Сейчас дом как осиротел.
Даже кот Степан это чувствует. Хотя и живёт тут пока сын хозяйки, а всё равно не то.
Каждую ночь Мефодий подходил к кровати и смотрел с тревогой на хозяйку и облегченно вздыхал — жива ещё.
Незадолго до болезни она будто увидела его и сказала:

— Федь, ты уж новых хозяев не обижай, если будут. А то я помру и дом умрёт следом. Жалко — дом хороший, да и ты живёшь. Помогай, ладно?

Ночь за окном, да и декабрь на дворе. Холодно сегодня и как-то неуютно. Полночь пробили часы.
Раньше Мефодий их любил, с их боем дом будто оживал. А сейчас казалось отсчитывают последние часы.

К утру старухи не стало.

Домовой затаился на печке в углу, и сопел, сопел, а хотелось плакать. Просто хотелось плакать.

После поминок соседка баба Маня поставила под печь блюдце с угощением:

— Пусть помянет. Вера всегда ему блюдце с молоком ставила.

Вот и всё. Дом опустел. Все разошлись, разъехались. Часы остановили, кота соседка забрала. Тоскливо…

Это была самая длинная зима у Мефодия. Днями он отсиживался на холодной печи, а ночью, бродил по такому же холодному дому.
Изредка выходя на улицу он обходил двор, а потом сидел на заснеженном крыльце с тоскою глядя на огни в окнах соседних домов.
Он знал, что в деревне есть дом без домового, но не уходил — обещал хозяйке за домом смотреть.
Кот тоже нагонял тоску, часто прибегал во двор и орал у двери.

Всё изменилось весной. В середине мая к дому подъехали две машины. Из одной вылез сын хозяйки, а из другой женщина лет шестидесяти и молодой мужчина.

Домовой с жадностью и любопытством поглядывал в окно.

— Вот сад, тут пять яблонь, смородина и малина есть — объяснял сын хозяйки. Зашли во двор — тут вот сарай. Раньше мама козу держала, а сейчас всё дровами забито.

Даже немного угля в брикетах есть.

Ну, пошли в дом?

Дом приезжим понравился: чистенько, уютно, хоть и пахнет сыростью.

— Да нам на лето снять, у нас дачи нет…

— Да мне тоже дом жалко — я потому и объявление дал. Смотреть за домом некому. Я у матери один остался, да и то на север на полгода уезжаю, а детям и внукам дом не нужен.

Так, в подполе и картошку, и всё найдете. Газ в баллонах есть. Телефон мой у вас имеется. Живите.

Когда стали выходить, женщина достала из кармана конфету и положила на печь.

Мужчина заметил, улыбнулся:

— Матушка так делала. Говорила — домовому.

Домовой снова остался один, но ненадолго. Через три дня снова подъехала машина.

Кроме молодого мужчины и той женщины, вылезла девочка лет шести и её мама.

Девочка с любопытством оглядывалась по сторонам.

— Бабушка, а мы теперь тут жить будем?

— Да, тут и проведём лето. Давайте сумки выгружать, а то дел много.

Мефодий с любопытством наблюдал, как дом постепенно оживал.

Затопили печь, чтобы прогреть дом. Вынесли сушить подушки, перины, половички, поснимали занавески.

Работа кипела: всё мылось, выбивалось.

Домовой узнал, как всех зовут: старшую женщину Анна Михайловна, сын — Андрей, невестку — Лена, а внучку — Ниночка.

Вечером уставшие сели ужинать. Анна Михайловна даже успела напечь блинов. Семья сидела, тихо переговаривалась, что ещё завтра надо сделать. Перед тем, как лечь спать, Анна Михайловна поставила под печь блюдце с чаем и кусочек блина:

— Извини хозяин, молока сегодня нет.

Когда все уснули, домовой тихонько прошёлся по дому, долго стоял перед часами. Они опять ходили и отбивали время, хотя Андрей сомневался, что они пойдут.

Впервые за долгие месяцы тоски и одиночества домовому было хорошо и спокойно.

Через день Андрей и Елена уехали, а Нина с бабушкой остались. Жизнь в доме и во дворе продолжалась.

Пришёл даже кот Степан, сначала дичился, но через три дня даже позволил Нине себя погладить. И сейчас, довольный жизнью, развалился на крыльце.

Постояльцы прижились, перезнакомились с соседями, стали брать у них молоко. Убрали потихоньку сад, насеяли везде цветов, за сараем нашли баньку — ещё хорошую. Успели вскопать и засадить грядки под лук, огурцы.

И каждый день Анна Михайловна ставила под печь блюдце с молоком.

Однажды Ниночка спросила:

— Бабуль, а ты зачем это делаешь? — Бабушка улыбнулась.

— Хозяину дома. Дом видишь какой у нас хороший — внучка согласно закивала головой.

— Бывает дом и чистый и богатый, а неуютно. Там или домового нет, или не смотрит он за ним. А есть дома старые, бедноватые, но зайдёшь, и уходить не хочется. Значит хозяевам он — домовой, помогает.

Вот и надо его угощать. Заслуживает!

— А если я ему конфету дам, поможет?
Анна Михайловна улыбнулась. — Поможет. Только требовать нельзя, а попросить можно. Так меня моя бабушка учила.

Нина посмотрела на печку:

— А зовут-то его как? У него же имя есть?

— Есть. Время придёт, сам подскажет.

Через два дня внучка опять спросила про имя домового. Бабушка сказала:

— Вот какое сегодня мужское имя услышим от чужих людей, так и будем звать.

Весь день Нина ждала хоть каких гостей, но ни кого не было. Только вечером к ним в дом заглянула девушка.

— Ой, здравствуйте. Я внучка бабы Мани, мы вчера приехали. Кота с собой возим, а он куда-то сегодня убежал. К вам не забегал? Большой такой, дымчатый, Мефодием зовут.

— Нет, у нас только свой. Анна Михайловна показала на стул, где спал кот, а чужого не было.

Когда девушка ушла, Нина бросилась к бабушке:

— Бабуля, ты слышала? Мефодий!

Домовой на печке улыбнулся и решил пошуметь, мол с именем угадали.

Дни проходили за днями, Мефодий привык к жильцам и уже не представлял дом без них.

Андрей с женой приезжали на выходные. Починили крыльцо, подправили баньку. Даже стол Андрей сделал на улицу и теперь вся семья собиралась ужинать во дворе, под кустом черемухи.

Мефодий заметил, что Анна Михайловна стала задумчивой, она делала дела, возилась с внучкой и о чём-то думала. Пока в следующий приезд сына не завела разговор.

— Андрей, Лена, мне надо с вами поговорить. Я хочу остаться тут жить. Вам в городе и без меня хорошо, я только мешаю.

— Мама!

— Подожди! Я много думала. Я устала от городской жизни. Я же деревенская, только деревни моей уже нет. А тут мне хорошо. Денег у меня немного есть и я думаю выкупить дом.

Тут магазин есть, фельдшер есть, почта, соседи хорошие, райцентр рядом. А вам одним пожить надо, может ещё ребенка родите. А ко мне приезжать будете по возможности, ехать-то всего три часа.

Разговоров в тот вечер было много, но Анна Михайловна осталась на своём, хочет жить тут — в деревне.

Ну, раз тут, то в следующий приезд дети ей собаку привезли: лопоухого щенка, на трассе подобрали

Домовой радовался: дом нашёл хозяев.

Тихо вздохнув, он слез с печи и пошёл бродить по дому. Кот Степан, почуяв его — зашипел.

— Тихо ты – зашипел в ответ домовой, — дом разбудишь.

Он посмотрел на часы — первый час ночи.

Пошлёпал к шифоньеру, нашёл клубок пряжи, Анна Михайловна потеряла, Нине кофточку вязала, положил на видное место. Пошёл дальше. Дошёл до кровати Нины, поправил сползшее почти одеялко.

Наклонился, поднял куклу, а то завтра наступит, когда вставать будет. Странная какая-то: длинная, худая, одни руки и ноги. Нина её Барби называла.

Надо завтра на чердаке пошуметь (хозяйка там ещё не разбирала), там целый сундук с игрушками, будет чем Нине играть.

Хорошо! Дом — живой! Хозяева есть, можно и молока с пирогом поесть.

И Мефодий пошлёпал под печку — угощение есть и какой-то Чупа-чупс Нинин…

(Автор Ольга Митрофанова)