Неспешно передвигая мохнатыми лапами, жук движется в её сторону.
«Нужно торопиться, пока этот «олень» мне всё не испортил», – думает девушка и разворачивается в сторону обрыва. Трёт ладони друг о друга, чтобы получше закрепиться в пространстве, и, убрав длинные волосы за спину, начинает разбег. Эш бежит, и из-под её ног вылетают острые камушки. Ей страшно. Страх высоты не отпускает даже во сне; цепляется за подол, негодяй, и липнет.
Не обращая на него внимания, Эш добегает до края, плотно прижимает крылья к спине (всё равно пока от них никакого толку) и прыгает вниз.

Она летит. Летит вниз, потому что только так и умеет. Но это не мешает ей быть счастливой, как птица. Страх остался там, наверху, и девушка, улыбаясь туману как лучшему другу, проваливается вниз, прикрыв глаза. Наполненная и предвкушенная.
Туману нравится Эш, и он проясняется. Она открывает глаза.

Плотной дымки больше нет. Зато есть мерцающая гладь воды. «Значит, не ошиблась. И приду на встречу вовремя. Точнее, приплыву», – не успевая додумать мысль до конца, Эш погружается в воду.

Вода мутноватая и прохладная, но совсем чуть-чуть. Главное, что дышится в ней легко. Впрочем, с водой они давно на «ты». Вода привыкла, что стала мостом между мирами; жидкой переправой для редких встреч двух друзей.

Эш плывёт вперёд, надеясь увидеть знакомый силуэт, но Соула пока не видно. Зато жители сна на своём месте. Они чувствуют нетерпение девушки – и через мгновение в правую руку ей впиваются шипы-иголки бесформенного существа. Хозяин иголок трещит и меняет внешность со скоростью обезумевшей модницы. Вот он – птичье гнездо, а вот – плесень, и как завершающий образ – паутина, мерцающая серебром. Эш с трудом отрывает взгляд от «хамелеона» и тут же замечает впереди себя стрелы едва уловимого света.

Рывком она освобождает руку и плывёт в нужную сторону.

Конечно же, это Соул. Плывёт он или летит, сказать трудно – мощные крылья прижаты к спине, но мчится он со скоростью птицы в небе, разрезая толщу воды сильным телом. Эш прибавляет скорость, чтобы не отстать. И вот уже совсем близко мелькают ноги друга. От рождения они покрыты множеством родимых пятен, ещё более тёмных, чем его смуглая кожа, и в целом напоминающих расцветку леопарда.

Эш делает рывок вперёд и хватает друга за ногу, но в последний момент тот ускользает.

– Угорь! – кричит она и падает лицом на песок.

Вокруг расстилается белоснежный пляж. Внезапная смена локации только добавляет девушке восторга. Так она и лежит, смеётся и стряхивает с лица песчинки. Несколько песчинок попадает в рот, и Эш с удивлением замечает, что на вкус они сладкие, как сахар.

Море исчезло, на его месте выросли пальмы. По пляжу бежит толстенький ярко-зеленый динозавр, напоминающий кактус. На Эш он даже не смотрит. Понятно – встреча состоялась, и теперь персонажам сна друзья не интересны.

Соул подходит ближе и нависает над девушкой огромной тенью – крылья расправлены, тёмная кожа усыпана каплями воды.

Она встаёт на ноги, отряхивается, а Соул любуется её сарафаном. «Не зря надела», – думает Эш и заговорщически ему подмигивает.
Соул хохочет, обнажая белые зубы, и сгребает девушку в охапку. От его объятий мнутся крылья, и она пытается вырваться из мощного кольца рук.

– Потише. Эй! – кричит Эш. – Крылья только отрастают. Если сломаешь их, я тебя поколочу!

Соул послушно отпускает девушку. Затем бесцеремонно разворачивает к себе спиной и рассматривает новорождённые крылья. Водит по ним пальцами, и Эш морщится от удовольствия.

«Дать потрогать свои крылья – знак высшего доверия», – раздаётся в её голове голос друга.
«Помню. Ты говорил это раньше», – также мысленно отвечает Эш.

Кончики пальцев у Соула шершавые и горячие, и Эш немного щекотно. Но она стоит неподвижно, почти не дыша, ждёт, когда друг вдоволь насладится своей привилегией. Тем более, что месяц назад, в их прошлую встречу, крыльев у неё ещё не было; только два нароста на спине, намекающие о чём-то большем.

– Ещё один сон, и они станут такими же, как у меня, – говорит Соул с важностью знатока.
– А ты уверен, что я дотяну до этого момента? И не забуду… Всё, – с тревогой спрашивает Эш, мгновенно погрустнев.

Соул разворачивает её к себе лицом и кивает головой. Уверенность бьет в нём ключом, и слова тут не нужны, но для Эш он готов расстараться:
– Конечно. В следующую нашу встречу ты уже сможешь летать по-настоящему, а утром… Тебе не придётся полдня ломать голову над тем, что ты делала ночью. Твоя память на сны станет такой же крепкой, как крылья.
– Я всё равно боюсь… Ты сам говорил, как я уязвима, пока крылья растут. Это тебе всё дано от рождения. А я... Боюсь забыть тебя и... – Эш замолкает, опустив плечи. Несмело заглядывает в карие глаза друга и надеется, что он, как всегда, успокоит или скажет смешную глупость, а лучше бы и то, и другое сразу.

Сорвав с ближайшего куста ярко-жёлтый цветок, Соул вставляет его в волосы девушки. Довольное растение сразу же пускает корни и начинает благоухать. Эш улыбается.

– Ты не забудешь, – говорит Соул. – А если и забудешь, то что? Память – это всего лишь дорога. Дорога может быть размыта или вовсе стёрта, но мы ведь от этого не исчезнем, и сны наши – тоже. Ну, в крайнем случае, сны заманят тебя на другую планету, – шутливым тоном говорит он. – А я тебя спасу, как полагается герою из ваших сказок, – подытоживает Соул и, улыбаясь, снова крепко обнимает Эш.

В этот раз она не противится – обнимает Соула в ответ, ощущая запах солнца и неба от его кожи.

Он берёт девушку за руку, и они гуляют по пляжу, как семейная парочка, прожившая вместе лет сто, не меньше. И это отчасти правда. В первом же сне с его участием она поняла: он не чужой. Соул рассказал, что они знакомы уже очень давно, просто Эш этого не помнит. Рассказал, что придумал вырастить для неё крылья, наполнив каждое перо сновидениями, чтобы больше она его не забыла. Соул предупредил, что дело это хлопотное и опасное. Крылья могут не прижиться, а могут и вовсе лишить девушку памяти.

Она согласилась. Не могла не согласиться.

До этого момента всё шло хорошо: крылья росли, Эш храбро терпела их редкие встречи. Но теперь силы её были на исходе, а крылья всё ещё не окрепли.

– В этот раз у меня ушёл месяц на то, чтобы найти тебя, – прошептала Эш.
– Месяц… Это много? – спрашивает Соул и хмурится. Для него понятия «время» не существует, а Эш привыкла измерять тоску минутами, часами и днями. Вместо ответа она широко-широко разводит руки в стороны, всем своим видом показывая, как это много.

Соул кивает, а она думает о том, как же обидно, когда сон – единственное доступное место для встреч. Прекрасное, конечно, но очень уж зыбкое и ненадёжное. И для встреч, и для всего остального тоже.

Из глаз девушки текут слёзы. Они появляются так внезапно, что Соул не успевает ничего сделать.

– Знаю, знаю, – всхлипывает Эш. – Я всё порчу, но ничего поделать с собой не могу. Прости…

И она плачет навзрыд, наблюдая, как пространство сна рассыпается от её эмоций. Последнее, что она чувствует, – прощальный поцелуй в щёку.

***

Проснулась. Тикают часы. На улице гремит трамвай, а за стеной у соседей стиральная машина готовится к взлёту. Правая рука затекла – видимо, от неловкой позы.

Девушка лежит в кровати, прикрыв глаза, а из головы тонкой ниточкой ускользает сновидение. Она накрывается одеялом, чтобы заглушить звуки города, но и это не помогает. Сон исчез – и возвращаться, наглец, не собирается. Она пожимает плечами. «Ну и ладно. Велика важность – сон…»

Вздохнув, встаёт с кровати, въезжает ногами в пушистые тапки и плетётся на кухню. Очень хочется пить. Она наливает из кувшина стакан прохладной воды и выпивает залпом. Правая рука всё ещё ноет, и девушка трёт её, замечая небольшие красные отметины возле локтя.

«Расцарапала где-то», – думает она и, щурясь, выглядывает в окно.

Зелёный трамвай скрылся за углом, но рельсы, возмущённые его тяжестью, всё ещё грохочут. Голые деревья, смущённые, но приветливые, неспешно покачиваются на ветру. Тут и там грязными шапками лежит снег. К городу крадётся туман.

Удивляясь сама себе, она настежь открывает окно, и в кухню врывается всё ещё по-зимнему холодный утренний воздух. Такой холодный, что перехватывает дыхание. Перегнувшись через подоконник, она смотрит с высоты своего пятого этажа вниз. Что надеется там увидеть, сама толком не знает. Высота пьянит и дразнит, а в висках бьются мысли. Тёплые и странные, ровно то, что нужно для немедленного «согреться». Только входа к ним нет.

Она мотает головой и поспешно закрывает окно. Заваривает чай с ароматными травами в большой термос, наспех одевается и торопится на работу.

Выбирая самые тихие улочки, она петляет среди сонных дворов, приправленных пустыми детскими площадками и пустеющими парковками. Каблуки туфель звонко стучат по мостовой, а термос с чаем, спрятанный в сумку, приятно согревает бок. В голову по-прежнему что-то просится. Вертится уже на кончике языка, и девушка перебирает наугад слова: «Подоконник, сон, вода, тапки, туман…»

Туман уже здесь. Деликатный, чуть сердитый, он движется по мостовой, будто живой... У девушки колотится сердце. Похожий на огромного мохнатого зверя, он идёт к ней молча, а ведь хочет пожаловаться, что «с ним никто не играет, и говорить-то ему не положено... И она, почему она так быстро ушла?»

Девушка закрывает глаза и улыбается. Откуда-то она знает – так лучше видно. И туманного зверя, и благоухающий цветок. Судя по запаху, ярко-желтого цвета.

Город замер. Затаился, не желая выдавать свой секрет так легко. Даже туманный зверь остановился и не расползается больше по городу.
Над головой слышны взмахи широких крыльев. От них растрепались волосы и повеселели мысли. Не открывая глаз, девушка смеётся в голос, позабыв обо всём, но вспомнив главное. То, что раньше вертелось на языке, а теперь растекается по телу тягучим ярким теплом.

Немногочисленные прохожие деликатно обходят её стороной и не мешают сбывшемуся счастью. Они понимают: осознать, что ты не одна, – это те ещё крылья.