Наряду с либеральным укладом, стал возникать и крепнуть новый уклад — патриотический, собирая в свои ряды сторонников сильного централистского государства, предлагая модели его развития в экономике, культуре и геостратегии. Однако в недрах путинского централистского государства сохранились мощные очаги ельцинизма. Как дремлющие метастазы, либеральная опухоль разрасталась, готовя реванш — Перестройку-2. Первая проба сил состоялась в 2011 году на Болотной площади, когда либералы, организованные политическим центром, управляемые либеральными СМИ, вышли на площадь, требуя пересмотра думских выборов — и фактически требуя устранения президента Путина. На пути Болотной атаки встала Поклонная гора, заслонила драгоценное государство. Болотные митинги и демонстрации были разогнаны силой, лидеры арестованы. Либеральная грибница, ненадолго обнаружив себя, вновь ушла в глубину. Метастазы остались, давали о себе знать множеством либеральных инициатив, которые охватывали всё большие круги гуманитарной интеллигенции, науки и бизнеса.
Открытие «Ельцин-центра» в Екатеринбурге стало символом возрождающегося ельцинизма. Либеральным оставалось правительство, возглавляемое премьер-министром Медведевым. Либеральным оставался экономический блок правительства, проводящего курс в экономике, который привёл Россию к упадку и стремительному обогащению банкиров и олигархов.
Путинский централизм не реагировал на угрозу либерального реванша и продолжал своё триумфальное шествие, увенчанное возвращением Крыма в Россию. Это был триумф президента Путина, и он демонстрировал, казалось, необратимое укрепление централистского государства Российского.
Солнце Крыма просияло недолго и начало быстро тускнеть. Крым, объединяющий вокруг Путина огромный массив населения, переставал быть консолидирующим фактором. Ожидаемое развитие не наступило. Провозглашённый Путиным рывок не совершился. Вместо развития и духовного очищения российского общества на первый план выступал пиар, имитация, которая превратила внутреннюю политику государства в фальш-панель. Остановившийся в движении самолёт падает. Остановившееся в своём развитии государство демонстрировало слабость централистской политики и побуждало либералов к активным действиям. Приближалось время схватки и пробы сил.
Этой пробой стал казус «Голунов», когда либеральному журналисту силовиками были подброшены наркотики, и он был отправлен в тюрьму. На защиту Голунова поднялась гуманитарная общественность, управляемая либеральными радиостанциями и газетами, открытыми и закрытыми оппозиционными центрами, существующими во всех регионах России. Голунова отбили, вырвали из тюрьмы, из рук полиции, государство осудило силовиков, ФСБ и полицию, отдало их на растерзание общественного мнения. Это было очевидным отступлением власти. Это отступление трактовалось как несомненная победа либералов и слабость государства. А в среде силовых структур расценивалось как горбачёвское предательство: тот тип предательства, когда силовые структуры Советского Союза, армия и милиция, — бросались на подавление демонстраций с согласия Горбачёва, а потом Горбачёв отступал, не брал на себя ответственность за жестокие подавления, «умывал руки», а силовики подвергались чудовищному осуждению бушующей либеральной среды. Деморализованная советская армия и милиция проявили свою неспособность к действиям в августе 1991 года. В случае Голунова победа либералов над властью казалась ничтожно малой, однако являлась проломом в монолите власти, и в этот пролом оснащённые стратегией либералы нанесли разящий удар.
Выборы в Мосгордуму стали полем боя не конкурирующих между собой кандидатов, а путинского централизма с либеральной оппозицией. Длящиеся неделями демонстрации, молодёжь, идущая на несанкционированные митинги и шествия, попадающая под удары полицейских дубин под камеры репортёров всех мастей, русских и зарубежных, — это была мощная стратегия, где каждый удар полицейской дубинки лишь консолидировал либеральные массы и втягивал в воронку протеста всё новые и новые контингенты. Где каждый видеоролик, рассказывающий о жёстком действии силовых структур, настраивал народ против власти, давал повод иностранцам, в том числе — американским сенаторам, на весь мир провозглашать бесчеловечность и нелегитимность путинского строя.
В протестных митингах этих недель участвовали не только либералы, но и коммунисты, русские националисты, множество других мелких и крупных общественных и политических сил, и стиралась чёткая грань между либеральным и патриотическим. Было похоже, что Болотная площадь сливается с Поклонной горой. Власть, разгоняя протестные митинги и шествия, использовала опыт усмирения Болотной: жёсткие подавления, аресты, молниеносно действующие суды и длительные тюремные сроки.
Однако опыт Болотной на этот раз не удался. Либералы, накопившие громадные силы, двинули их на защиту арестованных протестантов, обвиняя не столько суды и правоохранительные органы, сколько Кремль и самого президента Путина. Один за другим либеральные батальоны вступали в бой. В защиту обвинённых, а стало быть, с осуждением власти и путинской вертикали, выступили сначала правозащитники — этот мощный политический институт, загримированный под защитников прав человека. А за ними выступили театралы — громадный сонм режиссёров, которые на деньги государства содержат свои микроскопические театры, что каждый день с каждой постановкой впрыскивают в общество тончайшие эссенции либерализма, формируя среди интеллигенции устойчивые слои скептиков, нигилистов, антигосударственников и антипутинистов. К театралам консолидированно присоединились учителя. Вслед за ними — профессора высших учебных заведений. Следом — либеральные издатели и либеральные писатели, которые являют собой мощный оплот, в сравнении с которым патриотические издатели и писатели выглядят робко и неорганизованно. Особенно важным было заявление духовенства, которое впервые за многие десятилетия, не повинуясь своему церковному начальству, выступило с осуждением власти, что свидетельствовало о глубинном расколе современной церкви и включении церкви в оппозиционный процесс.
Не умолкая, круглые сутки работали либеральные радиостанции и телеканалы. Либеральные блогеры в интернете создавали гигантское информационное поле, в котором жертвы неправедной судебной системы представали как мученики беспощадного путинского государства. К этому массированному удару либералов по судебной системе присоединились могущественные мировые СМИ, а также крупнейшие политики и правозащитники Европы и Америки.
Увенчала этот процесс магическая мистерия, именуемая свадьбой Ксении Собчак и режиссёра Богомолова. Мистерия, которая выглядела, как ритуальное убийство, — и ритуальной жертвой была сама Россия с её священными кодами, с её культурными и религиозными святынями, с её духовной вертикалью, соединяющей русское сознание с небесными смыслами. Эта свадьба транслировалась всеми центральными телевизионными каналами и приобрела характер общероссийского действа. Эта свадьба была чёрной мессой, которая проходила в храме, где когда-то венчался Пушкин с Натальей Гончаровой. И само это сатанинское, инфернальное, связанное с гробами и катафалками, венчание оскверняло один из важнейших символов русского сознания — Пушкина, который и по сей день находится в центре русского культурного кода. Священник, венчавший светскую львицу с инфернальным режиссёром, словно давал понять, что само венчание осуществилось с благословения патриарха. Осквернители прямо из храма отправились к памятнику Владимира Святого, оставив и на нём свою ядовитую зловонную метку, осквернив образ Херсонеса и князя-первосвятителя государства Российского. На свадебном вечере бесстыдница исполняла эротический танец, искусно шевеля бёдрами, страстно чмокая ртом. И на это чудовищное уродство взирало всё великосветское общество, где присутствовали люди, близкие к президенту, чиновники администрации, олигархи, кумиры эстрады, вершители дум из либеральных газет и радиостанций. Эта свадьба выглядела как символ современной России, символ победившего либерализма, отрицающего русскую духовную, религиозную и государственную традицию. Эта свадьба должна была погасить ещё робкие, недавно зажжённые светильники русской веры, русского патриотического сознания. Ксения Собчак — крестница президента Путина, претендент на президентское кресло недавно состоявшихся выборов, демонстрировала тотальную победу либерализма и капитуляцию централистской путинской власти.
Власть не выдержала этого натиска и вновь пошла на уступки. Судебные решения были признаны несправедливыми, ошибочными, всё судейское сообщество, верно и слепо выполнявшее до сих пор любые указания власти, было ошеломлено, власть вновь отдала судей на растерзание общественного мнения. Тень Горбачёва вновь промелькнула, и судьи оказались деморализованными. Тем более что некоторые представители государственной власти, государственных, патриотически ориентированных СМИ, примкнули в своих требованиях справедливости к либералам, и это вновь было ошибкой, указывающей на слабость государства.
Всё это породило и продолжает усиливать цепную реакцию распада. В недрах этого распада маячит ГКЧП — запоздалая, бессмысленная, плохо продуманная акция силовиков, что защищают свой статус, имя, свои состояния, над которыми нависла беда. И в случае нового ГКЧП, как и в случае с прежним, не поможет ни Росгвардия, ни армия, ни ОМОН, которые к тому времени окажутся деморализованы и дезорганизованы. И вряд ли в этих условиях возможна вторая Поклонная гора, ибо патриоты чувствуют себя обманутыми и отданными на растерзание либералов-победителей. Грядёт разрушение централизма, хаос и распад государства. Грядут репрессии в отношении государственников-патриотов, как об этом часто говорят радикальные либеральные вожди. Грядёт возвращение Украине Крыма. Грядёт тотальное разоружение и уничтожение научно-технологического уклада, который с таким трудом был восстановлен Путиным после ельцинского разрушения. Грядёт новая кровь на Кавказе, кровь в Поволжье и на Урале, и уже видны те трещины, по которым разлетится на осколки Россия.
С чем может выступить сегодня государственная власть? Не отступать перед натиском либералов, не обнаруживать свою интеллектуальную и организационную несостоятельность, а напротив — интеллектуальный и духовный натиск. Обращение к народу с вещими словами «братья и сёстры» способно одухотворить и воскресить народ в час национальной беды. Услышав эти слова, народ позабудет все обиды и ущемления и вновь поднимется на спасение своего государства. Эти слова способны разбудить дремлющие народные коды, которые помогали государству Российскому не упасть в период беды, преодолеть слабость, сокрушить предателей и через все препоны повести нашу Родину к грядущему цветению. Вероучение Русской мечты способно вновь вернуть народу отнятую у него мечту. Проект «Очищение», избавляющий сегодняшнее российское общество от всех скверн, от всех чудовищных отходов, которые накопились не только на пригородных свалках, но и в русском обществе, в русском сознании, этот проект не менее важный, чем проект арктический или проект России тихоокеанской.
Власть должна очнуться от летаргии, больше не полагаться на пиар, на внешнюю картинку, которая уже никого не обманывает, а лишь раздражает. Русская государственность, президент Путин имеют в своём арсенале громадные возможности, которыми способны в очередной уже раз развернуть трагический ход истории, остановить то колесо, на котором колесуется наша Родина. Народ ждёт этих слов, ждёт этих деяний, ждёт политической государственной воли, способной сберечь нашу высшую святыню — государство Российское, просиявшее среди трёх океанов
