Пока мальчики расчищали от снега веранду, беседку и мангал, и разводили в нем огонь, мы в даче с некоторым трудом, перемазавшись сажей, растопили печь, и начали на ней варить глинтвейн. Процесс занял не один час! Кастрюля подходящих размеров в даче оказалась только одна: пятилитровая алюминиевая кривая посудина, в которой летом подружкина мама варила кашу с мясом их собаке Джеку. Всё фигня, вскричали мы, и начали распечатывать три пыльные бутылки с темно-красной жидкостью, которая должна была оказаться вином, но оказалась черносмородиновой настойкой. Всё фигня, снова вскричали мы, будем варить черносмородиновый глинтвейн, и смело вылили в кривую посудину все три литровые бутыли.
Потом оказалось, что вместо апельсинов, яблок и винограда, которые поручали купить третьей нашей подружке, она купила лимоны, груши и лук. Не спрашивайте. Вместо винограда она взяла из маминых запасов изюм, черный, сухой как порох и похожий на таракашек.
Я должна была захватить специи. Вместо аниса я взяла укропное семя. Гвоздика была, корица тоже (молотая), а ещё были две пачки лаврового листа, мята, которая оказалась сушёным черносмородиновым листом, и по пачке белого и черного молотого перца. Вместо мускатного ореха я взяла толченый грецкий орех. Ну, и то и другое ведь орехи, ну? Не спрашивайте, короче.
Мы с огромным трудом довели до кипения настойку в кастрюле (печка то и дело гасла и адски дымила), нарезали в черную ароматную жидкость груши и лимоны, всыпали в нее изюм, обе пачки лаврового листа, молотую корицу и сушёную гвоздику. На перце я слегка задумалась. Но, поскольку после добавления каждого ингредиента мы усердно снимали пробу с получившегося варева, и уже вовсю хихикали и даже немного покачивались, я решила всыпать чуточку белого перца. Для перчинки, так сказать. В этот момент моя рука дрогнула, подружка, хохотавшая рядом, внезапно чихнула, и в кастрюлю высыпался весь пакетик.
Короче, вы уже наверняка предоставили, что вышло. Адское варево крепостью не меньше 30 градусов, с непередаваемым вкусом перца. Когда мальчики принесли с улицы сгоревшие до черноты, но сырые внутри ножки Буша, оказалось, что фирменный мамин соус - чили. Это были такие огненные ножки, что у нас выпадали глазки, и мы запивали их крупными глотками нашего пойла, и делали друг перед дружкой вид, что вкуснее ничего в жизни не едали и не пивали. Через час одна моя подружка уже спала, вторая (хозяйка дачи) пыталась петь и плясать, но у нее плохо получалось, а я сидела за столом, заваливаясь на бок и пытаясь сообразить, когда идёт последний автобус в город.
В конце концов я сообразила, что автобус уже через полчаса, и если мы не хотим заночевать среди лесов и снегов, нам было бы неплохо выдвигаться на остановку. Наспех прибравшись (а на самом деле просто затолкав всю грязную посуду под кровать, так как воду ещё нужно было натопить из снега), мы начали расталкивать нашу спящую подружку. Вотще. Она спала мертвецким сном, и даже похрапывала.
Тогда мы решили её нести. Полные энтузиазма, мы вчетвером вынесли ее за плечи и за ноги из дачи, и, совершенно озадаченные, встали перед запертой калиткой. Вокруг нас танцевала и пела "ой мороз мороз" хозяйка дачи. Поняв, что помощи от нее мало, мы с юношами нашу спящую красавицу стали перекидывать через забор. Первые несколько попыток оказались неудачными, она сначала несколько раз падала внутрь, а потом повисла на заборе, перегнувшись в талии и безжизненно свесив руки и ноги по разные его стороны.
Напрягшись, мы таки смогли перекинуть ее через забор полностью, и начали перебираться через него сами. Хозяйка дачи продолжала петь и танцевать, подкидывая в воздух снег, и перебираться через забор отказывалась наотрез. Юноша, который ухаживал именно за ней, радостно закричал "ура, мы остаёмся ночевать на даче!!" и начал перекидывать нашу спящую подругу через забор обратно на участок, а мы с двумя юношами - оттаскивать его от подруги и от забора. Началась нешуточная драка. Одна подруга продолжала спать, вторая - петь. Я подумала: вот ведь дерьмо, если я не приеду ночевать, родители меня убьют. Ну то есть не убьют, конечно, но будут очень волноваться, и даже, возможно, пойдут в милицию. Предупредить их было невозможно: сотовую связь завезут в наши края только лет через пять после этой истории.
Чтобы сделать длинную историю короткой, сокращу тот момент, когда я убеждала всех поспешить на автобусную остановку. Я была невероятно убедительна! В конце концов, перетащив нашу певицу через калитку (она при этом продолжала петь, но уже начала материться) и взяв под мышки руки и ноги спящей, мы побежали к остановке. Вернее, нам просто казалось, что мы бежали: мы взяли в сугробах, а меж нами болталась, как мешок, наша спящая подруга. С ее головы то и дело падала шапка, тогда мы все останавливались и терпеливо ждали, пока хозяйка дачи, не прерывая песни, водружала шапку на место.
Автобус уже отъезжал от остановки, но, видимо, кто-то из пассажиров в последний момент увидел нашу запыхавшуюся компанию, появившуюся из переулка, и остановил шофера. Мы кое-как с третьей попытки внесли внутрь спящую красавицу (за процессом вноса наблюдал весь автобус, а шофер даже вылез из-за баранки, чтобы получше всё видеть), и уложили ее на задние сиденья, а певунье сказали заткнуться. Потом мы ехали под удивлёнными и осуждающими взглядами бабулек и дедулек, еле сдерживая хохот. На подъезде к городу спали уже все мы, кроме хозяйки дачи, которая, никем не останавливаемая, снова начала петь, и некоторые бабульки ей подпевали.
Короче, при слове "глинтвейн" я ещё много лет спустя начинала хохотать.
Юлия Куфман
