В 40-е Людмила Целиковская обрела такую известность и любовь публики, что солдаты шли в бой с ее именем на губах. Актрису называли «девушкой с лучистым взглядом»: она казалась зрителям светлым человеком. В реальной жизни Людмила Васильевна действительно много шутила, была легка в общении, всегда сохраняла оптимизм. Это качество здорово пригодилось артистке, когда ее слава начала угасать.

Она полностью отдавалась игре на сцене и с тем же рвением бросалась в омут любви. Актриса четыре раза выходила замуж, а если собиралась уйти — сразу сообщала об этом избранникам, так как не терпела лжи. После смерти последнего супруга артистка прожила 16 лет с Юрием Любимовым. Почему же спустя столько лет режиссер предал Людмилу Целиковскую, и с кем она была по-настоящему счастлива?

ЛИЦЕДЕЙКА И ХОХОТУШКА

Людмила Васильевна появилась на свет в теплой Астрахани в семье оперной певицы и дирижера. Девочка страдала лихорадкой, и врачи посоветовали родителям перевезти ее в город с другим климатом. Так будущая актриса оказалась в Москве.

Несмотря на регулярные уроки музыки, Людмила Целиковская так и не смогла стать хорошей пианисткой. Гораздо больше ее привлекало лицедейство — вместе с друзьями девочка выходила на улицу и изображала нищенку, прося подаяния. Мама не отругала ребенка за хулиганство, а поступила мудрее: отвела Люсю в театр имени Вахтангова к Рубену Симонову, чтобы тот дал профессиональную оценку ее актерскому таланту. Родительница не ошиблась — задатки у дочки действительно имелись.

При поддержке родителей Целиковская поступила после школы в Щукинское училище. Первую роль она сыграла, будучи студенткой, дебютировав в «Сердцах четырех». Одновременно артистка снималась в картине «Антон Иванович сердится». Легкая на подъем, веселая, беспечная — она была прекрасной партнершей по площадке.

«В сущности, она в этих фильмах, в той или иной степени соответствия, играла саму себя», — шутил Павел Кадочников, сравнивая коллегу с ее героиней Серафимой.

С началом войны Людмиле Васильевне пришлось эвакуироваться из столицы. Ленинград, Омск, Алма-Ата — она часто переезжала. А в 1945-м актрисе выпал шанс поработать с Сергеем Эйзенштейном в ленте «Иван Грозный». Из-за этого фильма Целиковская чуть не лишилась возможности играть на сцене: она неудачно попыталась совместить съемки с занятостью в театре имени Вахтангова и только благодаря письму Эйзенштейна была восстановлена в учреждении после позорного исключения.

Людмила Васильевна хотела играть в драме, но это редко удавалось: режиссеры видели в ней хохотушку из музыкальных комедий. Пожалуй, самыми серьезными ролями в кинокарьере Целиковской стали персонажи из «Ивана Грозного» и «Повести о настоящем человеке».

Громкую славу принесла ей «Попрыгунья». Картина получила «Серебряного льва» на Венецианском фестивале. Хорошо или плохо, но с этого момента артистке еще активнее предлагали амплуа веселых простушек.

Разочаровавшись в кино, Целиковская посвятила себя театру. Ее последней работой на большом экране стало участие в картинах «Невероятное пари, или Истинное происшествие, благополучно завершившееся сто лет назад» и «Репетитор» в 80-х.

Годами актриса переживала из-за отношения к ней властей: ее роли называли наивными и безыдейными. Зато простые зрители Людмилу Васильевну обожали. Каждый советский парень заявлял, что мечтает жениться на Людмиле Целиковской. Однако сердце звезды не бывало свободным.

В РОЛИ ЖЕНЫ

Актриса была так популярна, что девушки делали прически, как у нее, а малознакомые юноши чуть не с порога предлагали руку и сердце. Людмила Васильевна постоянно отказывала поклонникам, ждала, когда встретит подходящего человека. Ее первой любовью стал старшекурсник Юрий Алексеев-Месхиев, но студенческий брак долго не продержался: артистка подала на развод, а вскоре снова вышла замуж, на этот раз за писателя Бориса Войтехова.

На съемках «Воздушного извозчика» у Целиковской вспыхнули чувства к Михаилу Жарову. Коллега был почти на 20 лет старше и, как и юная актриса, женат. Но любовь оказалась сильнее условностей, во что бы то ни стало, артисты решили воссоединиться. Развод с прежними супругами дорого стоил: Жаров угодил в клинику на полтора месяца из-за проблем с сердцем, а Войтехов сыпал угрозами и обещал отомстить.

Впоследствии Людмила Васильевна называла два первых брака ошибкой, а вот про Михаила Жарова говорила с теплотой. Однако ни крепкие чувства, ни общие интересы не спасали отношения, трещавшие по швам. Через пять лет Целиковская познакомилась с архитектором Каро Алабяном, что добавило масла в огонь.

«Она всегда очень хорошо отзывалась о Жарове, — рассказывал сын звезды Александр Алабян в документальном фильме «Больше, чем любовь. Людмила Целиковская», — говорила, он ее больше всех в жизни любил. Но они расстались, потому что детей не было».

На второй встрече архитектор заявил актрисе, что та станет его женой. Очарованная смелостью нового знакомого, Целиковская ушла от Жарова. Убитый горем артист пытался уговорить супругу остаться с ним, даже купил в подарок черный жемчуг. Но Людмила Васильевна твердо ответила, что любовь дороже драгоценностей. Благодаря Каро Алабяну она исполнила давнюю мечту — стала мамой.

Безоблачная совместная жизнь Целиковской и Алабяна длилась недолго: впав в немилость властей, Каро Семенович чудом избежал ареста и был вынужден уехать в Армению. Через пару лет он смог вернуться, получил работу. Семье предоставили квартиру. Казалось, все наладилось, как вдруг новое испытание обрушилось на Людмилу Васильевну — болезнь сына Александра.

«Мама бросила театр, кино. Всю себя отдавала борьбе за мою жизнь. И лишь через много лет узнала, насколько это страшный диагноз, полиомиелит. «Узнала б раньше — выбросилась бы с балкона», — признавалась она. К счастью, у меня оказалась редкая форма, которую удалось вылечить. А в 1959 году от рака легких умер отец, всю жизнь дымивший как паровоз», — делился Александр Алабян.

ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ

Смерть четвертого мужа стала ударом для артистки. В тяжелые времена ее поддерживал друг супруга Анастас Микоян и актер и режиссер Юрий Любимов. Оказалось, последний питал чувства к звезде. Вместе они играли в картине «Беспокойное хозяйство», а в театре исполняли роли Ромео и Джульетты, хотя давно вышли из возраста персонажей. Впоследствии коллеги шутили: Любимов и Целиковская переписали Шекспира, начав жить вместе.

На этот раз Людмила Васильевна не спешила в загс. Брак был гражданским, что никак не умаляло чувств актрисы к режиссеру. Пара поселилась в квартире Целиковской. Вскоре апартаменты превратились в «штаб» Театра на Таганке: радушная хозяйка принимала у себя представителей творческой интеллигенции, обсуждала предстоящие спектакли, перерабатывала сценарии.

Целиковская прожила с Любимовым 16 лет, не обращая внимания на слухи о его бесконечных романах на стороне до тех пор, пока избранник сам не признался в измене.

«Они не скандалили, не выясняли отношений. Просто однажды она сказала: «Уходи». И потом уже не вспоминала ни плохим словом, ни хорошим», — сетовал сын актрисы.

Разрыв с Любимовым тяжело дался актрисе. Возможно, Целиковская разочаровалась в отношениях, ведь больше никому не позволила завоевать ее расположение. Людмила Васильевна часто повторяла, что, если бы не умер Каро Алабян, она была бы счастлива до конца дней.

В 1989-м у Людмилы Целиковской обнаружили рак. Она медленно угасала, а в последние годы почти не выходила из дома, страдая от невыносимой боли. В 1992-м актриса скончалась в своей квартире на Новинском бульваре, где прожила почти 40 лет.

Квартиру Людмилы Целиковской продают за 34 миллиона рублей

Сын похоронил артистку рядом с могилой отца-архитектора. Многие пришли проститься со звездой «Попрыгуньи», и Александр был обескуражен, когда не увидел на церемонии последнего возлюбленного матери. «Она отдала Любимову прекрасные годы жизни. А он в одночасье оставил ее ради молоденькой и, когда мама умерла, даже не пришел на похороны», — негодовал Алабян-младший.

Александр часто вспоминает родительницу. «Пока могла, мама выходила на сцену, — восхищался он силой духа актрисы. — Несмотря ни на что, она оставалась оптимисткой. До конца своих дней». 

– Прошу, присаживайтесь. Могу предложить вам кофе, чай, коньяк. Для нас большая честь принимать гостя из Москвы. Работаем без рекламы, о себе почти нигде не заявляем, к нам редко заглядывают важные персоны, – хозяйка сыпала любезностями, внимательно наблюдая за гостем, давая ему возможность освоиться, расслабиться, настроиться на нужный лад.
– Я... это, – промычал предприниматель, – спросить. Мне сказали, у вас можно вроде как удачу купить. Звучит как анекдот, конечно, – бизнесмен Тарасов натянуто улыбнулся, в глазах прыгали тревожные огоньки.
– Ну что вы. Мы оказываем услуги гораздо скромнее. Удачей не торгуем, но предлагаем вам ее на время. На ближайшие сто лет.
– На сто?! – секундное недоверие сменилось жадным любопытством, тревожные огоньки уступили место алчному блеску. Очередная «рыбка» попалась на старый добрый остро заточенный крючок.
– Не бесплатно, конечно, – охладила Ядвига восторг Тарасова. – Наш столетний контракт подразумевает сделку. Мы гарантируем вам удачу во всех начинаниях в обмен на… радость. Только и всего. Договор подписывается кровью и действует ровно сто лет и один день. Ваш возраст все это время останется неизменным. Если через сто лет вы захотите вернуть себе чувство радости, вам будет достаточно заявить о разрыве сделки. Правда, в этом случае все материальные блага, накопленные за период удачи, перейдут во владение нашей компании. На принятие решения у вас будет только один день.

Тарасов изумленно выпучил глаза, сглотнул. На лице читалась борьба жадности и недоверия.

– А без радости как? – вопрос звучал глуповато, но по сути верно.
– Не так страшно, как кажется, – медово пропела Ядвига, белозубо улыбнувшись гостю. – Вы отдаете радость, но у вас остается возможность удовлетворения потребностей, злорадство, наконец.
– А еда, например? Или этот, секс? – бизнесмен смутился.
– Удовлетворение потребностей остается, – повторила Ядвига, теперь уже улыбаясь скорее хищно, чем дежурно.
– Где подписывать? – хрипло выдохнул Тарасов после недолгих размышлений. Ядвига ловко извлекла из ящика коробку со стерильной иглой.

– Ф-фух... устала я от этих дураков, – пожаловалась она, когда посетитель ушел.
– Вернется?
– Куда денется? Ста лет более чем достаточно, чтобы понять, что жизнь без радости – это… совсем безрадостная жизнь, – ловко скаламбурила Ядвига. – Ладно, пора назад. Готов?

Василий кивнул. Ядвига крутанула декоративный штурвал на стене, кабинет заволокло туманным вихрем. Через минуту офис исчез, а вместо него, пыля стариной, возник типичный антураж бревенчатой развалюхи. Некогда белая печка с облупившейся штукатуркой, чугунки на полке, рогатый ухват у стены, закопченное оконце. Василий, обитающий в этом времени в своем истинном кошачьем обличье, потерся о Ядвигину ногу и звучно заурчал.

– Гость, хозяйка! – просигналил Василий.

– Вот ведь черти принесли! – Ядвига кинулась в чулан, где лежали лохмотья и серый платок, побитый молью, – наряд, соответствующий обстановке. – Задержи!

Василий спрыгнул с лавки, метнулся к двери, прямо под ноги нежданному посетителю. Тот оказался крепким парнем в косоворотке, рабочей тужурке, в тяжелых сапогах и кепке на городской манер. Внешность дополняли очки, выдававшие скорее пристрастие к чтению, чем обычный дефект зрения.

– Зачем пожаловал, добрый молодец? – недовольно пробурчала Ядвига от печи, двигая чугунами.
– Говорят, ты удачу наколдовать можешь? Очень, понимаешь, нужна.
– Треплют языками, а ты и поверил. Сказок начитался, Иван-дурак?
– В общем угадала, зовут Иваном. А дуракам, говорят, везёт. Поможешь? – гость без приглашения сел на лавку, снял картуз. Василий бесцеремонно улегся на колени посетителя, замурлыкал.
– Помочь могу, да дорого встанет. На радость меняю, таковы правила. Устроит?
Посетитель задумался. Потом взглянул серьезно, кивнул:
– Согласен.
– На кой удача-то понадобилась, Иван?
– Скажу, да вряд ли поймешь. Дел много, которых без удачи не своротишь. Науку развивать, за прогрессом идти. Радость – дело личное, а вот если с удачей за дело взяться, обществу послужить, так и без личного обойдусь. Чтобы другим радость была, чтобы дети счастливыми росли.
– Ничего себе мотивация! – Ядвига от удивления забыла о маскировке. Таких посетителей за долгий срок профессиональной деятельности ей видеть не приходилось. Дырявый платок сполз, высвобождая нежные локоны. Глаза посетителя расширились в изумлении.

– Ладно, слушай, – хозяйка двинулась к гостю, теперь уже не прячась от света. – Договор подписывается кровью и действует ровно сто лет и один день…

– Ядвига Борисовна, к вам Иван! – промурлыкал в динамик Василий. Ядвига всполошилась, вспомнив столетний вчерашний разговор, прижала руки к пылающим щекам. Потом гордо вскинула голову: – Проси!
– Продлить, расторгнуть? – спросила, не здороваясь, лишь Иван переступил порог кабинета. Секретаря он зачем-то притащил с собой.
– При свидетеле заявляю – хочу удачно жениться! На вас. Контракт еще в силе? – выпалил гость.

Ядвига услышала щелчок профессиональной ловушки. Ее согласие было гарантировано сделкой, но ощущения были в новинку: быть удачей для заказчика ей еще не доводилось.

– Совсем дурак, да?
– Да – это да?
– Если удача – я отказать не могу, – ушла от прямого ответа Ядвига. – Дальше-то что?
– А дальше я разрываю контракт! – заявил Иван и решительно двинул к невесте. Лицо его засияло счастливой улыбкой.

Глядя на целующуюся пару, Василий с чувством сказал: «Мяу!» – и поднял вверх большой палец.