса не более 29 миллионов человек.
Эта цифра может быть и меньшей, поскольку не менее четырёх миллионов из числа номинальных граждан живёт в ДНР/ЛНР, а в ЕС и России фиксируется оседание граждан Украины, ранее приезжавших на сезонные заработки, вместе с семьями на новых родинах. Никто точно не может сказать сколько миллионов из них в реальности уже не являются украинскими гражданами, а получили или находятся в процессе получения нового гражданства. Придуманная Киевом система выхода из украинского гражданства (затягивающая процесс на годы и делающая его практически нереализуемым) позволяет считать своими тех, кто давно уже утратил всякую связь с Украиной. Минимум, к тринадцати миллионам гастарбайтеров можем добавить ещё миллиона два навсегда покинувших Украину. То есть, реально постоянное население Украины на сегодня может составлять даже не 29, а 23-25 миллионов человек. При этом, гастарабайтеры не просто обеспечивают себя и свои семьи, снимая эту обязанность с украинского государства, они ещё и переводят на родину до 9 миллиардов долларов ежегодно. Доллары обмениваются на гривну, а украинское государство пополняет свои валютные запасы, постоянно истощающиеся из-за внешнеторгового дефицита.
Конечно, такая система добивает украинскую экономику. Украинцы работают на экономики других стран. Но, мы ведь помним, что главная задача украинской олигархической республики состоит не в том, чтобы обеспечить создание нового ресурса, а в том, чтобы максимально сократить количество претендентов на наличный ресурс. С этой задачей украинское государство справляется блестяще, без всяких концлагерей и крематориев сокращая количество граждан Украины, в разы быстрее, чем Гитлер сокращал количество евреев в оккупированной им Европе.
Впрочем, «богатые тоже плачут». Ресурсные ограничения ведут к сокращению реального количества олигархических семей. Если в 2010-2014 годах можно было говорить о десятке-полутора бизнес-кланов, чьи лидеры претендовали на статус олигархов, то сейчас, в лучшем случае, их осталось не более пяти. Коломойский, Ахметов, Пинчук, Порошенко – вот люди, которые сегодня реально владеют Украиной. Безнадёжную борьбу за статус продолжают Медведчук, Лёвочкин, Бойко и Новинский. Бессмысленно суетятся в глухой обороне братья Клюевы. Пытается всплыть в разных политических проектах смешной бухгалтер Тарута, сдувается, превращаясь из претендента на партнёрство в ахметовского лакея Колесников. Потеряны по пути Янукович, Фирташ, давно ничего не слышно о Ландыке, братьях Буряках, разгромлена луганская группа, ориентировавшаяся на Ефремова. Это мы только по верхам допереворотной олигархической Украины пробежали, а сколько ещё непубличных олигархов распростились с влиянием и большей частью активов в пользу новых/старых хозяев жизни. При этом не надо забывать, что раздевание Порошенко на очереди. Люди Коломойского активно над этим работают. Ахметова пока не трогают, поскольку он вовремя перешёл на сторону Коломойского. Но, как только закроется проблема Порошенко настанет его черёд. Наконец, закусить после всего этого Пинчуком (если он не успеет вовремя удрать в Великобританию, дёшево распродав свои украинские активы) Коломойскому тоже ничто не помешает.
В системе «одного олигарха», которую по примеру своего друга Плахотнюка (молдавского) выстраивал на Украине Порошенко, поменялся только бенефициар. Теперь это Кломойский. Больше не изменилось ничего. Количество олигархический семей должно и дальше сокращаться, до тех пор, пока не остается один олигарх.
Передел олигархической собственности (если не удаётся склонить объект атаки к добровольному раздеванию в обмен на небольшую «компенсацию») проходит о схеме конфискация-новая приватизация. Так что, помимо того, что сокращение количества олигархов временно удовлетворяет аппетиты оставшихся ресурсом раскулачиваемых, государство иногда (очень редко) тоже что-то получает в ходе новой приватизации. Но главная цель внутриолигархической борьбы на уничтожение – сократить количество главных потребителей общегосударственного ресурса. Содержание одной олигархической семьи обходится украинскому государству в сумму, затрачиваемую на выполнение государственных функций в отношении миллиона-двух простых подданных.
Ну и последний момент. После 2014 года украинское государство перешло к сбрасыванию не только социальных, но и основных государственных функций. Вооружённые силы и прочие силовые структуры (СБУ, МВД) приведены в состояние, в котором они ещё способны осуществлять функцию подавления собственного населения, но не способны обеспечить вешнюю защиту Украины. Из Крыма «героическая» украинская армия сбежала быстрее, чем грузины в 2008 году из Абхазии и Южной Осетии. В отличие от грузин, украинцы не оказали даже академического сопротивления, объяснив своё поведение тем, что против них были выставлены регулярные российские части. Тем же самым, наличием в Донбассе то ли трёх, то ли пяти (по никем не подтверждённым украинским данным) тысяч российских военнослужащих, Киев объясняет поражения трёхсоттысячной украинской армии в Донбассе.
Это при том, что почти тридцать лет украинская армия готовилась воевать именно с Россией и больше ни с кем. Общая численность Вооружённых Сил РФ составляет 900 тыс. человек. Сухопутные войска, которые, в основном, могут быть задействованы против Украины, 280 тыс. чел. При этом Россия защищает огромное пространство проблемных границ (от Калининграда, до Чукотки), содержит военные базы в Армении, Абхазии, Южной Осетии, Таджикистане, Сирии; военные объекты в Белоруссии, Казахстане, Киргизии, Приднестровье. Москва банально не в состоянии, без проведения мобилизации, создать на украинском направлении численно превосходящую ВСУ группировку. Но это и не надо. По многократно озвученному мнению украинских генералов, три-пять тысяч российских военспецов и тридцать тысяч человек в составе корпусов ДНР/ЛНР в состоянии за неделю разгромить ВСУ. Так оценивают украинские власти качественное превосходство российской армии и созданных по её образцу (хоть и многократно уступающих в эффективности) вооружённых формирований Народных республик.
Но современная армия – это, прежде всего, деньги на вооружение и специалистов. Состояние украинской армии – яркое свидетельство того, что функция вооружённой защиты от нападения извне была украинской властью сброшена с первых же дней украинской независимости. Армия, а затем и война, стали просто источником наживы для тех же олигархических семей. С функцией же внутреннего подавления справляются и те полубандитские формирования, которые сегодня называются силовыми структурами Украины и наполовину находятся на подножном корму. Человек с автоматом всегда разгонит сотню человек «с прекрасными лицами».
Таким образом, Украина сохраняет видимость государства именно за счёт того, что де факто прекратила быть государством. Государственные структуры работают на интересы уцелевших олигархических кланов, в первую очередь, на те семьи, которые в данный момент имеют доступ к власти. После президентских и парламентских выборов 2019 года даже формальная власть перешла от формальных государственных органов к неформальным олигархическим междусобойчикам. Население является для данной системы обузой, от которой стремятся максимально быстро и эффективно избавиться, поскольку оно, просто фактом своего существования, претендует на долю в крайне дефицитном ресурсе. Государство на Украине перестало быть государством и пожирает собственный труп, чтобы как можно дольше продержаться в формате квазигосударственной олигархической системы. Государство слабеет и умирает в пользу олигархов, которые жиреют на нём, как трупные черви. Их же деятельность заставляет труп украинской государственности шевелиться.
Если же мы посмотрим на количество общегосударственных функций, которые были сброшены украинским государством по причине неспособности их выполнять, то мы поймём, что государством эту территорию подконтрольную узурпировавшим власть бандитам, можно назвать с изрядной долей условности. Древнешумерские города-государства, египетские номы и царство Шан-Инь в Китае, с точки зрения выполнения функций регулярного государства обогнали Украину навсегда. Но, чем меньше у государства функций, тем меньше у него расходов, тем меньше затраты ресурса на поддержание видимости государственности (рисунок очага в каморке папы Карло ничего не стоит, настоящим очагом не является, но создаёт его видимость, удачно обманувшую Буратино). Чем меньше претендентов на банку тушёнки, тем дольше можно протянуть на её ресурсе.
Поэтому, что бы ни обещали украинские политики рвущиеся к власти (или к доле во власти) на приближающихся парламентских выборах, главной задачей созданной на Украине системы и дальше останется сокращение всех без исключения претендентов на ресурс (от олигархических кланов, до простых подданных). Сломать систему граждане Украины не могут даже из чувства самосохранения. У них нет альтернативных политических предложений. Поэтому даже удачный бунт просто приведёт к замене одного «единственного олигарха», другим «единственным олигархом», а страна будет и дальше вымирать.
Кстати, по мере сокращения активного населения (уезжающего на заработки, а затем и навсегда) опасность бунта тоже снижается. Некому становится бунтовать. Вымирающие думают только о том, как протянуть следующий день, да периодически ходят на выборы голосовать за нового «честного, незамаранного».
