Но сама война была практически неизбежна ввиду неустранимых противоречий между тогдашним хозяином мира, Великобританией, и нацеленной на расширение своего жизненного пространства (не в Европе – а в мире) Германией. Параллели с нынешним днем очевидны.
Вот только выводы неутешительны для англосаксов.
На месте Великобритании стоят тесно связанные с ней Штаты после по сути 30-летней войны (1914-1945) ставшие сильнейшей в мире державой. А после крушения СССР и вовсе претендовавшие на мировую гегемонию. На месте Германии – набирающий силу Китай, уже не скрывающий своих глобальных амбиций.
При этом Китай, как и Германия сто лет назад, не претендует на то, чтобы стать новым гегемоном. Как и немцы, китайцы говорят только о том, что хотят восстановить справедливость, то есть занять полагающееся им место в мире. Германия объективно претендовала быть первой скрипкой в континентальной Европе и на то, чтобы немного подвинуть Британию на других континентах (в той же Африке). То есть получить то, чего была лишена в силу своего позднего объединения в единое государство.
Китай после практически векового упадка, вызванного во многом внешней экспансией, хочет снова стать тем, кем он был всегда, – самой сильной страной мира. Но в нынешнем мире это возможно только при отказе от прежней модели китайских отношений с миром, когда Китай был настолько самодостаточен, что ему не нужна была никакая внешняя торговля, которую он, по сути, отдавал на откуп «иноземным варварам» (что в итоге и погубило Китай – когда выяснилось, что у варваров есть оружие, которого нет у Поднебесной).
Теперь Китай хочет распространить свое влияние на весь мир.
Не военное и идеологическое, а торговое и экономическое. Хочет сделать так, чтобы все нуждались в нем и даже не думали о нападении или попытках подорвать его изнутри. Именно об этом, кстати, говорил Си Цзиньпин на встрече с участниками форума (с Киссинджером он встречался еще и отдельно):
«Китай не намерен заменить какую-либо великую державу, его цель всего-навсего заключается в восстановлении достоинства и статуса, которого он заслуживает. Унизительная история Китая как полуколониальной и полуфеодальной страны никогда не повторится».
Сходство ситуации Великобритании – Германии и США – Китая в том, что гегемон не хочет делится властью с растущей державой, не хочет уступать ей свои позиции. Но если Великобритания могла остановить Германию с помощью изощренных комбинаций и стравливания европейцев между собой, то США не могут остановить Китай. Ни собственной военной силой (ядерное оружие исключает конфликт двух стран), ни натравливая на него соседей (никто из которых не сопоставим с Китаем по мощи, а Россия вообще перешла к практически союзническим отношениям с Пекином). Все, что США могут сделать, – это сдерживать Китай.
Но и это возможно лишь ограниченное время. Скоро Поднебесная наберет такую силу, что и это станет уже невозможным. Именно поэтому умные американские стратеги (а Киссинджер, безусловно, главный среди них) и считают необходимым во что бы то ни стало договориться с Китаем. То есть если не разделить мир на двоих (как предлагали во время Обамы-Байдена), то выработать общие правила игры, правила соперничества и законы, по которым идет конфликт. То есть поставить противоречия в определенные рамки, чтобы не дать им развиваться по бесконечной нарастающей.
Именно это имеет ввиду Киссинджер, когда говорит о необходимости предпринять «попытку сократить негативное влияние конфликта». Не снять и убрать конфликт, что, естественно, невозможно, но сделать его более-менее управляемым:
«На мой взгляд, очень важно, чтобы вслед за периодом относительной напряженности последовали четко выраженные усилия понять ее политические причины, а также приверженность обеих сторон справиться с ними. Мы пока далеко от того, чтобы было слишком поздно, потому что мы еще только в предгорье холодной войны…
Все знают, что торговые переговоры, которые, я надеюсь, увенчаются успехом, и успех которых я поддерживаю, будут лишь маленьким началом большой политической дискуссии, которая, я надеюсь, случится».
Важно, что Киссинджер подчеркивает, что торговая война — это лишь часть, и вовсе не самая важная общего конфликта. Потому что часто все сводят к экономико-торгово-финансовым противоречиям между двумя крупнейшими экономиками мира. Но с геополитической точки зрения экономика – это лишь оружие конфликта, в основе которого лежат глубинные цивилизационные противоречия. Мы имеем дело с конфликтом Атлантики и Тихого океана, Запада и Востока, англосаксонской и китайской цивилизаций. Этот конфликт носит глобальный характер и затрагивает весь мир.
В этом смысле он не уступает конфликту США и СССР. А Киссинджер даже считает, что «холодная война» Вашингтона и Пекина превосходит его, потому что «США и Китай являются странами, превосходящими по масштабам Советский Союз и Америку». По его словам, Соединенные Штаты и КНР – это две крупнейшие экономики мира, которые заперты в затяжной торговой войне.
При этом считать, что Киссинджер выступает против Трампа неправильно. Трамп начал торговую войну с Китаем не потому, что для него это часть общей стратегии по сдерживанию Китая и сохранения американской гегемонии. Трамп хочет укрепить США, но не как мирового гегемона, а как национальное государство, то есть по сути он делает то, что вполне устраивает китайцев. Да и сама торговая война им неприятна, но находится в рамках их мировосприятия. Две страны соперничают за мировые рынки и защищают собственный – все в рамках борьбы по правилам. Китайцы (как и русские) не принимают другого: окружения их военными базами, попыток рассорить их с соседями, вмешательства в их внутренние дела и попыток раскачать внутреннюю ситуацию.
Именно этого и призывают не делать Америку. И не только Си Цзиньпин, но по сути и Киссинджер. Бывший госсекретарь хочет второй раз в своей жизни договорится с Китаем. Но первый раз, в 1971-м году, сделать это было проще, несмотря на то, что до этого между странами было два десятилетия вражды. Тогда Пекин сам был заинтересован в игре с американцами, потому что боялся конфликта с СССР. Сейчас у Китая выстроены стратегические отношения с Россией, а его экономическая взаимозависимость с США позволяет ему быть уверенным в том, что американцы сами не заинтересованы в разрыве. К тому же в Пекине видят, что США реально теряют позиции в мире, и торопиться нужно американцам, а не китайцам.
Время работает на Восток. И если Запад хочет договариваться о «правилах боя» и «законах конфликта», ему нужно быть готовым к честному разговору, к отказу от аргументов в стиле «поддержим защитников свободы в Гонконге» и «поставим оружие Тайваню». Такому диалогу, который и предлагает Киссинджер. Вот только начать убеждать нужно не китайцев, а американцев.
