Как это «она будет жить с нами»?

Женщине не место в мужском убежище! А как же их ночные пения под гитару с кошачьим подвыванием? А как теперь играть в футбол пустой банкой из-под пива?

Кот проорал это Человеку прямо в лицо. Но тот лишь погладил его по ободранной морде:

— Что, котяра, тоже соскучился по настоящему теплу? Вон как радуешься, наконец-то у нас будет семья!

А мы что, не семья?! Кота аж подбросило. Но Человек снова ничего не понял. Засмеялся: «От радости прыгаешь». Он вообще с тех пор, как с этой Лидочкой связался, бестолковым стал. Зато всё время улыбается (от неё заразился) да глаза дурацким блеском горят. Валерьянкой она его опаивает, что ли?

Ну ничего, Свет, Насть и Лид у него было много, а кот — на все времена один. Посмотрим ещё, кто кого!

***

Что? Не смотрите на него так, она первая объявила войну!

Сразу, как Человек ушёл, она подло заманила его в ванную куриной котлетой. Потом напала и, пока кот не опомнился от шока, засунула в таз, наполненный водой, начала тереть чем-то склизким и вонючим (она называла орудие пыток странным словом «мыло»). Сопровождала Лида этот жуткий ритуал адской песенкой: «Любят коти умываться больше, чем с утра кусаться», — подрывающей основы кошачьего бытия!

Конечно, он сопротивлялся, кто знает, может, она его вообще утопить удумала! Ну, подумаешь, немного разодрал кофту. Он в целях самообороны.

А в новых сапогах, так это — страшная месть. Слышишь, хозяин. Месть. Она первая начала!

— Эх, Васька-Васька! — покачал Хозяин головой. — Так с девушками нельзя! Не получишь ты мою сосиску.

— Котик, я хотела как лучше. Чтобы ты стал хорошеньким, чистеньким, — оправдывалась Лидочка. И окно забыла закрыть, как он и думал. Одни беды от этих баб!

***

Люди сошли с ума! Они начали бегать туда-сюда по квартире. Смеялись, пели песни, ели что-то жутко вкусное и плясали так, что у него заложило уши. Лида надела белое платье с длинным шуршащим шлейфом. На который кот тут же начал охоту. Но Лида почему-то не заругалась, а начала тихонько играть с ним шлейфом под столом. Он так разыгрался, что на секунду забыл о шёпотке, что раздавался со стороны окна.

— Котик, только когти не выпускай, — вдруг хихикнула Лида. И как взятку за невыпущенные когти протянула его любимую куриную котлету.

Одна лишь Вика из третьего подъезда была мрачнее тучи (и мрачнее призрака, что время от времени мелькал в их окнах). Ходила, кусала наманикюренные ногти, а один раз на этот шлейф наступила. Совершенно специально, Кот сам видел!

— Ну что, Васька, рад ты новой хозяйке? — спросила она у Кота.

— Хозяин у меня всегда один, — прошипел Кот, — А Лида так, котлетодоставщик!

И, чтобы это уложилось доходчивее, тихонько куснул. Вика взвизгнула и побежала жаловаться Хозяину. «А Лида вот никогда не жаловалась. Даже когда я испортил её сапоги, — подумал Кот, дожёвывая котлету. — Это Хозяин сам обнаружил. Может быть, она не такая уж и плохая? Ради котлет потерпеть можно».

Вкусно!

***

Кот быстро смекнул, что с Лидой жить удобнее. Хоть играть в футбол банкой из-под пива больше не дают, куриные котлеты поставляются ему в миску стабильно. Но Кот всё равно ей на всякий случай расслабляться не давал, держал в строгости. Периодически припугивал то шипением, то рычанием. Лидочка ойкала и убегала на кухню. А закрывать на ночь окна он её приучил.

Ещё у неё можно было заимствовать много прикольных игрушек. Она называла их «тушь» и «помада», Кот воровал их со стола и гонял по всей квартире. Лида смешно ругалась и бегала за ним, но догнать не могла. Регулярно стелились новые уютные подстилки. (Правда, после того, как он на них спал, Лида почему-то кричала: «Котя! Я же только их постелила, чтобы погладить! Опять ты испортил!» — но у Кота всегда был аргумент: «Не испортил, а украсил ценным мехом». Лида всё равно бегала вокруг него, смешно размахивая тоненькими ручками.)

Хозяин стал задумчивым. Кот застал его за тем, что он играет на гитаре не их любимую песню: «Ничего на свете лучше не-е-ту, чем бродить с котом на кухню эту!» — а странную мелодию: «Ложкой снег мешая, ночь плывёт большая», — и загадочно улыбается.

Кота это насторожило, он не понял, кто мешает ложкой какой снег. Поэтому пошёл уточнить у попугая Гриши с первого этажа. У него хозяйка напевала такую песенку, и Коту было нужно узнать, чем всё это грозит.

***

«Ребёнок — это человеческий котёнок», — объяснили Коту во дворе. Что такое человеческий котёнок, Кот знал не понаслышке. Поэтому стал готовиться. Изучать баюнное ремесло. Это только кажется, что детей котам укладывать так легко. Слушал наставления других котов-воспитателей. «Ты, главное, — нервно мяукала старая рыжая кошка, — кусай его, когда он вместо того, чтобы уроки учить, убегает играть в солдатиков». «Или когда прыгает с разбегу на диван. Это только котам можно», — перебивал её молоденький, но очень мудрый кот. «Сперва я научу его воровать для меня сосиски», — решил Кот.

«Если, конечно, тот, кто сторожит ночью у окна, не выманит меня раньше», — пришло ему в голову. На секунду даже кончик хвоста похолодел.

Хозяин принёс откуда-то маленькую кроватку. Кот думал, для него, уж очень хорошо она ему подошла. Но Хозяин на него шикнул: видимо, всё-таки не для кота, а для того самого котёнка.

Только Лидуся какая-то странная. Вроде улыбается как обычно, а глаза грустные. Надо на всякий случай её искусать.

***

Снова плачет.

— Что случилось? — спросил Кот на понятном кошачьем. Что случилось, и так ясно. Она снова ездила к людям-которые-носят-белые-шкуры, ему про них попугай Гриша рассказал. После таких походов Лида лежала на кровати и долго не могла встать, глядела в потолок. И плакала, плакала, плакала.

— Лидусь, что с тобой? — замаячил в дверях силуэт Хозяина.
— Ничего, милый, всё прекрасно, — и улыбнулась новой ненастоящей улыбкой.

(Настоящую улыбку она потеряла совсем недавно, когда к ним заходила эта противная человечиха Вика. Они сначала что-то пили, смеялись, а потом Вика, которую он давным-давно изодрал за то, что повадилась забегать к Хозяину за солью, шепнула Лидии, Кот сам слышал:
— Не расстраивайся. Материнство не для всех. Бог даёт детей лишь достойным.
Лида уронила поднос с пирожными. Сразу бросилась их поднимать. А когда поднялась, улыбка у неё была уже не Лидина, не настоящая. Настоящую, видимо, выронила, да так и не нашла.)

— Ну, прекрасно — так прекрасно. Ты это… всё равно самая лучшая, — неуклюже лепетал Хозяин. Лида продолжала не по-настоящему улыбаться.

— Ну ладно. Ничего — так ничего, — пробормотал он и скрылся в прихожей.

Ну вот! Человеческие утешения не помогают. Значит, настало время кошачьих?

***

— Подумаешь, не будет у тебя котят. Человеческие котята вообще — существа странные, — объяснял Кот. — Могут и камнем заехать. И консервную банку на хвост нацепить. Хотя один человеческий котёнок был совсем другим. Он взял меня на руки и принёс домой. Правда, я тогда ещё не знал, что это мой дом.

Хотя зачем он это рассказывает? Лида не слушает. Сжалась. Надо как-то её растормошить. Добро пожаловать, стрессотерапия! Хей! Видишь, я деру обои. Смотри, какой я плохой! А вот сейчас — сейчас я гоняю твою помаду по всей квартире!

Но девушка почему-то не бежит за ним. Не кричит. Только посмотрит и скажет:
— Хватит, Вась. Вот только твоих закидонов мне не хватает.

И сразу как-то и помаду катать, и тушь воровать, и драть стены расхотелось. Утешениями тут не поможешь. Ей нужно сегодня Чудо. Извините, он не фокусник. Плата за кошачью магию слишком велика. У него жизнь осталась всего одна. Да прикройте уже окна!

***

Дождь хлестал. Кот не боялся грозы, когда был в доме. Суставы неприятно ныли. «На улице сейчас холодно. А я был бы там, не сотвори хозяин Чуда для меня», — думал он.

Грозный дух в виде гигантской мстительной мыши маячил за окном. Ухмыляясь и маня кота за собой. «Не у-уйдёшь. Ты должен был сгинуть на ули-и-иц-це-е-е е-ещ-щ-щё-ё десять лет наз-з-за-ад», — шипел он, скалясь и маня Кота за собой.

— Наверное, из-за тебя коты веками мстят всем мышам, — огрызнулся Кот, понимая, что в этот раз и правда не уйдёт. Шёпот становился почти невыносимым. Смерть охотилась за ним последние пять лет. «Что ж, сотворю и я чудо напоследок», — решил он, собирая последнее целительное тепло.

***

Опять этот противный Кот? Лида проснулась от жара на животе. И так жарища, плюс тридцать градусов. Ещё этот сидит на животе, тарахтит, как батарея, и не мигая смотрит жёлтыми глазищами. Кот невзлюбил её с самого начала, в сапоги гадил, кофты драл, а теперь ещё и спать не даёт!

— А ну кыш. Иди отсюда, — слабо попросила она.

Ноль реакции. Лохматое чёрное чудище облюбовало её живот в качестве подушки и cпрыгивать не собиралось. «Странно, — подумала девушка, не замечая, что на его шерсти прибавилось седых волос. — Васька никогда не приходил ко мне раньше, а в последнее время зачастил. Как будто высиживает что-то».

Высиживал.

***

Коту не нравилась Лидия. Лидии не нравился кот.

Кот ушёл за три дня до того, как дом огласился детским криком. Его не нашли ни во дворе, ни в парке. Ни даже по объявлениям на остановке.

— Хороший был котяра. Друг, — вздыхал Хозяин. — Ну ничего, наша девочка подрастёт — мы ей тоже Кота заведём.

— Конечно, — кивала Лида, не отводя счастливого взгляда от дочки.

Она так мужу и не призналась, что каждый раз, когда она баюкает малышку, ей почему-то вспоминаются жёлтые кошачьи глаза.