По американской логике усилия необходимо увеличивать, но санкциями  зажимать дальше становится нечего. Таможенные сборы и так подняты уже  практически на все и теперь выходит, что вместо Пекина, их в федеральную  казну начинает оплачивать собственный американский конечный  потребитель. Дело дошло до исполнения главой Белого дома куплета из  популярного мультика про "все хорошо, прекрасная маркиза".

Пекин, с весьма серьезными шансами на успех, подал против США иск в  ВТО. Кроме того, китайская сторона, уже не скрывая, тянет время, говоря о  стремлении всерьез договариваться уже со следующей, а не нынешней  американской администрацией. Хотя по внутренним прогнозам шансы Трампа  задержаться в Овальном кабинете еще на один срок более чем велики,  китайский намек на "кого-нибудь другого" создает явную интригу.

Обе стороны ввели в действие очередной пакет взаимных санкций.  Словом, боевые действия идут в полный рост, однако глава Соединенных  Штатов с непробиваемой уверенностью заявляет  прессе: торговые переговоры с Китаем развиваются прекрасно и буквально  на днях закончатся заключением окончательного соглашения.

И вот в разгар перечисленных событий новостные ленты мировых СМИ  облетает сообщение агентства Bloomberg о появлении в колоде Трампа  нового сильного козыря против КНР. В последних числах августа  американский президент встретился в Белом доме с делегацией  представителей американского Фонда держателей облигаций императорского  Китая.

Они настойчиво предложили нынешнему владельцу Овального кабинета  стребовать с Пекина старые долги. Как посчитал один из основателей  Фонда, со всеми пенями, штрафами, процентами и прочими обязательствами, денег там набежало больше, чем на 1 трлн долларов.

Хотя даже само агентство в своих новостях вариант аккуратно называет  маловероятным, однако упоминает, что предложение не просто прозвучало,  оно всерьез изучалось экспертами Минфина США.

Считается, что правительство Америки его, скорее всего, не примет, но  остается непонятным сам предмет – не примет что конкретно – идею  потребовать долги в целом или только предложение конкретно Минфину  выкупить старые китайские облигации на свой баланс в качестве укрепления  позиции американского государства в дальнейшем разбирательстве с  Пекином?

Интересно в этой истории ровно два момента. Во-первых, созданное  коммунистической партией Китая новое государство не признает своей  юридической правопреемственности императорской эпохи, в связи с чем не  принимает и каких бы то ни было ее долговых обязательств. Так что  юридически стребовать долги невозможно. Что, впрочем, не мешает  несогласным с этим лелеять свои влажные мечты.

Во-вторых, собственная американская либеральная общественность  публично называет тот период позорным фрагментом американской (именно  американской, а не китайской) истории. Так что тут еще не известно, кто  кому вообще обязан платить.

Если кратко, то речь идет о бурном периоде европейского "освоения"  азиатского региона и особенно Китая после опиумных войн (1839-1942  годы). Правившая там последняя императорская династия Цин сумела  оправиться от разрушений, расплатиться с внешними долгами и даже  накопить значительные богатства, но потом оказалась втянутой в войну с  Японией (1894-1895 годы), решившей превратить вассальную китайцам Корею в  свою прямую колонию.

Одной из причин поражения в ней оказалась катастрофически отсталая  транспортно-логистическая система страны. Поправить дело должны были  новые железные дороги – ставшие весьма популярным увлечением всех  развитых государств. Тут-то и выяснилось, что большие по меркам древнего  имперского Китая накопленные богатства оказались ничтожны на фоне  инвестиционных потребностей для строительства транспортной сети даже  самой минимально необходимой протяженности.

К тому же по условиям Симоносекского мирного договора от 17 апреля 1895, Цинская империя была обязана выплатить Японии военную контрибуцию в 230 млн. лянов. Один лян (основная денежная единица Китая того периода)  представлял собой слиток серебра весом примерно 31,25 грамма. Так что к  выплате надо было быстро изыскать 7187,5 тонн серебра, что  ориентировочно соответствовало 2,58 годовых дохода страны.

Таких денег у империи, понятное дело, не было, но их требовалось  найти буквально немедленно. В течение первого года "мира" Китай должен  был выплатить Японии две суммы в 80 и 50 лянов, тогда как общий объем  налоговых поступлений не превышал 90 млн лянов в год. В случае просрочки  потом пришлось бы платить дополнительную пеню в размере 10% от суммы  контрибуции ежегодно.

Плюс к тому предоставленные японцам преференции на право ввоза  промышленного оборудования в Китай и ведения внутренней торговли в  стране тут же вызвали возмущение со стороны Великих держав  (Великобритании, Франции, Германии и России) также имевших особые права  на хозяйственную деятельность внутри Китая, которые они посчитали  ущемленными.

В результате чего императрице Цыси пришлось подписать множество новых  соглашений, практически полностью открывавших внутренний рынок страны,  говоря современным языком, иностранным инвесторам.

В течение четырех лет (1895-1899 годы) в обеспечение полученных долгов китайцам пришлось передать иностранным кредиторам  не только льготные права долгосрочных концессий на судоходство,  геологоразведку, открытие новых и эксплуатацию старых рудников, но  фактически подарить им доходы от таможен в большинстве провинций, а  также портовые сборы существующих и строящихся морских и речных гаваней.

Международного валютного фонда чтобы немедленно "начать помогать  попавшей в бедственное положение стране" еще не существовало, однако его  отсутствие с лихвой компенсировалось активностью великих держав.

Для европейцев, привыкших считать 3-5% на основной капитал достойной  внимания доходностью, условия Китая оказались буквально манной небесной.  В страну хлынула большая золотая река, на первый взгляд, сулившая  китайской экономике сверхбыстрый рост и коренную технологическую  модернизацию. Однако вскоре выяснилось, что цена за успех также  оказалась чудовищной.

Только за первые два года Англия предоставила два "китайских  имперских займа" на общую сумму 28 млн. лянов. Русско-французский  синдикат из десяти банков предоставил кредит на 99 млн лянов. Потом были  еще два британских и германских "золотых шестипроцентных" займа на 12  млн лянов. С разными другими проектами в Китай к 1898 году было влито  350 млн лянов, которые его фактически разорили.

Из-за катастрофического падения налоговых поступлений и  подконтрольной государству торговли все текущие расходы страны пришлось  финансировать из кредитов. В результате 250 млн из всего полученного тут  же ушло в Японию в счет погашения контрибуции. На остальные деньги  содержалась армия и государственный аппарат. Из них же до четверти  оказалось разворовано.

И вот с этого момента доходность инвестиций в Китай полезла вверх с  темпами взлетающей ракеты. Например, один из займов 1898 года  выдавался  из расчета 83 за 100, т.е. Пекин получал 83 млн лянов, но должен был  потом вернуть 100, плюс еще 21 млн лянов процентов. Иными словами,  вместо откровенно грабительского 21% фактически Китай получал кредит под  45%. Кто-то думает, что Маркс свое определение про алчность  капиталистов взял из головы? Святая наивность.

Европа и примкнувшие к ним Япония с США, буквально сошли с ума,  стремясь любой ценой раскрутить Китай на новые займы. А так как  обеспечивать их ему уже было нечем, кредиторы снизошли до согласия брать  в обеспечение доходы, получаемые на так называемых обеспечивающих  территориях. Например, при прокладке железной дороги подрядчик получал  исключительное право ведения безналогового бизнеса в полосе обеспечения  шириной в 150-200 километров.

Делать он там мог все, что угодно. Находить, добывать, вывозить,  покупать, продавать. Китайские власти на обеспечивающих землях зачастую  вообще теряли всякий контроль. Зато оказывались обязаны покупать  ключевые товары только у уполномоченных подрядчиком поставщиков по  обычно чрезвычайно завышенным ценам. Так что в целом на круг мировые  инвестиции в Китай чудесным образом приносили свыше 40% годовых.

К тому же условия предоставления кредитов составлялись так, чтобы  обязывать Китай занимать деньги на максимально продолжительный период  (на 20, 30 и даже 45 лет) с полным прямым запретом на досрочное  погашение.

Могла ли императрица Цыси отказаться? На тот момент уже нет. К  1898-1899 годам ее империю великие державы практически поделили, подмяв  под себя целые регионы. Британцы "тянули железные дороги" Шанхай-Нанкин,  Шанхай-Нинбо, Гуанчлоу-Цзюлун, Даокоу-Цинхуа, Шаньхайгуань-Нючжуан, из  Бирмы в Юньнань до Куньмина, а также построили линии Пукоу (Нанкин) -  Синьян (в Хэйнани) и Нючжуан-Синьминь.

Французы строили три магистрали из Вьетнама через Наньнин в порт  Бэйхай. Бельгийцам (по сути, также представлявшим французские капиталы)  досталась линия Пекин-Ханькоу. Германия застолбила за собой  строительство во всем Шаньдуне. Китайско-Восточная железная дорога  Российской Империи тоже является продуктом того периода.

При чем тут американцы? Как младшие и самые молодые партнеры, целых  провинций себе в кормление они не получили. Не по чину. Однако деловые  круги США, через созданный в 1895 синдикат "Америкэн Чайна Дивелопмент  Ко", просто и нахально пытались влезать всюду, куда только могли  дотянуться.

"Железнодорожный король" А.Гарриман, представители банкирских домов  Морганов, Карнеги и многих других инвестировали, не отставая от старших  товарищей, вместе раскрутивших китайское правительство на строительство  19 магистральных железнодорожных линий (без учета ответвлений и  вспомогательных магистралей местного значения) общей протяженностью 10  тыс. километров. Это при том, что к 1914 году в Австро-Венгрии совокупная протяженность железных дорог составляла 22,9 тыс. км, во Франции 37,4 тыс., Италии - 19,1 тыс., Великобритании - 32,6 тыс.

Понятное дело, внутренний уклад государства и его экономический  механизм с треском сломались. В течение буквально 3-4 лет в нищете  оказались целые слои местного населения. Например, массовый импорт  дешевых фабричных европейских тканей полностью оставил без работы  примерно 1,6 млн китайских мануфактурных работников в 1890 году и еще до  5 млн к 1909 году. А всего по стране буквально без куска хлеба остался  практически каждый третий китаец.

Стоит ли удивляться, что в августе 1899 в Китае вспыхнуло Ихэтуаньское восстание, в западном мире больше известное как Боксерское,  направленное на полное вытеснение всего иностранного из страны. Власти  сначала пытались с ним бороться, но потом сами перешли на сторону  восставших. Однако усилиями военной интервенции восьми держав (Германия,  Япония, Британия, Франция, США, Российская Империя, Италия и  Австро-Венгрия) оно оказалось утоплено в крови.

7 сентября 1901 года китайское правительство подписало с победителями  так называемый Заключительный протокол, по которому было обязано  возместить иностранцам весь ущерб и компенсировать упущенную прибыль на  450 млн. лянов. Почему столько? А нипочему. Хоть сколько-нибудь внятные  документальные обоснования расчетов отсутствуют. Просто было решено  взять по одному ляну с каждого жителя страны.

Точное их количество, конечно, никто не считал, но примерно, на  глазок, его оценили такой цифрой. Выплатить которую Китай был должен за  39 лет (с января 1902 по конец 1940). С начислением пени за просрочку в  4% годовых. В целом на круг к последнему месяцу срока всех платежей  должно было набежать на 982 млн лянов.

Потом была так называемая Синьхайская буржуазная революция  1911 года, формально поставившая жирную и окончательную точку не только  на истории династии Цин, но и всем древнем имперском периоде Китая.  Однако пришедшее к власти правительство Юань Шикая тоже нуждалось в  деньгах, взять которые считало возможным только у иностранных  кредиторов.

За первые три года, под согласие обслуживать имперские долги  (реорганизованные и пересчитанные в 600 млн юаней), оно набрало еще 250  млн юаней кредитов под 5% годовых на 47 лет вперед. При этом 67% суммы  сразу были удержаны в счет погашения прошлых обязательств.

На момент, когда японская агрессия в Азии окончательно спутала все  карты, а Вторая мировая война похоронила весь прошлый мир в целом,  совокупный размер всех иностранных инвестиций в Китай оценивался 1,084  млрд американских долларов в ценах 1914 года, в том числе 531 млн. -  вложенных в железные дороги и транспорт.

Из них около 38% принадлежало Британии, до 17% - царской России, 16% -  германскому и 11% - французскому капиталам. Японцы владели 14%,  сосредоточенными преимущественно в приграничных районах с Кореей и в  Манчжурии. Собственно на США приходились остальные 4%. Вроде как совсем  немного, но от миллиарда...

Возникшая в 1949 году Китайская народная республика, как тогда  казалось, поставила в этой истории окончательную точку. Коммунистическое  правительство страны публично отказалось от преемственности всех  прошлых обязательств. В том числе, жестко пресекая малейшие попытки про  былые долги даже просто поговорить.

В результате, бумаги превратились в мусор, интересный разве что  немногим коллекционерам. Если на Советский Союз, желавший с Западом  торговать, какие-то способы давления по поводу обязательств царского  правительства, например, по французскому займу, еще сохранялись, то  новый Китай полностью ушел в себя, в результате чего перспектив к  принуждению "вернуть должок" решительно не имелось.

Некоторый интерес к цинским долгам возродился в период визита в КНР  президента Никсона в 1972 году. Возникло ощущение, что ради интеграции в  западную экономику Пекин может малость прогнуться и что-то заплатить,  но оно не оправдалось тоже, и про них опять забыли. До настоящего  момента.

Способны ли сегодняшние США заставить Китай погасить долги династии  Цин – вопрос очень сильно спорный. В рамках текущего положения вещей и  при обязательном сохранении обширных торговых отношений с Поднебесной –  очень вряд ли. В том числе и потому, что уступив в одном месте,  китайское руководство автоматически создаст прецедент, позволяющий  остальным бывшим кредиторам также выставить претензий еще на 24 трлн  долларов или 1,79 ВВП КНР за 2018 год.

Но если оценивать возможные сценарии развития событий, включая самые  кризисные, то надо признать, что вариант превращения остатков ветхих  долговых бумаг периода последней императорской династии в инструмент  торговой войны все же существует.

Хотя Китай с момента прихода Трампа активно сокращает свои инвестиции  в США (только 4,8 млрд долларов в 2018 году), только за 2014-2017 годы в  Америку было вложено около 123 млрд долларов.

Если высшее американское руководство посчитает допустимым полностью  обрубить всю торговлю с КНР (что, повторюсь, весьма и весьма  сомнительно, однако в теории не так уж и невероятно при наступлении ряда  критичных условий), то по американской юридической практике Вашингтон  вполне может сыграть в иранский вариант.  Якобы в качестве обеспечения исполнения судебного решения по долговому  спору заблокировав все китайские активы в Америке. Либо использовать  такую угрозу в качестве козыря в торговой войне с КНР.

Пойдет ли Трамп на подобный риск - неизвестно. Уж слишком тяжелыми  могут оказаться последствия. Но сам факт вброса темы в прессу через  серьезное информагентство уж очень явно смахивает на попытку аккуратного  прощупывания почвы в смысле характера ответной реакции. Так что исключить подобный вариант полностью пока не стоит.

Заигрывания, не перерастающие в союз

По мнению Вячеслава Морозова, специалиста по отношениям между ЕС и Россией из расположенного в Эстонии Тартуского университета, Россия до сих пор ориентируется на Европу, хотя ситуация на сегодняшний день «близка к конфронтации».

В то же время, утверждает учёный, заигрывания Китая и России не приведут к длительному союзу – большинство россиян, проживающих в европейской части страны, до сих пор считают Китай чем-то инородным и непонятным.

Китайские вложения в Арктику

Научный сотрудник МГИМО Игорь Денисов полагает, что в течение ближайших лет китайские инвестиции в Россию будут расти. В доказательство своих слов учёный указывает на то, что российские компании, затронутые американскими санкциями (тот же «Новатэк»), стараются изыскать источники финансирования.

По мнению Денисова, в результате западных санкций российско-китайские отношения пережили новый расцвет. Москва не стремится к формальному альянсу с Пекином – тем не менее, она заинтересована в военно-техническом сотрудничестве. У России есть и другие значимые партнёры в Азии – это Монголия, Япония и Южная Корея.

На вопрос о том, являются ли Китай и Россия партнёрами или соперниками, Денисов отметил несколько аспектов. С одной стороны, пояснил он, Россия хотела, чтобы Китай вступил в Арктический совет, и положительно воспринимает китайские вложения в Арктику. С другой – Полярный шёлковый путь Россией не приветствуется.

Прощупывание почвы для наведения мостов с Западом

С точки зрения Морозова, на сегодняшний день имеются указания на то, что участники украинского конфликта рассматривают возможность мирного разрешения, причём оно уже начинает обретать форму. В списки бывших заключённых, которые были обменяны в субботу, попали некоторые довольно известные личности, например, украинский режиссёр Олег Сенцов и Владимир Цемах, считающийся основным свидетелем в деле об уничтожении печально известного самолёта «Малайзийских авиалиний» летом 2014 года, когда погибли 298 человек.

В субботу американский президент Дональд Трамп также высказал своё мнение по этому поводу, отметив в «Твиттере», что обмен заключёнными представляет собой «замечательную новость» и возможно, является «первым гигантским шагом к миру». Тем не менее, Вашингтон неоднократно давал понять, что для рассмотрения отмены экономических санкций против России Крымский полуостров должен быть возвращён Украине.

Однако, по мнению Морозова, подобное разрешение крымского вопроса является заведомо тупиковым вариантом для Украины. В настоящее время, полагает эксперт, путь к мирному соглашению заключается в выработке компромисса, который обе стороны смогут преподнести своим гражданам как победу.

Сегодняшние события, поясняет Морозов, являются начальным этапом процесса, который может привести к выработке устойчивого решения украинкой ситуации. О деталях говорить пока не приходится – но уже можно обозначить некоторое общее понимание того, каким станет будущий компромисс. В свете сегодняшней обстановки, утверждает учёный, вероятно, что российский и европейский рынки начнут постепенно открываться друг для друга.

Однако, с точки зрения Морозова, для достижения соглашения России и Западу предстоит разрешить несколько сложных моментов.

Во-первых, изначально санкции вводились для того, чтобы вынудить одну сторону изменить свой курс. Следовательно, в краткосрочной перспективе конца санкциям не предвидится, однако, если придерживаться оптимистических взглядов, можно говорить о том, что за несколько лет удастся выработать решение с Украиной – при условии, что Киев готов положить начало весьма болезненному процессу, одной из важных целей которого является отмена санкций.

Во-вторых, России, являющейся объективно более слабой стороной, скорее всего, придётся пойти на большие уступки, чем Западу. Тем не менее, в глазах населения страны всё должно выглядеть именно как соглашение. В столь непростой ситуации обеим сторонам каким-то образом нужно «сохранить лицо».

С этой точки зрения, приемлемым для России выходом станет федерализация Украины или придание автономного статуса восточным территориям страны. Крым представляет собой отдельный вопрос – по мнению Морозова, пути назад для полуострова уже нет, здесь не поможет и новый референдум. Даже если на полуостров вернутся все, кто оттуда уехал (те же татары), большинство всё равно проголосует за Россию.