Казалось бы, зачем бояться российских ракет, если они — ржавые и не летают, а экономика, которая производит эти ржавые ракеты, вот-вот загнется? Зачем проводить кампании по блокированию в социальных сетях аккаунтов российских СМИ и пророссийских проектов, если российская политическая, экономическая и культурная модель развития никого не привлекают? Действия не стыкуются с заявлениями.
Сталкиваясь с очевидными успехами России во внешней политике, ее нежеланием "разваливаться" (чего от нее ожидали еще в 2014 году) и ростом российского влияния в ключевых регионах планеты (а у заокеанских экспертов особенно сильно болит душа и кошелек за ситуацию на Ближнем Востоке), американское медийное и экспертное сообщество начинает искать объяснения этому непонятному феномену. Поиск этих объяснений приводит их к двум несовместимым выводам, и, вероятно, эта противоречивость и обуславливает то, что отношение вашингтонского истеблишмента к нашей стране отдает отчетливым привкусом шизофрении.
Типичный пример популярного подхода к интерпретации того, что творится на "российском фронте" борьбы за сохранение американской гегемонии, — статья в The New York Times под названием "Россия в состоянии упадка. (Тогда) почему Путин — такой грозный враг?"
Свою версию журналисты ведущего американского СМИ излагают с самого начала текста: "Экономика России разваливается, а ее молодые люди разочарованы, но в условиях смятения Америки и Европы Россия и ее лидер уже два десятилетия переживают длительный период успеха".
Это очень шаблонный текст, в котором автор, например, демонстрирует полное непонимание того факта, что использование номинальных ВВП (а не ВВП по паритету покупательной способности) — это довольно неадекватный способ сравнения экономик. Также автор опосредованно пытается выдать антипатриотические воззрения довольно немногочисленных представителей "золотой молодежи" из элитных вузов Москвы и Санкт-Петербурга за позицию российской молодежи в целом. Хотя американский журналист все-таки смог найти в себе силы заметить тот факт, что президентский рейтинг находится на уровне 70% (причем не доверять опросу "Левада-центра" он не может в силу очевидных идеологических причин), но не захотел попытаться понять, почему рейтинг вновь находится на столь высоком уровне. Это логично: если теория (или редакционное задание) не совпадает с фактами, тем хуже для фактов. В сумме получается традиционный вывод в стиле "это не Россия — сильная, это Запад демонстрирует слабость". И очевидно, что единственное логичное решение, которое может принять политик, разделяющий такое представление о нашей стране, заключается в том, чтобы давить Россию всеми доступными методами, ибо победа близка.
Заметим, что понимание экономики никогда не было сильной стороной газеты The New York Times, пачками выдающей сейчас статьи о том, что капитализм виноват в падении рождаемости на Западе. Поэтому перейдем к альтернативному взгляду на российскую действительность от аналитиков агентства деловой информации Bloomberg.
Журналисты, специализирующиеся на финансовой сфере (что зачастую принуждает все-таки работать с цифрами, а не со стереотипами), тоже отталкиваются в своих рассуждениях от проблем 2014 года и санкционного столкновения с Западом, но приходят к другим выводам:
"Пять лет назад решение председателя Центрального банка России Эльвиры Набиуллиной пустить рубль в свободное плавание столкнулось с мучительным испытанием. Обвал цен на нефть и международные санкции отправили российскую валюту в такое пике, что даже повышение ставки на 650 базисных пунктов не смогло его немедленно остановить. Перенесемся на половину десятилетия вперед, и картина на российских рынках выглядит совершенно иначе".
В тексте отмечается, что ситуация изменилась благодаря консервативной бюджетной политике, снижению инфляции и достижению так называемого двойного профицита — то есть профицита бюджета и положительного значения по счету текущих операций. Если перевести с "экономического на русский", то это означает, что Россия зарабатывает больше, чем тратит, и продает внешнему миру больше, чем у него импортирует. Двойной профицит, упоминаемый в материале Bloomberg, — довольно болезненная тема для самих США, которые (несмотря на все усилия Дональда Трампа и развязанную им торговую войну против Китая, Евросоюза и едва ли не всех союзников Вашингтона) никак не могут выбраться из состояния двойного дефицита. То есть живут, наращивая долги, и при этом импортируют (в долг) намного больше, чем могут экспортировать на мировые рынки.
Попытка заглянуть в будущее, предпринятая американскими финансовыми журналистами, тоже привела к результатам, которые никак не стыкуются со стереотипными представлениями о России в целом и российской валюте в частности: "Согласно исследованию Bloomberg, который опросил 57 (институциональных) международных инвесторов, трейдеров и руководителей направлений (в банках и инвесткомпаниях. — Прим. авт.), рубль предлагает (инвесторам) безопасное убежище на фоне опасений по поводу торговой войны между США и Китаем. Аналитики банка HSBC Holdings Plc видят рост рубля на целых семь процентов от нынешнего уровня, назвав рубль "сияющим маяком" (на рынках) развивающихся стран Европы, Ближнего Востока и Африки".
Мнение представителей крупных финансовых игроков — это, конечно, не гарантия того, что у российской экономики и валюты все будет хорошо. Как минимум нам еще предстоит пережить в 2020 году очередной виток американских санкций — те самые "санкции из ада", которые для нас готовят в американском сенате. Практика показывает, что возможности США в плане "разрыва в клочья" российской экономики довольно переоценены. Возможно, постепенно более рациональный взгляд на нас и наше место в мировой табели о рангах все-таки вытеснит в сознании американской элиты идею о том, что на Россию нужно еще немного надавить — и все у Вашингтона немедленно станет хорошо. С более серьезными оппонентами даже нынешнее (не очень разумное) поколение американских политиков все-таки пытается хоть в каких-то вопросах вести переговоры и иногда искать компромиссы.
Впрочем, если разумный взгляд на ситуацию не победит, то в этом тоже есть свои преимущества, о которых в свое время говорил Владимир Путин: "Я иногда думаю, что было бы хорошо для нас, если бы те, кто хочет вводить санкции, ввели бы все санкции, которые только можно ввести, и как можно быстрее. Это развязало бы нам руки для защиты своих национальных интересов такими средствами, которые мы считаем наиболее эффективными".