Екатерина Бойко
7 Дней

«После концерта получаю записку: «Тебя в детстве водкой, а не молоком поили, раз ты такая страшная выросла?» — рассказывает фаворитка шоу «Голос» Наргиз Закирова.

— Наргиз, вы попали только на второй сезон шоу «Голос». Почему не на первый, вы же прошли отбор. Как это вышло?

— Год назад, увидев рекламу этого шоу по телевизору, я решила попытать судьбу. На тот момент я уже двадцать два года прожила в Америке и даже зарабатывала на жизнь пением. Но сцена, на которой я там выступала, находилась в ресторане. А много лет петь перед жующей публикой — это не значит состояться как певица. Поэтому я очень обрадовалась такому шансу — отправила заявку, и меня пригласили в Москву. Но когда пришла пора участвовать в «Голосе», у меня сильно заболел отец. Да еще случился ураган «Сэнди». Наш дом находился в самой опасной зоне «А», на острове Статен-Айленд в Нью-Йорке, и очень пострадал. К счастью, мы эвакуировались заранее. Но дом пришлось восстанавливать. И никаких сил на конкурс не оставалось... Зато в этом году я ничуть не сомневалась, ехать ли мне на «Голос». Хотя вся моя большая семья — и мама, и дети, и муж Филипп не совсем были к этому готовы. Супруг переживал больше всех, не хотел меня отпускать. Но в конце концов сказал: «Главное, чтобы ты была счастлива. Ты долго к этому шла, я не могу сказать «нет».
— Филипп ведь тоже профессиональный певец?

— Да, я влюбилась в него с первой секунды, как только услышала его голос. Мы вместе уже больше пятнадцати лет, и это мой третий брак. Два предыдущих были не совсем удачными, зато в них родились двое замечательных детей — дочка Сабина и сын Ауэль. Представляете, с Филиппом мы познакомились благодаря моему второму супругу Ернуру. В то время мы собирались разводиться, и вдруг он звонит и приглашает меня в ресторан: «Отбрось сейчас все, что между нами происходит, просто приезжай, ты такого еще не слышала!» Я поехала, как потом выяснилось, навстречу своей судьбе. Филипп пел в ресторане, и я
как завороженная слушала его, понимая, что пропала. На тот момент Фил был женат, но его брак, как и мой, трещал по швам. Мы потянулись друг к другу. Я первая призналась ему в любви, однако жить мы вместе стали только после того, как оба получили развод от своих супругов. Вскоре мы поженились, и у нас родилась Лейла. Кстати, Филипп тоже из эмигрантов. В девятилетнем возрасте он приехал в США с Сицилии с родителями.
— Наргиз, вы именно в Америке стали певицей?

— Нет, конечно! Я перебралась туда в 25 лет, когда была довольно известной в Узбекистане артисткой. У нас вся семья музыкальная. Мой дедушка Карим Закиров — мамин папа — стоял у истоков узбекской оперы. Его старший сын Батыр Закиров был известен не только у себя на родине, но и в Европе— с успехом выступал в знаменитой «Олимпии» в Париже. А дядю Фарруха с его группой «Ялла» все помнят по шлягеру «Учкудук — три колодца». У моего папы была самая лучшая фонотека в городе. Я постоянно слушала музыку и придумывала для себя какие-то номера, в том числе на английском, которого я тогда не знала, просто воспроизводила на слух иностранные тексты, продумывала все — от хореографии до костюмов. Однажды я взяла мамину шикарную шаль, прорезала в ней дырку и пыталась сделать юбку. Мама была в шоке, но потом, успокоившись, даже вставила туда резинку. Из швабры я сделала микрофонную стойку, а школьный пенал обклеила блестящей бумагой — смастерила микрофон и давала домашние концерты перед гостями. В 14 лет я исполнила песню «Помни меня» для фильма «Невеста из Вуадиля». Музыку написал дядя Фаррух, а слова — Илья Резник. Фильм имел большой успех в Узбекистане. Меня стали приглашать на концерты и «Огоньки» узбекского телевидения.

— Так почему же, добившись популярности в Узбекистане, вы решили все бросить и переехать в США?

— Не могу сказать, что это я решила. Меня просто поставили перед фактом: мы уезжаем. Я до последнего не верила, что это произойдет. Мы считались состоятельными людьми: мама была заслуженной артисткой республики, папа занимал высокий пост, я много выступала. Но мы все бросили, имущество продали за копейки и переехали в Штаты. Потому что в Америке жил единственный папин брат, и он говорил, что там жизнь гораздо лучше. Да и, честно говоря, хоть я и была в Узбекистане какой-никакой звездой, но чувствовала там себя не всегда комфортно. В первую очередь из-за внешности, потому что я не была похожа на узбечку. Меня считали уродливой, потому что я очень худая, у меня большой рот. Сейчас это считается модным, а тогда некоторые даже на концерте присылали записки с оскорблениями. Одну из них помню слово в слово: «Тебя мать вместо молока водкой кормила, что ты такая костлявая и страшная выросла?» И мама сказала: «Наргиз, с твоим характером, твоей внешностью в Штатах тебе будет лучше, чем здесь». Однако все оказалось не так просто. Первое время было очень трудно. Стресс для меня был огромный. Папа, мама, моя маленькая дочь Сабина и я, беременная Ауэлем, остановились у дяди в двухкомнатной квартире, где уже жили пять человек. Они приняли нас радушно, но то время я вспоминаю с ужасом. По-английски двух слов связать не могла, всего боялась! К счастью, вскоре мы переселились в отдельную двухкомнатную квартиру. Но начался другой кошмар: пятилетняя Сабина пошла в школу, не зная языка. Возвращалась в слезах, потому что одноклассники дразнили ее из-за того, что она ничего не понимала. Как-то Сабина не смогла сказать учителю, что хочет выйти в туалет... Для девочки это был жуткий позор. Но со временем все наладилось: дочь освоилась и заговорила так, будто она природная американка, я родила Ауэля...
— После родов вы решили возобновить свою карьеру уже за границей?

— Если бы! Вскоре после рождения второго ребенка я пыталась устроиться хоть куда-нибудь. Заходила во все магазины, пиццерии, офисы в поисках работы. Язык уже чуть-чуть знала: я смотрела телевизор и постепенно стала понимать английскую речь. И мне повезло: в русском видеосалоне меня взяли продавщицей. Оплата была мизерная, два с половиной доллара в час, при графике с девяти утра до десяти вечера, один выходной в неделю. Но я была счастлива! Проработала там два года. А на сцену я вернулась в тот день, когда познакомилась с Филиппом. По просьбе друзей я спела для них песню. Хозяин ресторана, услышав, как я пою, предложил мне работу. И я стала выступать в ресторане уже вместе с Филом.
— А ваши «фирменные» татуировки когда появились?

— Свою первую татушку на руке — знак, который символизирует свободу и любовь, — я сделала уже в 96-м году. А потом пошло-поехало...

— Как родные отнеслись к таким смелым экспериментам?

— Мама знала, что я на такое способна. Однажды я перекрасила волосы в белый цвет — не в блонд, а именно в белый. Вожжа под хвост попала! Не подумала, что время неподходящее — у папы были проблемы с сердцем, он в больнице. Мама, когда увидела меня, сказала: «К папе не ходи, я что-нибудь придумаю, только не пугай его!» Как назло, тут папа звонит: «Почему Наргиз не приходит, я соскучился, хочу ее увидеть». Никогда не забуду эту сцену: я подхожу, отец сидит на скамеечке. Поднимает на меня глаза и говорит: «Уйди. Просто уйди. Уйди, и все!» Но самое страшное было, когда я сделала тату на голове. Мама всегда говорила: «Все что угодно — только не на лице! Я тебя умоляю!» Тогда у меня были длинные волосы, и сбоку, около виска, я выбрила треугольник, где потом набила татушку. Чтобы мама ее не увидела, сверху зачесывала волосы. Но конечно же однажды она все же разглядела тату и была в шоке. А вот когда я наголо побрилась, она сказала: «Ура!» Зато я сама, увидев себя в зеркало, пришла в ужас: слезы, истерика... Филипп поспешно ретировался из дома, сказав: «Сейчас вернусь». Я кричу: «Ты что, меня в таком состоянии оставляешь?» А он приехал домой... наголо обритый! Хотя у мужа тогда были густые волосы по пояс — так он решил меня поддержать. Он вообще меня всегда поддерживает. Недавно прилетал ко мне в Москву на несколько дней. С трудом выкроила время, чтобы провести несколько часов с Филиппом. Сплошные репетиции, записи, прогоны номеров на шоу.

— Зато вы недалеки от победы! После шоу наверняка у вас будет много предложений поработать в России.

Что будете делать?

— Буду разрываться между двумя странами. Но слава богу, на свете существуют самолеты.