Есть еще одна фраза, которую якобы произнесла Мария-Антуанетта, на этот раз хором со своим супругом, молодым королем Людовиком XVI. Узнав о смерти предыдущего короля, молодые люди упали на колени и, заливаясь слезами, запричитали: «Боже, защити нас, мы слишком молоды, чтобы править!» Уж не знаю, кто там на самом деле куда упал и чем залился, но я плохо представляю себе Марию-Антуанетту, которая заглянула в будущее и подумала о том, что силенок может не хватить и какой это кошмар - управлять целой страной, когда ты ничего не знаешь и не умеешь. Людовик, возможно, подозревал что-то про ответственность перед подданными и про власть как тяжкое бремя: хоть большого жизненного опыта у него не было, он, по крайней мере, книжки читал, тогда как молодая королева до конца не осилила ни одну. Она считала, что быть королевой равно позволить себе все. Быть королевой - быть самой красивой, самой модной, собирать вокруг самых интересных людей (только не умников всяких, Боже упаси), носить лучшие наряды, слушать лучших музыкантов, окружать себя лучшими вещами. Помогать мужу в управлении страной, серьезно заниматься благотворительностью? Нет, не слышала. Блистать - вот первейшая обязанность королевы. На это нужны деньги? Ну так король же ставит визу «Оплатить» почти на все, что она попросит? Ставит. Значит, все в порядке.
Чтобы блистать, королеве нужны драгоценности. Правда, еще в бытность дофиной она получила в подарок от дедушки своего мужа, Людовика XV, целую шкатулку с дорогими украшениями. Да и вообще недостатка во всяких дорогостоящих побрякушках никогда не испытывала. Но ведь этого мало! Ювелиры работали, как каторжные, потому что придворные старались угнаться за королевой и тоже заказывали всякую дребедень. Когда денег все же не хватало (король потакал прихотям жены, но не бесконечно, товарищ он был по натуре прижимистый, хотя и слабовольный), королева сдавала свои старые бриллианты за полцены и покупала новые. Мама, императрица Австрии Мария-Терезия, сурово выговаривала дочери за такие схемы. По нынешним меркам мама, конечно, абьюзер и обесцениватель (простите, я не очень сильна в такой терминологии), постоянно критиковала дочку, а хвалила редко, но время показало, что она была полностью права. В общем, слушайтесь маму, когда она протестует против взятия кредита на новый айфон: мама вполне может что-то понимать в этой жизни. Даже если она у вас не императрица.
Другая обязательная составляющая королевского имиджа - модные тряпки. Тут главное - найти своего модельера. Доменико Дольче и его верный товарищ Стефано Габбана тогда еще не начали свою профессиональную деятельность, зато в Париже жила модистка по имени Роза Бертен - вот ей-то Мария-Антуанетта и доверила одевать свою особу. Ее даже допускали в святая святых - в личные покои королевы, что являлось существенным нарушением правил: раньше представитель третьего сословия в королевскую спальню без прокурора войти не мог. Тетя Роза была женщина прямолинейная, грубоватая, своими манерами нередко шокировала утонченных аристократов, а что поделать - шила-то она хорошо. Марии-Антуанетте постоянно требовались новые платья: не приходить же на тусовки в одном и том же. Придворные дамы наступали ей на пятки: они тоже хотели модно выглядеть и заказывали платья у той же Бертен. Деньги из казны тратились на наряды в немыслимых количествах. Причем платила королева не глядя и ту цену, которую ей называли. Роза Бертен обогатилась так, что упомянутые Дольче и Габбана, если бы могли видеть все это безобразие, запили бы с горя и заподозрили бы, что не тем делом занимаются. Это я еще не говорю о том, сколько, пользуясь нежеланием Марии-Антуанетты тщательно проверять счета, могли наворовать на тканях, кружевах и аксессуарах подручные портнихи - там вообще непаханое поле для расследования.
Поскольку пластической хирургии тогда еще не существовало, дамы вынуждены были уродовать украшать себя с помощью причесок. Модный парикмахер у королевы тоже имелся и зарабатывал совсем неплохо. Прически были настолько высокими, что, будучи при полном параде, сесть в карету было проблематично - «дом на голове» под крышей кареты не помещался. А иной раз и в дверной проем без жертв и разрушений было не войти - снесет начисто всю сложную конструкцию с цветочками, птичками, корабликами, птичьими клетками и еще черт знает с чем. Известна фраза про моды того времени: «Никогда еще женщины не тратили столько денег, чтобы выглядеть посмешищем». С тех пор мало что изменилось. Мода есть мода, придворный парикмахер месье Леонар работал по-стахановски и тоже изрядно обогатился, запихивая в прически гламурных дам бархатные подушки, металлические каркасы, пружины, конский волос и бумагу. Императрица Мария-Терезия не прошла мимо дорогостоящих экспериментов дочки с внешностью и писала ей. Когда Мария-Терезия получила очередной портрет дочери, она немедленно отписалась от ее Инстаграма вернула портрет, сказав, что тут изображена не королева Франции, а какая-то актриса. Но Марии-Антуанетте все было нипочем. Она отказалась от вычурных причесок только после рождения детей: не до укладок было, да и волос после родов поубавилось.
Уют, поэзия, природа маленького дворца ...
Ну, а пока, одевшись в новое платье и накрутив вавилоны, надо такую неземную красоту куда-то выгуливать. И лучше всего для этой цели подходит личный дворец королевы, Малый Трианон, подаренный заботливым мужем. Да вот беда, начинал он строиться еще для маркизы Помпадур, а с тех пор столько времени прошло, все во дворце и парке сделано как-то по-пенсионерски. Надо срочно поменять обстановку дворца, модернизировать парк, построить рядом деревушку с фермой, потому что страсть как к природе и простым деревенским радостям потянуло… Что говорите? Деньги? Да я сейчас у короля попрошу, он заплатит. И началось: архитекторы, садовники, строители, инженеры принялись за работу. Снесли оранжереи с экзотическими растениями, разбили скромный английский парк. Простота, естественность, зелень, ручек вон так приятно и естественно журчит… Правда, чтобы ручеек «случайно» зажурчал именно в этом месте и именно так, как нравится королеве, пришлось проложить сложную систему труб для подачи воды. И со скоростью текущей воды в трубу устремлялись большие деньги из государственной казны. Несколько раз работы в Трианон приходилось приостанавливать: контролер финансов Тюрго, всеми силами старавшийся снизить затраты, говорил: «Денег нет, но вы, ваше величество, держитесь». Держалась королева недолго, работы в скором времени возобновлялись. Она иной раз преисполнялась желанием экономить, но вскоре все эти благие намерения улетучивались у нее из головы.
Расходы и долги росли, бриллиантов и нарядов требовалось все больше, развлечения затевались все дороже (например, театральные постановки). К королю обращаться хотелось не всегда, очень уж нудный и бережливый - может, и заплатит (или мягко откажет), но такую кислую физиономию скроит… Да ну, жить нужно в кайф, Лада Дэнс так прямо и указывает. Продажа старых бриллиантов - это хорошо, но недостаточно. Выход королева нашла в карточной игре. При дворе играли всегда, но ставки были чисто символические - так, для развлечения и общения, а не для заработка. При Марии-Антуанетте игра пошла по-крупному. Проиграться можно было в пух и прах, но можно было и выиграть - и оплатить свои долги и дальнейшие развлечения. Разумеется игра с серьезными ставками привлекает шулеров и прочих нечистых на руку товарищей. Появились такие и в королевском окружении, но Мария-Антуанетта ничего не замечала. Даже ее брат, император Иосиф, говорил, что должен же салон королевы чем-то отличаться от игорного притона.
Завсегдатаи салона королевы, то есть ее близкие друзья и просто приятные ей люди, отбирались по принципу «с ними нескучно». Это был практически единственный критерий отбора. В итоге подобрались люди, интеллектом не шибко изуродованные, зато а) веселые и беспечные, б) ушлые и хваткие (как всегда бывает в окружении людей, которые не считают денег). «Друзья» были не прочь поживиться за счет казны. Не все, конечно. Например, подруга Марии-Антуанетты принцесса Ламбаль была искренне преданна королеве и никаких материальных благ не клянчила: она была из знатной семьи и достаточно богата. Другое дело графиня Жюли Полиньяк. Однажды на одном из приемов Мария-Антуанетта заметила обаятельную, яркую женщину и из вежливости спросила ее, почему она так редко выходит в свет, что-то раньше она, Мария-Антуанетта, ее не видела. Жюли скромно опустила глазки и сказала, что у нее нет денег на участие в светских мероприятиях. Королева умилилась: какая искренность и простота, как трогательно эта славная женщина признается в своей бедности! Надо помочь. И ввела ее в свой узкий круг ограниченных людей. Вскоре деньги у Полиньяк появились. И у ее юной дочери тоже - на приданое. И у зятя - на свадьбу и дальнейшую безбедную жизнь. И у мужа, плюс муж получил герцогский титул. И у отца тоже - солидный пенсион, плюс доходная должность. Скоро деньги, должности и титулы появились у всех родственников и знакомых этой семейки, которых Полиньяки считали нужным облагодетельствовать. Ясное дело, благодеяния они вершили не за свой счет. А давайте моего племянника со стороны семиюродного дедушки посадим на тепленькое местечко с солидным жалованьем? Да давайте, не вопрос! А вот у нас еще есть крестная дочери второго мужа троюродной племянницы моего деверя - давайте ей пенсию назначим побольше, а то что она, как нищебродка, давно бриллиантов не покупала. Деньги лились рекой, уходя в прорву, потому что широко разинутую пасть Полиньяки и их родные-друзья захлопывать не собирались. Но королева опять же не замечала ненормальности этой ситуации и продолжала удовлетворять аппетиты своих «друзей». За счет, напомню, казны. Вмешательство королевы в политику не носило сознательного характера (мол, мы сейчас дадим пост министра такому-то - он там будет полезен), вмешивалась она в важные назначения только за тем, чтобы угодить приятным людям, об этом попросившим.
Я постоянно пишу «не задумывалась», «не задумывалась», «не задумывалась»… Да, легкость в мыслях королева проявляла необыкновенную. Тут корень всех ее бед. Она просто не понимала, что значат ее развлечения и протекции в масштабах страны, какую долю бюджета они сжирают. И не улавливала никакой взаимосвязи между своими расходами и положением народа. Да она и не знала его, этого положения. Она ни разу не заглянула в частный дом обычного парижанина, не говоря уже о какой-нибудь больнице или приюте для бедных. Что такое - «нет денег», ей было не совсем понятно. Для нее «нет денег» - это «какая досада, нельзя купить ожерелье по цене военного корабля, ну ничего, будем экономить». А «нет денег» в смысле «жрать нечего» - это было неизмеримо далеко от сознания королевы. Она умудрилась почти не заметить парижские волнения из-за отпуска цен на хлеб. Трудности реальной жизни не входили в сферу ее внимания. И фразу про хлеб и пирожные она теоретически могла ляпнуть - не со зла, а просто по причине полной оторванности от проблем своих подданных.
Да, Мария-Антуанетта тратила много. Но… (голосом Велюрова из «Покровских ворот») «А кто не пьет?! Назови! Нет, я жду!» Предыдущий король вместе со своими фаворитками не тратил? Ха-ха-ха! Тетушки Людовика XVI не тратили? Его братья вместе со своими женами? Три раза ха-ха-ха! Если обратиться к цифрам, то в период с 1774 по 1789 год Мария-Антуанетта истратила 5 миллионов ливров. За этот же период долги братьев короля составили 28 миллионов. И выплачены эти долги были - правильно! - опять же из государственной казны. То есть, как видим, в смысле трат королева далеко не рекордсмен. Ее оставили далеко позади братья короля, особенно младший - граф д’Артуа. Этот постоянный участник тусовок королевы ухитрялся тратить столько, что королеве оставалось только восхищенно присвистнуть. Но недобрая память и прозвище «Мадам Дефицит» достались именно Марии-Антуанетте. Именно ее молва - а потом и суд - сделали главной виновницей обнищания народа. Почему?
Во-первых, скорее всего, в сумму 5 миллионов ливров входят только личные затраты королевы - раздача ею должностей и доходов, обескровившая казну, здесь не учтена. Во-вторых, королева всегда на виду. Кого интересует граф д‘Артуа. В королеве обычно, пусть и безотчетно, люди хотят видеть нравственный ориентир. Милосердие там, сострадание, внимание к подданным. И чувствовали полную глухоту к своим страданиям. А Мария-Антуанетта даже и не пыталась скрывать свой образ жизни. И опять же - не со зла, не из надменности и гордости. А просто - не задумывалась.
Мораль: когда у людей нет хлеба, они не могут есть пирожные. Почему-то в некоторые головы такое простое утверждение до сих пор никак не заходит. И повторяется с разными вариациями, при разных обстоятельствах, в разных странах. Ну, если нет денег на хлеб, на пирожные тоже нет. Не знаю, как еще объяснить…
https://zen.yandex.ru/media/id/5d40358d6c3004130d696c..
