Свою позицию я аргументировал тем, что любая дорога позволяет двигаться как минимум в две стороны. То есть не только украинцы могли бы получать второе (российское) гражданство, но и россияне — украинское. При этом в условиях 90-х годов с оттоком населения могла скорее столкнуться Россия, чем Украина.

Во-первых, крайне сомнительно, что украинцы в 90-е массово двинулись бы осваивать Крайний Север, Дальний Восток, тайгу, Урал или даже обычное нечерноземье. Климат на Украине всегда был помягче. В 90-е она ещё жила богаче, чем Россия, и никто никуда не собирался уезжать.

Во-вторых, даже в нулевые и в начале 10-х годов ХХI века и даже во вполне русских регионах, вроде того же Донбасса, местное население, подчёркнуто негативно относясь к уже бандеровской Галиции и испытывая симпатии к России, тем не менее в массе предпочитало границу сохранять и суверенитетом поступаться не собиралось. Собственно, об этом свидетельствует поддержка «Партии регионов». Янукович и его команда обещали сближение с Россией, но не вхождение в Россию. И именно этот курс был поддержан большинством избирателей Украины даже после первого Майдана, когда бандеровская опасность была уже ярко выражена. В 90-е, при всей ностальгии по СССР, в Россию не собиралось даже пророссийское население. Тем более, что тогда оно ещё никакой бандеровской опасности не чувствовало.

В-третьих, практически все 90-е прошли для России под знаком двух чеченских войн. То есть украинцы ощущали себя не только зажиточнее, но и защищённее россиян, а политический режим Киева казался им гораздо более стабильным и устойчивым, чем ельцинская власть в Москве. Страшилка: «А в России вас сразу отправят воевать в Чечню» реально действовала на самые широкие круги населения. В конце концов, практически у каждого был сын или внук, муж или отец призывного возраста. Соцопросы второй половины 90-х показывали, что при позитивном в целом отношении к России и стремлении к культурному, политическому и экономическому сближению, большинство украинцев, даже на юго-востоке, предпочитало сохранять суверенитет как гарантию от призыва в воюющую на Кавказе российскую армию.

Таким образом, режим двойного гражданства в 90-е годы оказался бы для Украины либо нейтральным, либо даже выгодным, поскольку мог стимулировать приток экономически активного населения из России. Причём эти «новые украинцы» были бы более чем лояльны киевскому режиму, поскольку их перемещение на Украину было бы связано либо с желанием уклониться от выполнения неких обязанностей (воинская повинность — только одна из возможных) перед российским государством, либо с попыткой обеспечить себе лучшие условия жизни. И в одном, и в другом случае личные интересы требовали от них дистанцироваться от российского государства.

Но украинские националисты, сами будучи вчерашними русскими либо потомками русских в первом-втором колене (до 1917 года украинцы не существовали как этническая общность, будучи даже на территории Австро-Венгрии не более чем политической фракцией местного русинского населения), боялись увеличения русского элемента на территории Украины даже больше, чем прибалты у себя. Это и понятно: латыша, эстонца или литовца от русского отличить несложно, а вот украинец и русский практически ничем не различались, кроме записи в графе «национальность» в советском паспорте (в новых «суверенных» паспортах и этого не было). Увеличение русского элемента в составе населения Украины, по мнению украинских националистов, усилило бы тягу к активизации интеграционных процессов с Россией.

Националисты не понимали, что к серьёзной полноценной интеграции в то время Россия сама не была готова. Частичный же (в отдельных отраслях экономики) запуск интеграционных механизмов был в интересах Украины. Конечно, националистам пришлось бы проститься с властью и с существенной долей политического влияния, но от этого (сколь бы парадоксальной такая ситуация не казалась) украинское государственность только укрепилась бы — исчез бы раздражавший большую часть населения и расшатывавший основы законности галицийский фактор.

Двадцать — двадцать пять лет назад, механизм двойного гражданства благоприятствовал скорее Украине, чем России. Но украинские националисты не смогли ни понять это, ни использовать ситуацию.

Как известно, история повторяется в виде фарса (тем более, что трагедия Украину в 2014 году также настигла). И вот, в совершенно иных условиях, когда народ миллионами бежит с Украины и борется за паспорт любого из близлежащих государств, президент Зеленский вынужден в устной форме (но публично) дать своей команде поручение обдумать введение механизма двойного гражданства, с тем, чтобы предоставлять его зарубежным этническим украинцам. Сомневаюсь, что украинцы из США, Канады или из России в массовом порядке начнут обращаться за гражданством исторической родины. И думаю, что Зеленский это понимает. Его заявление — не более (но и не менее) чем попытка уесть Путина, распространившего правило упрощенной выдачи российских паспортов на всё население Донбасса.

Второй элемент заявления составляет предвыборный пиар. Зеленский и команда в своих заявлениях допустили слишком сильный крен в сторону русофобского электората, русофилы стали отказывать им в поддержке. Заявление о возможности признания в будущем двойного гражданства должно сработать, как предвыборное обещание, ориентированное на интересы именно русофильской части избирателей.

В сравнении с возможностями 90-х — всё это мелочи. Время, когда украинское руководство могло за счёт признания двойного гражданства расширить себе пространство для манёвра, безнадёжно ушло лет двадцать назад. Со стабилизацией внутриполитической ситуации в России, при последовательном росте её экономической и военной мощи, украинцам стало объективно выгоднее становиться россиянами, тем более что теперь на Украине идет пожирающая молодых мужчин гражданская война. Единственным «бонусом» Зеленского в безнадёжно запущенной ситуации становится возможность не просто «расслабиться и получить удовольствие», но и сделать вид, что именно этого-то и хотел, к этому результату всю жизнь стремился. Если у всех по два паспорта, то вроде как и проблемы нет, а практика свидетельствует, что миллионы убегают за границу в поисках работы и без второго гражданства. С введением двойного гражданства можно хотя бы своих гастарбайтеров учесть и посчитать.

Украинская власть не только опоздала, но ещё и оказалась неспособной выжать из озвученной Зеленским инициативы хоть какую-то пользу. Фактически, они в очередной раз «пошутили», поскольку разрешать украинцам двойное гражданство никто не намерен. Впрочем, кто очень хочет, тот его (венгерское, румынское, польское) и так уже имеет.

Так и сказал: "в настоящее время Украина имеет правительство, которое попирает права меньшинств", и которое "приняло полуфашистский образовательный закон". Но выразил надежду, что венгерским властям "удастся достучаться к новой администрации, поскольку они не имеют возможности контактировать с нынешней администрацией ". Я даже дату запомнил – 22 февраля 2019 года.

Билборды с Путиным в тот момент еще не появились, но маразм уже очевидно крепчал. И Европа, медленно, по-эстонски, въезжавшая в тему, наконец, осознала, что, как пел Цой, “перемен требуют наши сердца!”. И Украина семимильными шагами двинулась к переменам. Спрашиваете, что поменялось? Перечисляю.

Первое. Смена жанра. Жили в драматической трагедии, сместились в комедию с элементами черного юмора. Пока весело, но не всем. Некоторые чувствуют себя канатоходцами без страховки. И таких становится все больше. Игра стала быстрой, информация короткой, олдскульные политические методы уже не работают даже в провинции. Девочка Ю. (понимаете, о ком я?) так запугала всех своей компетентностью, что с ней никто не хочет дружить. Мальчик Слава выглядит полным профаном, и в этом его важное преимущество перед противниками.

Второе. Уходят в небытие комбаты, добробаты, революционеры – пламенные (те, что “коктейли Молотова” на майдане кидали) и примазавшиеся, “офицерский”, “сержантский” и рядовой состав незаконных вооруженных формирований, волонтеры, рекрутеры. В общем, все, кого занесло волной 2014 года.

Первая попытка на эмоциях сменить политический фундамент явно провалилась. Казака Гаврилюка выбрали не за красивые глаза. Думали, если он того... Ну, знаете... На морозе... То и в парламенте будет самый бойкий на селе. Просчитались. И так во всем.

Моих знакомых больше всех разочаровали Семен Семенченко и Вова Парасюк. Парасюка Кассационный суд на выборы не пустил. Он документы криво заполнил. Семенченко сам не пошел. Кто ж ему денег-то даст теперь? Раз они не кандидаты, то и в “немую субботу” можно их просклонять.

Семен разочаровал первым – как только снял маску и оголил фейс. Вова обескуражил своим ранением. Когда повязка у него смещалась с головы на руку и обратно. Сползала. Но он хоть верхней частью родину защищал, а Семен, как мы знаем, был ранен в нижнее “полушарие”, когда то ли наступал спиной, то ли отступал боком.

Уже слышу шипение сочувствующих, мол, кто не воевал, тот права не имеет. Но они там тоже, мягко говоря, не сильно-то и повоевали. Отметились – и в парламент. А воевать вместо себя оставили идейных, поверивших и потому ринувшихся на всех парах... Они-то в основном и полегли.

И это оказалось здоровской прививкой народу от доверия к власти. Такой мощной, что никакими “антипутинскими каплями” не излечишь. А добавить сюда бракованные бронежилеты... Это уже, как говорится, “б...я вообще”. Я, когда вместо музона слушаю пленки ГБР, которые пришли на смену пленкам НАБУ, то выпадаю в осадок. Зацените монолог...

Тут не только солдат, получивший шесть пуль, понял, что кое-кто наверху убежденный гей (перевожу деликатно), а вся страна поняла. И стало грустно. Захотелось чего-то отвлекающего. То ли переезда президентского офиса в бывший музей Ленина, то ли большой эстрадной программы с участием артистов театра и кино.

Третье. Артисты будут! Социальный заказ выполнен! Сейчас их наберется в Верховной Раде целая куча. И профессиональных, и аматоров. Будут показывать для начала антрепризу о снятии депутатской неприкосновенности. А потом, когда их позволят трогать и даже брать за жабры, начнется все самое интересное. Готовьте попкорн! Хотя непонятно, кто будет смеяться последним, а значит, хорошо. Многие по опыту понимают, что грядет смех сквозь слезы.

Не сомневаюсь в этом. Особенно, когда начнется, как сказал представитель президента в Верховной Раде Руслан Стефанчук, “полная перезагрузка действующей системы власти”. По принципу огурца. Что за принцип? Это Стефанчук объяснил: “Если ты бросишь свежий огурец в бочку с прокисшими огурцами, он станет прокисшим огурцом”. Должен сказать, что для доктора юридических наук и профессора – очень глубокий вывод. Снимаю шляпу.

Четвертое. Ротация неизбежна. И не только во власти. В тюрьмах тоже ожидается масштабная ротация. На днях Святошинский райсуд Киева выпустил одного из “беркутят”, обвиняемых в расстрелах, под круглосуточный домашний арест. Говорят, доказательств его вины нет. Остальных пока не выпустили. Но по ним картина аналогичная. Это еще не тенденция, но уже намек. И он прозрачен. Помещения нужно освобождать. Обещали же, что в конце лета – начале осени начнутся посадки. Вот то-то и оно.

Пересменка наблюдается и у евроинтеграторов: оптимисты уходят, лоббисты приходят. Совершенно логичный процесс рекультивации грантоедов. НАБУ, Антикоррупционный суд, электронное декларирование и безвиз страна уже получила. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Это я не про Найема. А в целом и в общем. Романтики породили следователей, которые их и разоблачили. Теперь те, что были на бэквокале, должны занять места убывших согласно купленным у Сороса билетам. Подепутатствовал сам – уступи место другому. Все хотят поиграть в кнопочки.

Пятое. Традиционно верим в лучшее, но ждем худшего. Поэтому цитата, вынесенная в заголовок, актуальна как никогда при всей внешней легкомысленности политического момента. Попутно вношу рацпредложение от коллектива нашего двора: премьер-министром, независимо от результатов выборов, должен стать “лысый из Квартала 95”. Это придаст переходу к новой политической эпохе элемент художественной завершенности.

Егор Смирнов