Противостоять массовым заражениям научились к XIX веку, но часто пандемии оказывались более коварными и все равно не щадили население. Чума В 1654 году на Российское государство обрушилась сильнейшая эпидемия чумы. Переносчиками заразы были блохи и крысы. Всего через несколько часов после заражения становилось ясно, что человек нездоров: сначала возникали головные боли, а потом наступал жар и появлялись гнойные язвы. В конце концов больной начинал бредить, страдать от внутренних кровотечений и умирал.Возникло две версии относительно происхождения чумы: болезнь могла иметь азиатское происхождение и прийти в Россию из Персии через Астрахань или попасть из Украины, Крымского ханства. Когда эпидемия достигла Москвы, столицу немедленно покинул патриарх Никон. Жену и детей царя Алексея Михайловича он увез в Калязинский монастырь (сам правитель в это время находился близ Смоленска и воевал с Речью Посполитой). Вслед за царской семьей город стали покидать бояре и состоятельные горожане; Кремль был закрыт. Осенью 1654 года из Москвы уехали стрельцы и тюремная стража, и столица погрузилась в хаос. Большинство заболевших чумой помещали в карантины, но часто бросали без ухода. Священники умирали, заражаясь от трупов. Предписания хоронить умерших за чертой города постоянно нарушались. По всему городу, не боясь подхватить смертельную болезнь, бесчинствовали мародеры. Вскоре уезжать из Москвы было запрещено, и на городских границах появились заставы. Особенно тщательно охранялась дорога на Смоленск, который в это время осаждала русская армия. На спад эпидемия в столице пошла к январю 1655 года, но в других городах вспышки не прекращались вплоть до 1660-х годов. Жертвами болезни оказались более семисот тысяч человек. Новая эпидемия чумы настигла Москву в правление Екатерины Великой. Болезнь проникла через Молдавию и Украину в период русско-турецкой войны вместе с солдатами, возвращавшимися с фронта. В 1771 году архиепископ Амвросий отказался выставлять на всеобщее обозрение икону Боголюбской Божьей Матери, боясь, что чрезмерное скопление людей приведет к дальнейшему распространению болезни. Подобный поступок привел людей в ярость. Самые отчаянные громили Чудов монастырь в Кремле, преследовали архиепископа, а затем нашли и убили его возле Донского монастыря. Обезумевший народ громил карантинные заставы и не желал успокаиваться. Для подавления чумного бунта в Москву отправился фаворит императрицы Григорий Орлов с правительственными войсками. После трехдневных боев в городе удалось навести порядок, но эпидемия не отступила. Больше других от нее страдали рабочие мануфактур, которые жили и трудились в антисанитарной обстановке. Однако чумной бунт заставил правительство задуматься о более эффективных методах борьбы с недугом. По распоряжению Орлова открывались новые больницы и бани, жилища подлежали дезинфекции, жалование докторам стало выше, а город разделили на 27 участков, на территории которых производился строгий учет больных. Тем, кто добровольно отправился в карантин и согласился лечь в больницу, полагалось щедрое вознаграждение. К сентябрю 1771 года эпидемия пошла на убыль. Екатерина II высоко оценила труд Григория Орлова: в честь победы фаворита над чумой императрица повелела возвести в Екатерининском парке триумфальные ворота с надписью «Орловым от беды избавлена Москва». Холера В 1830 году на территорию Российской империи вместе с армией после русско-турецкой и русско-персидской войн проникло новое заболевание – холера. В течение следующих семидесяти лет бороться с эпидемиями придется как минимум десять раз, а число жертв приблизится к двум миллионам человек. Когда разразилась первая эпидемия, ни население, ни власти не были готовы к ее последствиям. О том, как лечить болезнь, сначала только догадывались. А.С. Пушкин был современником печальных событий и отмечал, что с холерой пытались бороться как с простудой или отравлением – пили молоко с маслом. Многие принимали болезнь за известную ранее чуму, пока в сентябре 1830 года не была сформирована Центральная комиссия для пресечения холеры. Меры предосторожности оставались прежними: больницы, карантины, заставы. По распоряжению московского генерал-губернатора Д.В. Голицына в городе стали издавать «холерные листки», газеты, на страницах которых людей призывали соблюдать спокойствие и не верить слухам. В 1831 году эпидемия дошла до столицы. В Петербурге заговорили о том, что холера – это выдумка, изобретенная врачами-иностранцами для того, чтобы погубить русский народ. На докторов началась настоящая охота, больницы регулярно страдали от погромов, а потенциальные пациенты не желали «сдаваться» на милость зарубежных лекарей. Вскоре по городу пополз новый слух: дескать, травят население не врачи, а поляки (в это время на западных рубежах империи власти как раз боролись с польским восстанием). Охваченные паникой жители столицы пытались выследить преступников, которые якобы бросают яд в воду и пищу, отравляют огороды и даже специально загрязняют мышьяком Неву. Того, кто подозрительным горожанам показался «холерщиком», могли схватить и жестоко избить. В июне 1831 года на Сенной площади начался очередной бунт; недовольные громили холерную больницу и вступали в бои с полицейскими. Усмирить толпу смог Николай I, лично прибывший на Сенную. Император был не понаслышке знаком с последствиями страшной эпидемии: от холеры во время польского восстания скончались его старший брат великий князь Константин Павлович, а также генерал-фельдмаршал И.И. Дибич. На протяжении всего девятнадцатого столетия основной мерой по борьбе с холерой оставались карантины. В дальнейшем к ней добавились обеззараживания воды и воздуха, дезинфекция помещений и предметов одежды. Со временем болезнь даже стала восприниматься как нечто обыденное и порой превращалась в предмет злых шуток. В 1848 году русский живописец П.А. Федотов написал картину с красноречивым названием «Все холера виновата!», герой которой в ходе буйного застолья потерял сознание и упал из-за стола. Другие действующие лица в панике столпились возле «больного» и пребывают в полной уверенности, что их знакомого подкосила самая настоящая холера, а не лишняя выпитая рюмка. Кстати, у художника были с этой болезнью личные счеты. В сентябре 1848 года в Академии художеств должна была открыться большая выставка работ Федотова, однако мероприятие сорвалось – из-за очередной эпидемии холеры посещать массовые мероприятия петербуржцам запретили.Оспа Болезнь, которая ассоциируется с древними временами, была на удивление живучей и проникала на территорию России как в XVIII, так и в XX веке. Среди заразившихся оспой примерно 40% умирали, остальные на всю жизнь оставались со шрамами от многочисленных язв или могли потерять зрение. Происхождение таких привычных сегодня фамилий, как Рябовы, Рябцевы или Щедрины тоже напрямую связаны с этим распространенным заболеванием, такие прозвища давали людям, имевшим «знаки оспы». Недуг не обошел стороной и царствующую династию. В 1730 году от оспы внезапно скончался Петр II, которому на тот момент было всего 15 лет. Юный император заразился инфекцией после того, как князь Долгорукий явился ко двору невзирая на то, что в доме у него уже находились больные. А вот другой внук Петра Великого, император Петр III, смог пережить опасную болезнь, однако ее следы в виде рубцов на коже остались с ним навсегда. Конец эпидемиям задумала положить Екатерина II: в 1768 году она тайно сделала прививку от оспы, а когда рискованный эксперимент завершился удачно, повелела привить наследника Павла Петровича, а затем настоятельно рекомендовала всем подданным последовать ее примеру. Казалось бы, теперь оспа должна была исчезнуть навсегда, однако спустя почти 200 лет после екатерининской прививки она вновь дала о себе знать. В 1959 году от оспы скончался знаменитый автор агитационных плакатов и лауреат Сталинских премий Алексей Кокорекин. Советский художник отправился в Индию, где и заразился давно забытой на родине болезнью. По возвращении Алексей Кокорекин жаловался на плохое самочувствие, но врачи диагностировали у него обычный грипп. Настоящий диагноз удалось установить лишь после его смерти, причем сначала врачи даже предполагали, что художник привез из Индии чуму. Драгоценное время было потеряно, и перед смертью Кокорекин успел заразить оспой несколько десятков человек (среди них родственники, пациенты и сотрудники Боткинской больницы). Трое из них скончались. Вирус был настолько агрессивен, что настигал даже тех, кто лишь проходил мимо палаты художника. К счастью, советские врачи смогли предотвратить дальнейшее распространение эпидемии. Москвичам сделали прививки, и заболевание уже не вернулось.