Мечты развеял пиликнувший в кармане телефон. Парень достал, взглянул – и огонёк, затеплившийся было в груди, задуло стылым ветром. Череп, конечно же: последнее предупреждение. Эх, только он мог оказаться таким дураком, чтобы единственный раз в жизни влезть в долги – так, чтобы этот раз оказался, по ходу, ещё и последним!
В мрачном настроении Алекс полез за деньгами – и лишь в последний момент сообразил, что выгреб из кармана и бросил в футляр одну-единственную монетку в пять рублей. Та дзынькнула и закружилась на дне футляра: кот приоткрыл один глаз. Девушка отвела взгляд от Алекса и уставилась на одинокую монетку.
– Извините… – краснея от стыда, выдавил парень. Гитаристка не отозвалась и даже не взглянула на него – всё так же смотрела в футляр. Небось, не могла поверить, что её так низко оценили!.. Окончательно залившись краской, Алекс стремительно отвернулся и зашагал прочь.
«Дурак, – с мстительным наслаждением думал он, всходя по лестнице навстречу моросящему в лицо дождю. – Ничего не можешь без того, чтобы накосячить. Так тебе и надо, ничего другого ты не заслуживаешь. Фантазёр чёртов!..»
***
Эми смотрела на то, как монетка на дне футляра замедлила вращение и наконец замерла на ребре. И лишь тогда подняла голову – но незнакомца уже и след простыл. Впрочем, смотреть на него второй раз ей не требовалось. Монета встала на ребро: сам по себе такой знак подтверждал всё.
Девушка подхватила монетку и сунула в нагрудный карман. Выгребла из футляра всю выручку, упаковала гитару. Лёва величаво вылез из футляра, потянулся, выгнув спину, – и привычно запрыгнул ей на плечо. Взяв футляр в руку, Эми рассеянно почесала спутника под шейкой и зашагала к эскалаторам.
Встав на ступени, уносящие её под землю, она достала из кармана пригоршню сухих веточек и истрёпанных бечёвок. Пальцы привычно задвигались, сплетая и связывая их вместе. Кот Лёва на плече тяжело шевельнулся и дохнул в ухо, щекотнув усами:
– Ещё один? – муркнул он. – Тот мальчик, верно?
– Я почти уверена, – кивнула Эми. Эскалатор уже достиг середины пути: тогда она закрыла глаза, глубоко вдохнула… Волосы её взметнул неожиданно ударивший в лицо ветер – и шум метро исчез, будто отрезанный. А спустя долгий миг тишина взорвалась многоязычным гомоном, звоном и рокотом, а нос щекотнули запахи дыма, жареной пищи, пряностей и гнили.
Эскалатор довёз её до самого низа, и девушка сошла на станцию – так непохожую на обычную станцию метро! Огромный подземный зал тускло озаряли столпы света, падавшие сквозь застеклённые оконца в купольных сводах, поддерживаемых каменными арками. В камне арок и стен, полускраденные тенями, высечены были искажённые страданием лица, напрягшиеся тела, зияющие пасти – демоны-атланты, высеченные неведомыми мастерами в незапамятные времена, подпирали плечами своды в вечной му́ке. А в проёмах коридоров мерцал неон вывесок и колыхались на подземном ветру рекламные флаги над цветастыми тентами – во всю станцию раскинулся рынок, крикливо зазывавший и бранившийся на всех языках.
Пахло благовониями, подземельной сыростью, гарью и железом. Девушка уверенно прокладывала путь сквозь пёструю и не всегда человеческую толпу. Её окрикнули, попытались схватить за рукав, пристали с молитвенной чашей и просьбами о пожертвовании – Эми легко уклонялась от ответов и касаний. Это был её мир, её Город: та его часть, которая на множестве человечьих и не очень языков именовалась одинаково ёмко – «Нутро».
– Тот мальчик, – протянул с плеча Лёва. – От него пахло страхом. Страхом и большими неприятностями… Тебе самой-то нужно связываться?
– Не начинай снова. Нас и так слишком мало, чтобы упускать! – сердито бросила Эми. Руки её уже закончили плести нечто, похожее разом на «ловец снов» и кошачью колыбель. Теперь осталось подвесить в центр ту самую монету, и амулет приведёт её к парню, где бы он ни был. Главное – успеть, пока эти самые «неприятности» его не настигли…
Поезд возник из чёрного жерла тоннеля и подполз к платформе – огромный, в три этажа высотой, с батареей прожекторов над оскаленной мордой демона, украшавшей скошенный нос локомотива. Вагоны с рядами окошек были опутаны лестницами и облеплены безбилетниками с баулами и узлами. Эми дождалась, пока кованые двери-врата раскроются под шипение пара, – и вошла в вагон.
