Но с этим не согласна Канада, считающая этот хребет продолжением своей территорией, а также Норвегия, которая честь шельфа уже юридически за собой закрепила. Штаты тоже претендуют на шельф около Аляски, но у них с Арктикой граничит слишком маленькая территория, поэтому они настаивают на коллективном использовании ресурсов.

Кроме вышеприведенных стран свою часть шельфа хотят получить и еще 4 участницы арктического совета - Финляндия, Исландия, Швеция и Дания. Большую активность в Арктике проявляет и Китай, который вместе с Индией, Великобританией и другими государствами относится к наблюдателям. И все они, кроме России, естественно, настаивают на международном контроле над Северным морским путем.

Подведу итог. Владеть арктическими территориями сегодня – это иметь стратегическое превосходство в экономической и военной сфере. Поэтому не зря Россия инвестирует туда средства (10% от всего объема), восстанавливает там базы, возвращает военных и размещает С-400. Нам есть что защищать.

Одесса отличалась от других городов тем, что родила массу великих и просто выдающихся людей, которые все сбежали с нее куда глаза глядят и долго хвалили издалека, не собираясь возвращаться. Утесов, Бабель, Катаев, Багрицкий, Бернес, Олеша, Ильф, Говорухин, Кирсанов, Тодоровский и Карцев с Ильченко, как один, умерли в Москве, и там же умрет Жванецкий, даже не споря с будущим фактом - ибо возвращаться некуда. Главной отличкой Одессы-91 было категорическое отсутствие людей в очках - и не потому, что там благоприятный для зрения йодистый воздух, а потому что там больше некому читать книжки, причем давно. Это город про тараньку, про фрухту, про портвейн «Черные глаза», но не про еврейскую школу русской словесности, из деликатности именуемую южной, - и ничего великого он не родит больше никогда, потому что по-русски говорить не хочет, по-украински не умеет и не научится, а идиш весь уехал.

Диаспора так долго доказывала свою особость и иноприродность русской культуре, причем на землях, убежденных в своей вторичной иноприродности русской культуре, что русский мир однажды сказал: принято. Мы разошлись, оставив за вами традиционный рынок сбыта ваших плачей, приколов, абрикосы колеровки и авто «Запорожец-ушастый», - первым отпал материальный рынок, за ним пришел черед художественного. Как-то больше не теребят эти жилые курятники с удобствами во дворе, это бесконечное итальянское кино с вечным граем за папины сандалии, это «Я куплетист, я из Одессы, здрасте». Былой центр уникальной речи стал городом торжествующего погрома с небольшим вкраплением «Масок-шоу» для движухи и хайпа.

Последним архивистом уходящего лайнера стал Валерий Тодоровский с фильмом «Одесса» - ну так он же снимал про себя (мальчик Степа Середа из фильма совершенно одно лицо с когдатошним семилетним Валерой), про родного папу в белых штанах и про обобщенного еврейского дедушку Ярмольника с животом вперед и шварком сандалий по асфальту - так ходили Ростислав Янович Плятт и другие дедушки, когда еще были живы. Но и он с великим умом и тактом показал Одессу чемоданом без ручки, который нести тяжело, а выбросить жалко.

А вот Урсуляк взялся приделывать к чемодану ручку. Собрал дюжину больших русских артистов, которые стали на старой школе симулировать все - говор, интонацию, кураж, сердечность и чувства к безразличному им городу из прошлого давно усопших писателей. Эту умело организованную добрую фальшь мы ежегодно видим в новогодних голубых огоньках.

А после блогеры взялись рядить, что же не удалось в фильме. Все удалось. Давно не видел столь безапелляционного приговора всему одессизму русской жизни, всей этой искусственной межнациональной теплоте и остаточным шуткам про пьянь, болезни, Привоз и колбасу.

Фира, закройте этот сквозняк, всё.
«Одесский пароход», 2019 г.
Реж. Сергей Урсуляк
По мотивам произведений Жванецкого

«Я не отнимаю у поляков их жертв, которые они понесли в этой войне. Но все мы должны помнить, какое количество евреев было уничтожено на территории Польши — 3 миллиона человек! Все мы должны знать и понимать, почему лагеря смерти, где уничтожали евреев, были фашистами и немцами расположены именно на территории Польши. Потому что там не возражали, это во-первых. А, во-вторых, потому что фашисты знали, что там евреям будет некуда бежать».

По его словам, после войны «поляки унаследовали всё то гигантское имущество, которое осталось от павших, погибших, умерших, убиенных не только немцами, но и поляками в Польше евреев.

«Когда кончилась война, когда были разгромлены немцы и евреи — исконные жители Польши и граждане Польши, которых осталось очень мало, возвращаясь к себе на родину в Польшу, гражданами которой они были, то что с ними происходило? Их громили и убивали, были погромы!.. Именно поэтому, зная об исконном польском антисемитизме и зная, что евреям в Польше, сбежавшим из концлагеря некуда будет податься, немцы и разместили свои концлагеря на территории Польши. Там были самые большие лагеря, там были самые смертельные лагеря, там были лагеря уничтожения», — пояснил Ронкин.

Чтобы дать всё же более полную картинку зрителям ITON.TV, Давид Эйдельман, журналист, публицист добавил, что «среди поляков было наибольшее количество праведников народов мира». То есть, людей, которые помогали евреям спастись во время Второй мировой войны.

«Надо учитывать и это, и это. Мы помним героев и мы помним подонков», — сказал он.

Что же касается самой церемонии, то Ронкин отметил, что инициатором её проведения был именно Владимир Путин, а «израильский президент и израильский премьер были гостями в Иерусалиме».

«Они не были хозяевами мероприятиями, что безусловно. С другой стороны, говоря о разных интерпретациях, мы можем интерпретировать это мероприятие как торжество Израиля, безусловное торжество! Никогда ничего подобного бы не было… И, может быть, одна из интерпретаций — это предвыборная акция Биньямина Нетаньяху. То есть друг Владимир помог другу Беньямину», — отметил он.

Ронкин также подчеркнул, что открытием памятника жертвам блокадного Ленинграда «в то время, когда в большей части Европы, в разных частях мира пытаются забыть эту память, уничтожить её и разрушить памятники, Израиль делает невероятно благородный и очень сильный жест».