– Я не господин, господа все в Париже!

– На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками.

– О, глаза значительная вещь. Вроде барометра. Всё видно – у кого великая сушь в душе, кто ни за что, ни про что может ткнуть носком сапога в рёбра, а кто сам всякого боится.

– Успевает всюду тот, кто никуда не торопится.

– Сами знаете, человеку без документов строго воспрещается существовать.

– Если вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет – не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И – боже вас сохрани – не читайте до обеда советских газет.
– Гм... Да ведь других же нет.
– Вот никаких и не читайте.

– Заметьте, холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими.

– Террором ничего поделать нельзя с животным, на какой бы ступени развития оно ни стояло. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать. Они напрасно думают, что террор им поможет. Нет–с, нет–с, не поможет, какой бы он ни был: белый, красный и даже коричневый!

– Вот, что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти параллельно и ощупью с природой, форсирует вопрос и приподнимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей.

– Почему убрали ковер с парадной лестницы? Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Разве где–нибудь у Карла Маркса сказано, что 2–й подъезд калабуховского дома на Пречистенке следует забить досками и ходить кругом через черный двор?

– В очередь, сукины дети, в очередь!

– Ежели вы проживаете в Москве, и хоть какие-нибудь мозги у вас в голове имеются, вы волей–неволей научитесь грамоте, притом безо всяких курсов. Из сорока тысяч московских псов разве уж какой-нибудь совершенный идиот не сумеет сложить из букв слово «колбаса».

– Все ваши поступки чисто звериные, и вы в присутствии двух людей с университетским образованием позволяете себе с развязностью совершенно невыносимой подавать какие–то советы космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить... А в то же время вы наглотались зубного порошку...
– Третьего дня, – подтвердил Борменталь.

– Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах.

С трудом перебирая дряхлыми лапками, старый кот обессилено мурчал. Его хозяйка, старенькая бабушка, уже давно легла спать. Но странные боли в сердечке не давали ему нормально заснуть. Старые уши уже ничего толком не слышали, а когда-то острое хорошее зрение уже помутнело. Осторожно залезая на кровать, кот пытался не издавать звуков, чтобы не разбудить свою хозяйку. Боль становилась все сильнее, и котик, свернувшись клубочком у родной ему руки, с облегчением в теле заснул.

Быстро перебегая по укрытиям, кот то и дело что стряхивал с себя воду, дрожа от холода. Сегодня ему удалось найти себе еды около ресторана. Там был добрый повар, что кидал бездомным животным обрезки. Но погода была беспощадной, и его лапки, как и тело, сильно замерзли. Мяукая от безысходности, он искал место для ночлега. И на этот раз ему повезло – он увидел добрую старушку, которая звала его в подъезд. Забежав внутрь, кот довольно заурчал и потерся о ногу спасительницы в знак благодарности. Найдя теплую трубу, он прижался к ней всем телом и отключился.

Придвинувшись к своему хозяину, кот осматривался. В этот раз они зашли далеко в лес и, видимо, уже почти добрались до цели. Человек напевал веселую мелодию у костра, время от времени посматривая на своего пушистого спутника. Тонкий слух кота мог услышать что угодно, поэтому он, как страж, лежал у костра, вслушиваясь в ночь. Но все было тихо. Довольно заурчав, четверолапый спутник залез к хозяину на ноги и спокойно заснул под ритмичные песенки.

Кот снова смотрел, как хозяина избивали. Его били по почкам и голове, всячески издеваясь и унижая его. Тюрьма жестокое место, знаете ли. Пару раз он пытался защитить своего хозяина, после чего получал серьезный удар по морде и телу. Поэтому теперь он молча смотрел. Вернувшись обратно, хозяин вытер кровь с лица и, сев на кровать, заплакал. Запрыгнув на кровать, пушистый антидепресант начал тереться об руку и мурчать, всячески успокаивая его. Заключенный поднял кота и положил к себе на колени, почесывая за ушком и поглаживая его шерстку. На его лице появилась искренняя улыбка. Довольно мяукнув, кот уснул, положив голову на лапы.

Вот так и засыпают кошки. Почти, как люди.

© Антон Пономар