Работорговцы против инквизиторов
Ростислав Ищенко
Вышел на свободу Александр Ефремов. За его освобождение Ахметов расплатился с Коломойским слитым в пользу «Слуги народа» десятком мажоритарных округов
Месяцем раньше был освобождён Олег Саган. За него внес залог Вадим Новинский (не знаю, помогло ли ему это на выборах, но точно не помешало). Так что и к этому освобождению руку приложил сотрудничающий с властью «Оппозиционный блок». Эта ахметовская структура играла в пользу Порошенко, пока Ринат Леонидович был бизнес-партнёром Петра Алексеевича, а после того как Ахметов в очередной раз перебежал на сторону победителя и стал партнёрствовать с Коломойским, «Оппозиционный блок» подыгрывает уже Зеленскому.
Хорошо, что людей освободили. Хоть и не оправдали, а просто разрешили до решения суда находиться дома, а не в тюрьме. СБУ и прокуратуре будет гораздо сложнее теперь «доказывать» их «вину». Многих людей украинские «правоохранители» заставили признаться в несовершённых ими преступлениях, годами удерживая их за решёткой и давая понять, что они могут никогда не выйти на свободу, так и сгниют в тюрьме без суда и приговора. Люди, проведя в тюрьме год-другой, ломались, шли на сделку, признавали вину, получали условный срок либо же срок в рамках фактически отбытого и выходили на свободу.
Некоторых же использовали как «обменный фонд»: заставляли признать вину, а затем меняли на украинских террористов, получивших сроки в России или попавших в тюрьмы ДНР/ЛНР. Таким образом Киев пытался обменять на Сенцова Кирилла Вышинского. Кирилл отказался признавать вину, заявил, что будет добиваться своего полного оправдания, и суд «внезапно» передумал выпускать его под домашний арест.
Режим Коломойского-Зеленского гораздо прагматичнее режима Порошенко. При Петре Алексеевиче никого бы не выпустили. Сидели бы Ефремов с Саганом и дальше, отбывали бы практически пожизненное заключение без вины и приговора. Игорь Валерьевич нашёл им более разумное применение.
Но таким образом режим Колмойского-Зеленского расписался в том, что он на порядок циничнее режима Порошенко. Порошенковские спецслужбы бросали в тюрьмы тех, кого искренне считали врагом режима. Да, у них не было доказательств этой самой «враждебной деятельности», но они руководствовались «революционной целесообразностью», нарушая закон во имя торжества идей украинского нацизма. То есть порошенковцы были идейными инквизиторами. Они распинали, руководствуясь собственным представлением о добре и зле, о том, что такое хорошо и что такое плохо.
Режим Зеленского-Коломойского просто торгует людьми. Не удивлюсь, если эти практичные ребята начнут варить из погибших узников режима и даже «героев АТО» мыло, продавать костную муку на удобрения, выпускать абажуры и перчатки из человеческой кожи. Не пропадать же добру. Тем более есть опыт старших товарищей, тех самых европейцев, слиться с которыми в экстазе мечтает Украина.
Заправилы Третьего рейха тоже не сразу дошли до абажуров. Поначалу они занимались работорговлей, продавая труд узников концлагерей фермерам и предпринимателям. Потом уже практичность подсказала, что можно использовать не только труд человека при жизни, но и его труп после смерти. Горы золотых зубных коронок, детской обуви, куски мыла, сваренного из человеческого жира, «дизайнерские» вещи из человеческой кожи впечатляют куда сильнее, чем фотографии братских могил или сложенных штабелями трупов. Именно циничная хозяйственность палачей выводит их действия за пределы человеческой логики.
В разные времена разные общества отмечались массовыми убийствами. Убивали во время войн и во время революций, убивали по религиозным соображениям и очищая «жизненное пространство» для своего потомства. Убийства могли принимать вид стихийной «охоты на ведьм» или спланированного геноцида. Но именно Третий рейх отличился тем, что не просто поставил убийства на промышленную основу, но и сделал это прибыльным бизнесом.
Конечно, Украина не Рейх. Местные нацисты во всём уступают старшим германским товарищам. И государство они не укрепили, а развалили, и территории не захватили, а потеряли, и «фюреры» у них какие-то комичные. Но тюрьмы, пытки, концлагеря и война на Украине при всей своей ублюдочности по сравнению с германскими образцами всё же реальны. Как реальной становится и работорговля заключёнными, от которой до мыла и абажуров остаётся лишь один шаг.
Тем более что судьям, следователям, надзирателям терять уже нечего. После освобождения концлагерей, если охрану не успевали перебить сами заключённые, её часто на месте расстреливали освободившие лагерь солдаты, впечатлённые увиденным. Причём если советская армия, скованная железной дисциплиной, в основном доводила пленных до суда, то союзники (особенно американцы) не морочили себе голову и устраивали массовые самосуды. Впрочем, из тех, кто дожил до суда, большинство всё равно получило виселицу или десятки лет заключения.
Повторю, что больше всего впечатлила и продолжает впечатлять именно «хозяйственность» нацистского режима, который стремился не просто выжать до конца человека при жизни, но и полностью утилизировать его после смерти. Украинский режим, занявшись открытой работорговлей, сделал первый, самый важный, шаг в этом направлении.
Не знаю, успеют ли Коломойский с Зеленским дойти до мыла и абажуров. Не так устойчив режим, нет у него ни внутреннего, ни внешнего ресурса для продолжительного существования. Так ведь и Рейх протянул всего двенадцать лет. Нацистская Украина уже отметила свою первую пятилетку.
Украинский режим во всём — лишь жалкий эпигон Рейха. И убивает он не миллионами, а десятками тысяч, и в тюрьмах держит «всего» несколько тысяч политзаключённых, а уж на продажу выставляет и вовсе десятки, может, до сотен дойдёт. Но, хоть и в относительно умеренном количестве, гибнут реальные люди и ломаются реальные судьбы. Это преступления, за которые придётся отвечать не только организаторам (Порошенко, Коломойскому, Зеленскому), но и исполнителям (следователям, судьям, прокурорам, оперативникам СБУ и т.д.).
Причём если идейные нацисты могут утешиться тем, что пострадают за свою идею, то работорговцам, построившим на войне и человеческом горе свой маленький бизнес, даже такое утешение будет недоступно. Они банкроты во всех отношениях: и корову им хозяева не дадут, и морду набьют, и перед партизанами «как-то неудобно» будет.
