Отеческая забота.
Сегодня зарубежные библиографы Ленина рисуют его как коммунистического фанатика, который готов был жертвовать людьми ради достижения цели. Понятно, что образ Ильича не может сводиться к столь однозначной формулировке, потому как ничто человеческое Ленину было не чуждо. Очевидно, что Арманд была для него больше чем просто хорошая переводчица и верный соратник, готовый выполнять любые поручения.

По мнению британского библиографа Майкла Пирсона, тщательно изучавшего переписку Ленина и Арманд, их связывали не просто дружеские отношения. Инесса Федоровна была единственной представительницей слабого пола (кроме Крупской), к которой Вождь обращался на «ты». Однако, в записках, где Ленин справляется о здоровье и беспокоится о быте Арманд, читается, скорее, отеческая забота о «дорогом друге»: «Есть ли дрова? Есть ли пища? Кто готовит? Компрессы кто ставит? Напишите откровенно, чего не хватает? Выздоравливайте!» — такие строчки Ленина к болеющей Арманд приводит в биографии Вождя писатель и журналист Борис Сопельняк. Столь близкие отношения (и здесь неважно – дружеские или интимные) также объясняют, почему для Арманд нашлось место у Кремлевской стены.

Чувство вины.
И все же главной причиной, заставившей Ленина лично распорядиться о погребении Инессы Арманд на Красной площади, библиографы считают чувство вины. По мнению американского историка Р. Элвуда, Ленин чувствовал не просто ответственность, но угрызения совести из-за того, что невольно поспособствовал смерти Арманд.

Когда в 1920 году туберкулез Арманд в очередной раз обострился, она хотела вернуться в Париж к лечившему ее ранее доктору, но Ленин уговорил (или приказал?) ей отправиться на лечение в кисловодский санаторий. Он опасался, что в Париже Арманд арестуют. Так уже было в 1918 году – Арманд по поручению Ленина во главе миссии Красного креста поехала во Францию, где ее арестовали. И только угрозы Ильича расстрелять всю французскую миссию Красного креста в Москве заставили французов освободить Арманд. Решение Ленина отправить ее на лечение в Кисловодск стало для Инессы Федоровны роковым. В поездке она заразилась холерой и 24 сентября скончалась в Нальчике.

Последние почести товарищу Инессе.
По словам многих современников Ленина, он тяжело воспринял известие о «невосполнимой утрате» и погребение тела Арманд на Красной площади – меньшее из того, что Ильич мог сделать для успокоения собственной совести. Секретарь III Интернационала Анжелика Балабанова писала, что в день похорон фигура Ильича выражала «такую печаль, что никто не осмеливался даже кивнуть ему», а закрытые надвинутой кепкой глаза «исчезли в болезненно сдерживаемых слезах». Шедшая рядом с Ильичом соратница Арманд, А. Коллонтай отметила позже в дневнике, что «Ленина невозможно было узнать». Он шел с закрытыми глазами и «казалось, вот-вот упадет». Позднее Коллонтай писала, что «смерть Арманд приблизила кончину Ленина, который болезненно переживал уход «любимой женщины».

В последний путь Арманд провожали со всеми почестями. Гроб несли на руках, в прессе напечатали многочисленные некрологи и статьи с перечислением ее заслуг, у Дома Союзов, откуда выносили тело, играл оркестр Большого театра. Среди возложенных на могилу венков выделялся один – с траурной лентой «Товарищу Инессе от В.И.Ленина». В оставшиеся несколько лет жизни Вождь не забывал о могиле «дорогого друга»: собственноручно просил председателя Моссовета распорядиться о высадке цветов и установке скромного надгробия. Заботу о детях Арманд взяла на себя Крупская, которая при жизни дружила с той, после смерти которой «Володя плакал и смотрел в одну точку».