То есть, методы дискредитации политического противника при помощи двойных стандартов (когда требования, предъявляемые оппоненту, не являются обязательными для исполнения самим) были разработаны американцами, но до определённого момента использовались лишь для внешнего употребления (за пределами США). Значит ли это, что американцы оберегали свою систему от разрушительного воздействия ими же придуманных методов? Отнюдь.

Если оценить все случаи применения «украинских» методов за пределами США, то мы увидим одну закономерность. Они всегда применяются прозападными леволиберальными глобалистами против любых национальных политиков (как левых, так и правых). Таким образом, правильно было бы назвать эти методы не «украинскими» и не «американскими», а идеологическими. Поощряется их применение против идеологически чуждых политиков и политических систем, но не одобряется, а иногда и прямо запрещается против своих.

Это, кстати, надо взять на заметку всем страдающим по отсутствию в России единой обязательной для всех идеологии. Во-первых, как показывает опыт США единая и обязательная для всех не обязательно марксистская (как надеется большинство отечественных «идеологов»). У американцев обязательная — леволиберальная, которую отечественные левые и отечественные правые в унисон называют либерал-фашистской (и я не могу сказать, что они так уж не правы). Во-вторых, как свидетельствует тот же американский опыт, для того, чтобы быть тоталитарной идеологии не обязательно быть крайне левой или крайне правой. Вполне себе центристский либерализм, сдобренный левым оппортунизмом, точно так же стремится к тоталитарности, как только, по умолчанию начинает признаваться «единственно верным учением», «столбовой дорогой человечества к счастью».

Таким образом, идеологический бумеранг вернулся в США не потому, что чиновники их колониальной администрации научились на Украине плохому. Его возврат был запрограммирован изначально, ибо либерально-левацкая элита, захватившая контроль над Демократической партией и имевшая сильные позиции среди республиканцев, искренне считала, что обладает сокровенным знанием и в силу этого имеет эксклюзивное право на власть, как в Америке, так и во всём мире. Пока в США никто не ставил под сомнение их идеологическое и политическое главенство, грязные методы использовались в основном вне пределов американских границ, для уничтожения реальных и выдуманных политических противников и продвижения по всему миру леволиберальной идеологии, как основы американской гегемонии.

Но к концу первого десятилетия ХХI века политика глобалистов оказалась дискредитирована. Они не смогли достигнуть поставленных целей. Заявленные в качестве желаемых результаты оказались дальше, чем были до начала их деятельности. При этом силы США были подорваны, все наличные ресурсы связаны с американцами же изобретёнными кризисами, экономика де-факто вступила в депрессию (временно это удаётся маскировать при помощи массированных долларовых инъекций, но эффект постоянно снижается), финансовая система близка к катастрофе. В результате в американском (и в европейском, кстати, тоже) обществе появились силы, настроенные на резкое изменение внешней и внутренней политики и на уход от догм леволиберальной идеологии. То есть, в США состоялся не просто раскол элит, но они раскололись по идеологическому принципу. А значит, либералы, в рамках своих взглядов, получили моральное право на использование «украинских» методов против своих политических и идеологических противников. Ведь не имеет значения, кто выступает против «единственно верного учения». Свой ли он или чужой — всё равно «враг народа» и для борьбы с ним все средства хороши. Условные свои даже хуже, ведь для либеральных леваков утрата базы в США — невосполнимая потеря.

Именно поэтому можно не сомневаться, что либералы (чьи интересы сегодня представляет Демократическая партия) не отступят. Потеря власти их, как любых «идеологов», страшит гораздо сильнее, чем гражданская война. Точно так же, как большевики готовы были пожертвовать Россией, ради победы «мировой революции», эти готовы пожертвовать США, ради «всемирно-исторической победы либерализма и толерантности». Они тем и опасны, что рассматривая человечество с идеологических позиций делят его на своих (правильных) и чужих (неправильных, которых надо исправить, а если не исправляются — уничтожить).

Просто на Украине леволиберальные догматики из США столкнулись с самым сильным сопротивлением продвижению своих идей. Без открытого террора Вашингтону бы не удалось сломить сопротивление противников либерализма, несмотря на то, что они были разрознены, плохо организованны и регулярно предаваемы своими вождями. В результате, в полном соответствии с абсурдной неолиберальной догмой, предполагающей, что полное освобождение достигается лишь в тоталитарном обществе (кстати, так думают все «идеологи»-тоталитаристы) либеральные леваки для достижения своей тактической цели на Украине вынуждены были опереться на право-радикальные националистические силы.

В самих США и в ЕС леволиберальные глобалисты, воюют с национально ориентированными консерваторами и праворадикальными националистами, чохом записывая всё, что правее левого центра, в «фашисты». Зато на Украине и в Прибалтике они взаимодействуют с реальными нескрываемыми нацистами, поклонниками и последователями Гитлера и национальных коллаборационистов. Причём если прибалтийские режимы установились и держатся за счёт внутреннего ресурса, то украинские правые без поддержки американских либералов, так же не могли прийти к власти, как проамериканские либералы без поддержки право-радикальных боевиков.

Поэтому мы видим на Украине абсолютно нереальный гибридный режим, в котором откровенные нацисты соседствуют с совершеннейшими либералами, а гей-парады и факельные шествия сменяют друг друга на одних и тех же улицах. Дискомфорт, испытываемый сторонами такого противоестественного симбиоза, компенсируется осознанием невозможности удержать власть в одиночку.

Однако ослабление либералов в США, которое неизбежно (разве что они решатся на открытый государственный переворот), приведёт к обнулению их возможностей поддерживать родственные течения в странах-сателлитах. А украинские либералы без американской поддержки не нужны ни украинским нацистам, ни украинским олигархам. Так что не исключено, что на последней стадии умирания украинской государственности нацисты ещё успеют создать собственное, идеологически чистое, свободное от носителей либеральной «ереси» правительство и расправиться с давно их раздражающими собственными либералами. США в такой ситуации выступят с резким осуждением, но этим дело и закончится.

Впрочем, украинские проблемы абсолютно вторичны на фоне разгорающейся конфронтации трампистов и глобалистов в США. Пляски американской элиты на бочке с порохом, в отличие от безобидного киевского «боевого гопака», нервируют весь мир. К сожалению, в плане безответственности и самоуверенности американская элита не только сопоставима с украинской, но и уверенно превосходит последнюю, а это не способствует излишне оптимистичному взгляду на перспективы урегулирования американского кризиса, бодро идущего на смену украинскому, сирийскому, йеменскому и прочим.

Писавшая Сталину
Лия Ахеджакова родилась 9 июля 1938 года в Днепропетровске. О своем биологическом отце она практически никогда не рассказывала, но, по воспоминаниям актеров Русского драматического театра им. Горького в Днепропетровске, мать Лии, Юлия Александровна, закрутила перед рождением дочки роман с работником сцены Семеном Найхемом, который, вполне возможно, и стал отцом девочки.

Впрочем, в гражданском браке родители Лии прожили совсем недолго. Уже в 1941 году мать вместе с трехлетней дочерью бежала в Красноярск, спасаясь от наступающих немецких войск. Там же, в Красноярском крае, в эвакуации находился и Адыгейский драматический театр, главным режиссером которого был Меджид Ахеджаков. Судя по всему, именно там мать Лии и молодой режиссер театра познакомились, а вскоре и поженились. Так Юлия Ахеджакова стала актрисой театра при своем новом муже.

Впоследствии Лия Ахеджакова любила козырять тем, что происходит из адыгского княжеского рода Ахеджаковых: отчим не только удочерил Лию, но и дал ей свое отчество и фамилию, — хотя правильнее было бы называть ее в лучшем случае падчерицей. Не отсюда ли проистекает страсть Лии к самозванству?

Других детей, кроме Лии, в семье Ахеджаковых так и не появилось. Ее мать страдала от открытой формы туберкулеза и неоднократно находилась между жизнью и смертью. По воспоминаниям самой Лии, имевшую множественные каверны в легких маму затягивали в корсет перед выходом на сцену, и та после окончания спектакля за кулисами страшно кашляла кровью, часто падая без сил. Иногда кровь начинала идти прямо на сцене — и актрисе приходилось прерывать выступление, украдкой пряча в платок розовую пену, шедшую изо рта.В 1948 году, в десятилетнем возрасте, школьница Ахеджакова написала… письмо Иосифу Сталину, в котором попросила его о каком-то чудодейственном лекарстве для своих больных мамы и тети, тоже туберкулезницы. В качестве оплаты за чудо Лия пообещала «отцу народов» закончить школу с золотой медалью.

Удивительно, но наивное письмо маленькой девочки дошло по адресу: редкое новое лекарство от туберкулеза не только было найдено в опустошенном войной СССР, но и было срочно доставлено в провинциальный Майкоп, и это спасло жизни родственниц маленькой Лии.

Тут стоило бы проявить элементарную человеческую благодарность, не так ли? Но в своем интервью от 2013 года, комментируя тот случай, Ахеджакова заявила:

«Сталиным нечего восхищаться, так как лично к нему письмо мое не дошло».
Хотя факт остается фактом: именно при Сталине была создана государственная система, благодаря которой письмо маленькой девочки не потерялось, а мать Лии Меджидовны прожила до 74 лет, а не скончалась от туберкулеза в молодости.«Черно-белая» актриса
В 1956 году, окончив школу с обещанной золотой медалью, Лия Ахеджакова попыталась поступить на журфак МГУ. Однако, как она сама вспоминает, позорно распсиховалась на собеседовании, от волнения забыла даже собственное имя и в итоге в университет не попала.

После такого провала Ахеджакова смогла поступить только в куда менее престижный Московский институт цветных металлов и золота, где проучилась полтора года, бросив его по собственному желанию. Да это и понятно: нашу героиню привлекали не точные науки и не техника — она выросла в театральной среде, и именно театр был для нее главной страстью.

Не сумев покорить Москву с первого раза, Лия вернулась в Майкоп. Там она поступила в адыгейскую студию столичного ГИТИСа и закончила ее в 1962 году. Правда, двери в театр для Ахеджаковой были открыты не благодаря каким-то удивительным талантам, а из-за ее… небольшого роста.

С 1961 года Ахеджакова начинает играть в столичном ТЮЗе, выступая в амплуа травести. Травести — оригинальная театральная роль, в которой от актрисы требуется создание образа другого пола или возраста, обычно мальчиков или девочек-подростков.Как правило, актрис-травести используют в постановках потому, что добиться от актера-ребенка требуемого для сложных ролей исполнительского мастерства нелегко. Кроме того, актер-ребенок быстро взрослеет, и на его роль приходится вводить (и обучать!) нового исполнителя, тогда как травести может выступать в одной и той же роли долгие годы.

И вот, долгие годы Ахеджакова играет именно так — постоянно изображая детишек разного пола или сказочных персонажей в детских спектаклях московского ТЮЗа. Поросенок Ниф-Ниф, Ослик Иа-Иа, Воробушек, Дениска Кораблев, Пеппи Длинныйчулок — ролей у Ахеджаковой было много, но все они были не глубокими и весьма шаблонными.

Так и положено в детских спектаклях, где Добро и Зло окрашены в белый и черный цвета, однако жди беды, когда подобная картина мира переносится вдруг на реальность.

Об этой особенности творчества Лии Меджидовны написал знаменитый советский актер Валентин Гафт в одной из своих эпиграмм:

Всегда играет одинаково
Актриса Лия Ахеджакова…

Как вспоминал режиссер Эльдар Рязанов, это двустишие настолько задело Ахеджакову, что Гафту пришлось оправдываться — но стих уже ушел «в народ».

Лишь через долгие пятнадцать лет «заточение» Ахеджаковой в московском ТЮЗе было закончено: в 1973 году она получает первую роль в кино, а в 1977 году переходит на работу в театр «Современник», где ей начинают давать «взрослые» роли. На пятом десятке лет «ослик Иа-Иа» наконец-то уходит из жизни Лии Меджидовны.Та, кто любит извиняться
Следующий период жизни Ахеджаковой, пожалуй, известен всем и без нашего рассказа. Большую часть известных ролей в театре ей дали режиссеры Роман Виктюк и Галина Волчек, а в кинематографе Ахеджакова стала звездой для другого мэтра, уже упомянутого Эльдара Рязанова.

Впрочем, даже здесь все снова получилось «одинаково»: секретарша Вера из «Служебного романа» вполне могла забежать на Новый год к своей подруге Наде из «Иронии судьбы», а потом дослужиться до младшего научного сотрудника Малаевой из «Гаража».

Нам же интересен последний период жизни актрисы, когда стареющая Лия Меджидовна решила взвалить на свои плечи всю боль вины и весь груз ответственности за Россию — хотя никто ее об этом не просил.

Возможно, подлинный перелом в ее жизни случился 4 октября 1993 года — в тот трагический день Ахеджакова в эфире РТР назвала защитников Дома Советов «оскалившимися озверевшими мордами». И даже пошла на прямой подлог, заявив, что сторонники российского парламента «убивали теток, которые за копейки стерегли пальто в гардеробе Останкино». Своим лживым выступлением актриса внесла лепту в раскручивание маховика гражданского конфликта, который в тот самый день вступил в самую кровавую фазу. Так или иначе, президента Бориса Ельцина Ахеджакова поддерживала до самого конца, называя его не иначе как «наш президент» — и даже не думая извиняться.

Эта аберрация между двумя сугубо различными понятиями, «мой» и «наш», с течением времени в голове Ахеджаковой только нарастала. Но понадобились два десятка лет, чтобы эта путаница достигла терминальной стадии.

В январе 2013 года знаменитая и многими все еще очень любимая актриса взяла вдруг слово и… осудила принятие в России закона, запрещающего усыновление российских детей-сирот гражданами США. Ахеджакова назвала его «абсолютно людоедским и подлым» и призвала принять участие в протестах против него.

Считая, что в США «нашим детям будет лучше», она зачем-то «расписалась» за все российские семьи, желающие иметь приемных детей. Учитывая, что сама Лия Меджидовна бездетна и никогда не проявляла желания усыновить ребенка, ее слова выглядели совсем уж нелепо.

Прошел всего год, и Ахеджакова решила извиниться за «агрессию России против Украины». Она одной из первых подписала коллективное письмо, адресованное творческим деятелям «незалежной», в котором фактически осуждалась т. н. «российская военная интервенция на Украину». При этом ни референдум в Крыму, ни гражданская война в Донбассе, ни тысячи политзаключенных на территории постмайданной Украины Ахеджакову, похоже, не интересовали. Судьба миллионов соотечественников для нее потерялась где-то между «наш» и «мой».

В июне 2015 года в интервью телеканалу «Дождь» Ахеджакова принесла публичные извинения «народу Армении за российскую агрессию и оккупацию». Тут уж в недоумении оказалась вся закавказская республика, поскольку из контекста было плохо понятно, где же искать в Ереване «Вежливых людей», пытающихся «захватить» союзника России по ОДКБ.

Судя по всему, внутри Ахеджаковой, в каком-то наивном детском мирке все еще живет актриса-травести. В том же 2014 году она прочитала в эфире «Эха Москвы» стих «Реквием по МН17», где от лица России взяла на себя ответственность (!) за сбитый над Донецкой областью малайзийский Boeing, да еще и назвала защитников ДНР «террористами».

И вновь «мое мнение» внезапно превратилось в мозгу Лии Меджидовны в «позицию всей России». Заметим, что она метнулась извиняться за целую страну до всякого суда, до объявления итогов расследований. Однако вовсе не изъявила желания хоть как-то лично заплатить за якобы «очевидную нашу вину».Заученная роль
Секрет такого наивного взгляда на мир, кстати, как-то был выдан самой Ахеджаковой. В интервью «Эху Москвы» в 2013 году она призналась:

«Как я Диме Муратову однажды сказала — ну, я выписываю «Новую газету», я же должна знать, что я думаю».
Как видится, именно в этом и состоит главная ошибка Лии Меджидовны. Она совершенно не понимает разницы между глаголами «думаю» и «знаю», путает местоимения «мой» и «наш», да и вообще имеет мало личных мыслей, будучи, по сути, актрисой чужой судьбы.

Она все так же читает с жизненной сцены текст Поросенка Ниф-Нифа или секретарши Верочки, совершенно не задумываясь над его смыслом, а только воспринимая любезно проставленные ремарки режиссера: «со стыдом», «осуждающе» или «извиняясь».

Однако реальная жизнь — не театр и не кино. В ней нет «белого» и «черного», как в спектаклях ТЮЗа. И Россия — не «тоталитарная империя зла», чего бы ни заявляли в «Новой газете» или на «Эхе Москвы». И уж совершенно точно, извиняться, прилюдно хватаясь за сердце, стоит лишь в том случае, когда ты чувствуешь ответственность за собственные, а не чьи-то еще, проступки.

Лия Меджидовна, успокойтесь. Россия, если понадобится, сама за себя ответит. И даже, возможно, извинится — за то, например, что слишком долго позволяла говорить от своего имени фиглярам с заученною ролью.