На пути к Мореку сирийская авиация нанесла удар по турецкой колонне, а также обстреляла район дислокации наблюдательного пункта № 8 ВС Турции в районе Маарет ан-Нуман на юго-востоке идлибской зоны деэскалации. Сирийские пилоты открыли огонь из крупнокалиберных пулемётов по расположению турецких наблюдателей в районе Сирман. В результате обстрела пострадавших нет, сообщили 22 августа в турецком военном командовании. Наблюдательный пункт № 8 расположен к северу от города Хан-Шейхун.

Эрдоган поспешил в Москву по вполне понятным причинам. За считанные дни южный фронт «непримиримых» и «умеренных» боевиков, которых Турция поддерживает, соответственно, напрямую в скрытом режиме, в районе Латамнинского выступа (на административной границе провинций Идлиб и Хама) полностью обрушился.

Сирийская армия в течение двух суток, 22 и 23 августа, взяла под контроль опорные пункты террористической группировки «Джебхат Фатх аш-Шам», ведущей силы исламистского альянса «Хайят Тахрир аш-Шам» в районе городов Хан-Шейхун, Кафр-Зита и Морек. Все три города боевики покинули настолько спешно, что это стало большим сюрпризом для турецкого военно-политического руководства, полагавшего, что войскам Асада предстоят недели упорных боёв на юге Идлиба.

Судя по отрывочным сообщениям в исламистских аккаунтах социальных сетей, большая часть боевиков смогла выйти из Латамнинмского «котла». Из оставшихся часть сдалась армии, другая — спрятала оружие и превратилась в «мирных жителей». Остальные отошли к турецкому наблюдательному посту, расположенному юго-восточнее города Морек.

Конкретным поводом для экстренного звонка Эрдогана российскому президенту 23 августа стало попадание в окружение военных Турции на наблюдательном пункте № 9 в районе города Морек (север провинции Хама). Ранее в СМИ появились сообщения о проведении военными России и Турции интенсивных переговоров вокруг дальнейшей судьбы этого временного объекта, созданного согласно сочинским договорённостям двух стран от 17 сентября 2018 года.

По данным осведомлённых источников, Дамаск выдвинул требование, чтобы турецкие солдаты и офицеры, несущие службу на наблюдатальном пункте, покинули его без оружия. Для Эрдогана подобное требование Асада заведомо неприемлемо. Отсюда обращение к Путину с просьбой подействовать на сирийского президента и умерить его условия.

При более масштабном взгляде на возникшие перед Турцией проблемы складывающаяся ситуация представляется весьма тревожной для Эрдогана. Турецкий лидер, безусловно, отдавал себе отчёт в том, что когда-нибудь то, что произошло в трёх из четырёх созданных ранее зонах деэскалаций, должно было произойти и в Идлибе — последней на сегодня из этих зон.

Напомним, согласно договорённости стран-гарантов сирийского урегулирования (России, Турции и Ирана) от 4 мая 2017 года, в арабской республике появились четыре зоны деэскалации: в Восточной Гуте (пригород Дамаска), центральной провинции Хомс, в южных провинциях Кунейтра и Дераа, а также в Идлибе. В июле 2017 года создание юго-западной зоны деэскалации, соседствующей с Израилем и Иорданией, было подтверждено трёхсторонним соглашением России, США и Иордании.

К апрелю 2018 года регион «большой Идлиб» (провинции Идлиб и Хама, части провинций Алеппо и Латакия) остался в гордом одиночестве, так как вышеперечисленные другие участки «замирения» противников Дамаска были свёрнуты после эвакуации оттуда боевиков-исламистов с семьями. Причём эвакуировались, прежде всего, «непримиримые» борцы с «режимом Асада», и не куда-нибудь, а именно в Идлиб.

Таким образом, этот регион на северо-западе Сирии стал своеобразным «накопителем» для остатков террористов в арабской республике из числа той их части, которая не относится к группировке ДАИШ («Исламское государство», ИГ, ИГИЛ  запрещена в России). И не только «накопителем», но и, по замыслу Турции, неким буфером между ней и сирийской армией.

Теперь этот буфер с обрушением южного фронта в «большом Идлибе» поставлен под большой вопрос. Вместе с тем в полный рост перед политическим и военным руководством Турции встал риск форсированного продвижения войск Асада по направлению к административному центру Идлиба.

За этим к турецкой границе потянутся новые десятки тысяч беженцев, активизируется курдское подполье в регионе Африн (северо-запад провинции Алеппо), которое из соседнего района Тель-Рифаат в последние месяцы пытается навязать турецкой армии и опекаемым ею боевикам так называемого «Национального фронта освобождения» партизанскую войну в Африне.

Политические риски персонально для Эрдогана слишком велики. Турция окажется перед необходимостью эвакуации большей части из двенадцати ныне развёрнутых ею в «большом Идлибе» наблюдательных пунктов. Противостоять сирийской армии в одиночку, тем более при поддержке ВКС России и, возможно, подразделений Сил специальных операций РФ, которая, по утверждениям турецких государственных СМИ, оказывается в настоящее время на юге Идлиба, опекаемые Анкарой «умеренные» боевики не в состоянии.

Тогда турецкой армии самой придётся держать линию обороны на подступах к своей границе, поддерживая тот самый буфер в дееспособном состоянии. Но это прямая дорога к вступлению в непосредственную войну с Дамаском. Притязания Эрдогана на часть сирийской территории в таком случае не поддержат даже решительные противники Асада в арабском мире.

Россия и Иран не поддержат это не только на словах, но и конкретными действиями в защиту права сирийцев восстановить свою территориальную целостность. Эвакуироваться «непримиримым» и «умеренным» боевикам с семьями будет просто уже некуда, кроме как бежать на турецкую территорию. А это чревато переносом масштабного гуманитарного кризиса и даже новых очагов боевых действий (с участием курдских элементов) на территорию Турции.

Обвал всего фронта в северо-западной Сирии с высокой вероятностью дестабилизирует внутриполитическую ситуацию в Турции со всеми вытекающими для нынешнего правительства страны последствиями. Поэтому Эрдоган вынужден уже сейчас спасать будущее не только наблюдательного пункта № 9 в районе Морека, но и фактически всех южных районов Турции, сопредельных Сирии. Слишком большие политические инвестиции сделал лично Эрдоган в Сирии, чтобы оказаться перед реальной опасностью крайне болезненного для него поражения в соседней арабской республике.

Обособленность Идлиба от «режима Асада» давала турецкому лидеру серьёзные основания утверждать, что без Анкары ни один вопрос в северной Сирии решён быть не может. Получается, что может, и не только в северо-западной, но и в северо-восточной части САР, где Эрдогану ещё предстоят сложные развязки в отношениях с Соединёнными Штатами.

По всем признакам в ближайший вторник Путину и Эрдогану предстоит сложный разговор. Взаимная предрасположенность глав двух государств все последние годы войны в Сирии, даже в самые тяжёлые периоды двусторонних отношений, позволяла находить общие точки «сожительства» России и Турции в арабской республике.

Теперь, по мере продвижения правительственных войск САР к центру Идлиба, у Москвы и Анкары сужается пространство для нахождения компромиссных развязок. Основная линия разделения, когда Россия поддерживает законное правительство Сирии и находится на её территории на тех же законных основаниях, а Турция как была, так и осталась в роли фактического агрессора, всё больше даёт о себе знать.