15 сентября 1949 года немецкий бундестаг избрал федеральным канцлером Конрада Аденауэра. Причем решающим стал его собственный голос: Аденауэр набрал 202 голоса из 402. ФРГ только что получила свою конституцию и стала полусуверенным государством. Полный (юридически, но не фактически) суверенитет вернется к ней только в 1955-м, и Аденауэр стал первым ее федеральным канцлером.

Но по сути он был первым лицом в Западной Германии уже с 1948 года, когда возглавил Парламентский совет – учредительное собрание, созданное западными союзниками в оккупированной ими части Германии для подготовки конституции и провозглашения ФРГ. Что и было сделано, а возглавлявший с октября 1948-го Парламентский совет Аденауэр пересел в кресло канцлера.

Тогда он говорил, что доктор обещает ему год-два эффективной работы. Но в итоге Аденауэр ушел в отставку только в 1963-м, при этом и дальше продолжая держать ситуацию под контролем, оставаясь главой ХДС – правящей партии – до 1966 года. И только тогда, в возрасте 90 лет, Аденауэр ушел. Но не на пенсию, а в простые депутаты бундестага. Он умер спустя четыре месяца, оставшись отцом-основателем ФРГ.

Сейчас эта Германия исчезает на наших глазах.

Ее создателем был тот, кого называли «стариком», «хозяином». Понятно, что Аденауэр действовал не в одиночку, да и не имел полной свободы действий – контроль англосаксов над Германией сохранялся в той или иной степени все время его правления. Однако именно от него во многом зависело направление движения: и выбор экономической модели, и внешнеполитические маневры.

Хотя Аденауэр был ревностным католиком (при этом одновременно и один из основателей германского филиала Ротари-клуба, парамасонской структуры), консерватором, традиционалистом и жестким антикоммунистом, его социально-экономические взгляды нельзя считать просто рыночно-капиталистическими.Действительно, выбранная им для ФРГ модель социального рыночного хозяйства основывалась на том, что:

«Капиталистическая система экономики не соответствует жизненным политическим и социальным интересам немецкого народа. Новая структура немецкой экономики должна основываться на учете того факта, что время безграничного господства капитализма ушло».

Так говорил Аденауэр, и понятно, что после национал-социалистического Третьего рейха и при существовании на востоке Германии социалистической ГДР, да еще и при наличии в самой ФРГ сильной социал-демократии, переход к свободному рынку был бы просто безумием, которое не приняли бы ни правые, ни левые.

При этом Аденауэр очень не любил социал-демократов, считая их склонными к сползанию в сторону коммунистов (которых он вообще запретил как партию). Понятно, что это во многом было для него продолжением той политической борьбы, которую он вел в донацистской Германии, ведь «старый Конрад» был выходцем именно из той эпохи. Когда в 1945-м в британской зоне оккупации начал делать карьеру 69-летний пенсионер, еще многие помнили, что он был одним из немногих уцелевших заметных немецких политиков 20-х годов. И единственным, кому удалось не просто вернуться в политику, но и подняться на ее вершину.

Аденауэр родился в семье небогатого кельнского служащего – но экстерном закончил университет и делал карьеру юриста. Неизвестно, к чему бы она его привела, но в 28 лет он женился на племяннице Макса Вальрафа – бывшего шефа полиции Аахена. Уже через пару лет Аденауэр вступает в католическую Партию центра и становится членом городского совета Кельна. Уже через год дядя его жены становится кельнским бургомистром, а спустя еще пару лет Аденауэр перемещается на должность его первого помощника.

Следующий шаг в карьере он сделает еще через семь лет, заняв кресло своего родственника. Бургомистром Кельна Аденауэр проработает 16 лет – до прихода к власти нацистов. Причем он был не просто главой одного из крупнейших городов Германии, но и председателем Государственного совета Пруссии, то есть номинальным президентом по сути половины Германии. Кроме того, Аденауэр входил в руководство Партии центра, и выдвигался в качестве ее кандидата в рейхсканцлеры.

При этом с 1921 года формально возглавляя Пруссию, он не любил прусский дух. В 1919-м он назвал ее «злым духом Европы, убежищем антикультуры, воинствующего милитаризма, ... виноватой в Первой мировой войне». Причина в том, что Аденауэр хотел сделать Рейнскую область самостоятельной, отделив ее от Пруссии, а то и вообще от Германии. Ради этого он был готов чуть ли не на союз с французами, но ничего из этого не получилось. Подобные настроения, конечно, не могли нравиться ни пруссакам, ни Берлину.

И уже тем более Гитлеру – поэтому в 1933-м карьера Аденауэра закончилась. Он отказался встречать Гитлера на кельнском вокзале и вскоре перестал быть бургомистром. При этом его не посадили в тюрьму, а назначили пенсию, а два его сына (всего у него было восемь детей от двух браков) служили в вермахте. За 12 лет правления Гитлера Аденауэра пару раз ненадолго арестовывали (в 1934-м и 1944-м, после покушения на фюрера), но потом отпускали. Вначале он укрывался в одном из католических аббатств, но в основном жил у себя дома, в Кельне – как потом говорили, «предаваясь раздумьям». Когда в 1945-м в город вошли союзники, пенсионерство Аденауэра закончилось – он даже ненадолго снова стал бургомистром Кельна. А потом пошел на федеральный уровень, чтобы строить новую Германию.Или не Германию, потому что сближение с Францией было важнейшей задачей для Аденауэра. Понятно, что это было выгодно и англосаксам – Союз угля и стали устранял возможности для конфликта между ФРГ и Францией, потому что их сырьевые регионы и промышленность оказывались связанными в единый комплекс, а военный контроль над ними осуществлялся через НАТО. Но Аденауэру это нравилось и до войны, франко-германский союз представлялся ему правильным. Ведь он относился к той части немецкой католической элиты, что мыслила не категориями рейха, но империи Карла Великого, то есть единой Европы. Не случайно в 1954-м Аденауэр получил учрежденную в Аахене премию Карла Великого как «влиятельный пропагандист объединенной Европы».

Ради укрепления ФРГ Аденауэр готов был на самые разные шаги – от того, чтобы отдать  еврейским беженцам (в том числе и бывшим узникам концлагерей) половину полученных от американцев по плану Маршалла средств, до получения атомной бомбы. Понятно, что в обоих случаях решающей оказалась позиция США. И если в первом случае они были только за, то во втором резко против. Планам Германии обзавестись совместной европейской атомной бомбой – вместе с Францией и Италией – не суждено было сбыться. Но французов американцы остановить не могли.

При том, что ради того, чтобы не допустить к власти в ФРГ социал-демократов Аденаэур был против включения в состав страны Западного Берлина (где они были в большинстве), он был жестким противником любого компромисса на востоке, не признавая ни ГДР, ни новые, включающие бывшие прусские земли, границы Польши. Но в 1955-м приехал в Москву – единственный раз – договорившись об установлении дипломатических отношений и возвращении домой последних десяти тысяч остававшихся в СССР немецких военнопленных. После смерти Аденауэра именно это возвращение немцы назвали главным его достижением. 

Будучи жестким антикоммунистом, он был при этом настоящим христианским консерватором, и поэтому нынешние взгляды его партии ХДС показались бы ему совершенно либерально-социалистическими. Потому что во многом они таковыми и являются – и тут дочке восточногерманского протестантского пастора Ангеле Меркель нечего было бы возразить своему предшественнику.

Конечно, Меркель может сказать, что она успешно продолжает курс Аденауэра на строительство единой Европы, более того, достигла в этом огромных успехов, при этом сохранив германо-французский альянс в качестве ядра евроинтеграции. Вот только для того, чтобы единая Европа состоялась, ее должны поддерживать граждане национальных государств и в первую очередь сами немцы.

Но ХДС уже во многом не правая, не народная и не христианская партия – как по своим установкам, так в особенности и по проводимой политике. А скоро она перестанет быть и правящей. То есть дело Аденауэра будет похоронено. Если, конечно, на смену Меркель не придет новый «старик» – то есть человек с принципами и четкой идеологией.