Взглянув на дорогу, Аямэ замечает на снегу тонкую цепочку волчьих следов и вскрикивает от радости. Обычно духи их ранга незримы и не выдают своего присутствия, но в этот раз Рэйден сделал исключение – предупредил о приходе следами.

Аямэ отходит на пару шагов назад, и в проёме окна тут же является Рэйден. Волк спрыгивает на пол, стряхивая с белоснежной шерсти мокрый снег, и склоняется перед Аямэ, ведь та старше его и по возрасту, и по рангу. Аямэ смеётся, не в силах сдержать радость, – ей сейчас не до официальных приветствий. Она подбегает к другу и крепко обнимает его за шею, чувствуя на своей щеке горячее дыхание волка.

– Была бы моя воля, – говорит Аямэ, прищурив блестящие глаза, – не отпустила бы тебя ни на миг. Ну, где же ты так задержался? – капризно спрашивает она, садясь на пол и поправляя платье.
– У стаи очень много работы, и в мире людей приходится быть чаще, – уклончиво отвечает волк, положив морду на колени девушки. Аямэ хмурится от этих слов. Она несколько секунд гладит Рэйдена по шерсти, затем протягивает ему ладонь. Огненный знак на её запястье горит сильнее.

– Веди, – командует Аямэ, и волк нехотя кладёт лапу поверх её руки. Их сущности сплетаются в один яркий огненный вихрь, который тут же исчезает из комнаты, но переносится в нужное им место.

Вокруг тепло и спокойно. Лес трепещет на ветру, чуть слышно шепчутся зелёные встревоженные деревья, оповещая друг друга о прибытии духов. Вихрь рассеивается, и Аямэ вновь принимает женский облик. Она следует за волком, чьё тело гибкой молнией проявляется здесь же, на широкой лесной тропе. Почти не касаясь земли, Рэйден бежит к обрыву на краю леса – отсюда открывается лучший обзор на город.

Ночь меняется на утро, и город всё ещё спит, но сон его неспокоен. Как огромное измученное животное, он глухо стонет, и земля под ним дрожит от лихорадки. Губы Аямэ сжимаются в тонкую полоску, а чёрные глаза превращаются в колкий тёмный лёд. Указав на тесные улицы и сонные бульвары, она командует:
– Приступай.
– Это же люди… Так много людей, – голос Рэйдена пропитан горечью, взгляд голубых глаз угрюм и жалок. Волк смотрит на спящий город, переступает с лапы на лапу, словно земля жжёт его раскалёнными углями, и ждёт, когда Аямэ вынесет окончательный приговор.
– Не льсти им, – резко возражает она. – Многие из них зовутся людьми, но таковыми не являются. Смотри, – продолжает Аямэ и, вытянув руки вперёд, направляет ладони на город.

Узор на запястье горит всё сильнее, и Аямэ делает несколько движений руками – она словно стягивает с города маску, показывает волку истинное лицо этого места. Время замедляется и звенит, отступает в страхе на шаг назад, и над городом проявляются чёрные полупрозрачные сгустки.

– Ты видишь это? – спрашивает Аямэ. – Местность отравлена, опутана со всех сторон темнотой, и у неё глубокие корни. – Ты видишь, мой друг? Это сделали твои драгоценные люди, своими же руками и мыслями. Надо ли напомнить тебе, из чего состоит эта грязь?
Рэйден понуро смотрит на город, не в силах вымолвить ни слова. Конечно, он знает, но легче от этого знания ему не становится.

– У людей есть всё, – продолжает Аямэ. – Но нет одного – покоя внутри. Их мучает бесконечная жажда – им всегда и всего мало. Они отравляют свои и чужие сердца злобой и ложью. Они постоянно жалуются, не желая увидеть добро в уроках судьбы. А жадность их порой не знает границ, от этого страдают они сами, страдает и земля, на которой они живут.

Рэйден чуть слышно скулит – годы службы у Аямэ не привили ему безразличия к людям. Каждая новая зачистка неизменно вызывает жгучую боль, хотя он и понимает – они виноваты. Не все, конечно, но платить будут вместе, всей своей общиной под названием «город», раз не сумели сохранить баланс, не смогли рассеять темноту искрами по-настоящему человечных дел.

– Сколько их погибнет в этот раз? – смиренно спрашивает он, глядя на Аямэ яркими небесными глазами.
– Не так уж много, – отвечает та равнодушно и вздёргивает плечами. Поворачивается к волку, нетерпеливо спрашивает: – Огонь или вода?
Руки Аямэ вытянуты вперёд. На правой ладони пляшет золотой огонёк, сквозь пальцы левой течёт голубая вода.
– Вода, – почти кричит Рэйден. От одной мысли, что окружающие город леса превратятся в пепелище, его бросает в жар. Волк уверен: Аямэ не станет спорить – в этот раз в «глубокой» огненной очистке нет нужды.

Аямэ кивает и вскидывает левую руку вверх. Вода бьет тонкой струей прямо в небо, наполняя собой пока ещё белые облака до краев. Рэйден садится рядом и громко воет, призывая силы своих прародителей – древних небесных стихий. Небо тут же откликается, гремит злыми раскатами и сверкает мечами молний. Облака темнеют, становятся тяжёлыми и необъятными.

Аямэ встаёт на цыпочки, поднимает руку вверх, показав небу яркую метку на запястье, и рунический знак устремляется ввысь яркой стрелой. Он рвёт в клочья чёрные облака, и они рушатся на землю. Дождь льётся плотным потоком, омывая всё на своём пути.

Город ненасытно пьёт дождевую влагу, впитывает её в себя так глубоко, как только возможно. Город облегчённо вздыхает и постепенно светлеет. Озаряется и бесстрастное лицо Аямэ. Довольная проделанной работой, она обращается к Рэйдену:
– Не волнуйся, мой друг. Сегодня людские потери невелики.

Волк склоняет перед Аямэ голову и закрывает уставшие глаза. Аямэ треплет его по макушке и смотрит на своё запястье. Белая кожа выглядит нетронутой – метка исчезла. Лицо Аямэ светлеет и расслабляется, она разворачивается к волку спиной и спешит прочь. Рэйден следует за ней, но напоследок оборачивается и смотрит на город.

Дождь идёт без остановки, раскаты грома безумствуют и резвятся, словно шаловливые дети. Рэйден знает – ближайшая река скоро выйдет из берегов, не щадя никого на своём пути, и завершит их работу. Город станет чище, люди тоже, и, возможно, что-то изменится.

В глубине его волчьего сердца теплится надежда – впредь всё будет по-другому.