Не 9–10 тысяч человек захоронены в общих могилах в этом урочище, как до сих пор утверждается в целой массе публикаций в либеральных СМИ. И даже не 6 тысяч, как пока официально заявляется на сайте «Мемориала».
В Сандармохе, как заявляют опытные поисковики и как косвенно подтверждается документами, было казнено не более 2,5–3 тысяч человек. Причем далеко не все из них подходят под категорию «невинных жертв».
В списках Сандармоха есть и бандиты, и басмачи, и офицеры белой и петлюровской армии, и националисты различных мастей… То есть те люди, которые в годы гражданской войны с оружием в руках воевали против Советской власти (подробнее в первой публикации — «Правозащитник»-педофил, петлюровцы, белая гвардия и финские коммунисты: всё смешалось в истории карельского Сандармоха).
Однако в Сандармохе могут быть захоронены и советские военнопленные, погибшие от голода и болезней или казненные в финских лагерях для военнопленных на территории Медвежьегорского района Карелии во время оккупации в 1941–1944 годах. Эту научную гипотезу высказали историки из Петрозаводского государственного университета Юрий Килин и Сергей Веригин.
Причем, как подчеркнул на пресс-конференции Сергей Геннадьевич Веригин, эта гипотеза была им озвучена еще в далеком 2016 году, когда никакого уголовного «дела Дмитриева», придавшего всей этой теме налет скандальности, еще и в помине не было. И первая часть книги как раз об этом.
Вел презентацию Юрий Килин. В своем вступительном слове он привел много интересных фактов, о которых в годы советско-финской дружбы, с 1940-х до конца 80-х, лишний раз не упоминали. В то время две соседние страны предпочли просто забыть старые обиды и начать отношения с «чистого листа».
Поэтому не вспоминалось про соучастие финских эсэсовцев в геноциде еврейского населения. Про то, что финское военное командование выдало немцам сотни наших пленных из числа коммунистов и евреев, которые потом все были расстреляны.
Про большую смертность в финских лагерях для военнопленных в 1941–42 годах. Причем, если говорить о статистике, всего погибло 19 тысяч попавших в финский плен красноармейцев, при этом больше тысячи из них было расстреляно что называется «официально», об этом есть хоть какие-то документы в финских архивах. А несколько тысяч человек, по разным оценкам от двух до пяти тысяч, куда-то «потерялись». Эти люди были, но документов об их судьбе нет, как и документов о тех местах, где они могли быть расстреляны.
Вполне возможно, что некоторая их часть погибла именно в районе Медвежьегорска. Причем, в книге Сергея Веригина и Армаса Машина говорится, что есть архивные свидетельства как о расстрелах, так и о высокой смертности в финских лагерях для военнопленных в этом районе. Например, в лагере № 71 в деревне Кумса смертность превысила 100 процентов первоначальной численности, то есть первый состав пленников погиб полностью.
Также сейчас уже точно известно, что мощнейшие финские укрепления недалеко от Медвежьегорска строили наши военнопленные. Есть фото из финского военного архива, это десятки фотографий, сделанных в окрестностях Медвежьегорска, на которых советские пленные заняты строительными работами, поэтому любые сомнения на этот счет отпадают сами собой. Сам же Сандармох — это место промежуточной линии обороны 2-го финского армейского корпуса и всегда на возведении таких тыловых линий были задействованы пленные.
Все эти факты — объективная основа той гипотезы, которую предложили Сергей Веригин и Юрий Килин.
Что касается современных раскопок в урочище Сандармох, которые проводились два последних года российскими поисковиками, то пока сложно говорить о каких-то определенных итогах.
Первая экспертиза найденных останков не опровергла и не подтвердила гипотезу, теперь ученые ждут результатов второй. Сергей Веригин сделал акцент на том, что на эти раскопки приглашали в том числе и финских исследователей, хотя бы в качестве наблюдателей. Однако последние по каким-то причинам отказались.
Вторую часть презентуемой книги, «Кто и почему против, чтобы разгадать тайны Сандармоха», написал журналист Армас Машин. В ней он описывает и комментирует дискуссию вокруг Сандармоха, происходившую в течение нескольких последних лет, и отмечает, что наряду с конструктивным обменом мнениями вокруг этой темы нагнетаются злонамеренные страсти.
Хотя истерика и взаимные оскорбления вряд ли способны заменить документы и факты. А давняя история Сандармоха и нынешние обвинения по «педофильским» статьям УК РФ руководителя карельского «Мемориала» Юрия Дмитриева (на фото) — совершенно разные вещи.
Комментировать само уголовное дело против Юрия Дмитриева сложно. Напомним, что оно началось после того, как выяснилось, что он действительно много раз фотографировал полностью обнаженной свою приемную дочь школьного возраста. Якобы для контроля за ее физическим развитием.
Но как указывает Армас Машин, немного сложно называть «историком» человека, не имеющего ни исторического, ни вообще какого-либо высшего образования. Человека, в свое время осужденного по весьма банальной статье советского Уголовного кодекса на три года лишения свободы. Человека, бывшего активистом «Народного фронта Карелии» и помощником депутата от тогдашней «партии власти» в «святые» 90-е годы. И эти факты — не копание в «грязном белье», а просто информация к размышлению.
Конечно, по этому поводу страсти на презентации разгорелись все равно. Сначала, когда Юрий Килин упомянул про известное фото Юрия Дмитриева в Сандармохе, где он позирует с кучей черепов. Он назвал такие поисковые методы Дмитриева «абсолютно непрофессиональными и этически неприемлемыми».
Среди участников презентации нашлись защитники руководителя карельского «Мемориала», решившие эмоционально опровергнуть профессора ПетрГУ. Хотя такое фото действительно существует, его легко найти в интернете и самому оценить уровень соблюдения моральных норм.
Хотя каковы аргументы и доводы противоположной стороны, можно легко увидеть из следующего примера — почти одновременно с презентацией книги Армаса Машина и Сергея Веригина в Петрозаводске либеральной «общественностью» была организована презентация книги Юрия Дмитриева о Сандармохе. И читая репортаж об этом почтенном мероприятии на вроде бы солидном сайте «7×7 Горизонтальная Россия», натыкаешься на утверждение:
— Сандармохом одним дело не ограничивается. В Медвежьегорске этих «расстрельных мест» очень и очень много. Но архивы не открывают, а черепов там можно накопать миллионы: немецкие военнопленные, румынские, венгерские, польские — их тоже расстреливали и мучили. Так что здесь кости со всего мира. А Сандармох — это лишь один из участков, где покоится всего лишь несколько тысяч. Но это все равно очень и очень много, потому что каждый человек бесценен, — сказал на презентации Владимир Пахов…
Какие поляки, немцы и венгры, которых мучали и расстреливали? Какие миллионы черепов в одном Медвежьегорске? Хорошо, хоть не миллиарды! И ведь сейчас не 90-е годы, когда многие люди легко покупались на подобные бредовые измышления!
Тем более, что в Уголовном кодексе РФ есть статья про «реабилитацию нацизма», под которой подразумевается и распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, совершенное публично. А плач по мифическому «миллиону фашистов», умученному советскими людьми в одном только маленьком карельском Медвежьегорске, не является заведомой ложью?
Подводя итог презентации, Армас Машин заметил, что «это была очень колоритная дискуссия». И действительно, воспринимать эту книгу карельских авторов нужно в том числе как приглашение к спокойной цивилизованной дискуссии вокруг проблемы Сандармоха, в которой ни у одной из сторон нет изначального права на обладание абсолютной истиной. Только готов ли «Мемориал» к подобной дискуссии, если их версия событий во многом не выдерживает ныне проверку временем и фактами? Посмотрим.
