Увеличение числа барьеров и других видов препятствий связано не только с их появлением, но чаще всего с их формальной идентификацией. Многие барьеры до поры до времени могут оставаться незамеченными или по крайней мере не обозначенными в Реестре препятствий ЕАЭС, поскольку касаются довольно узких сфер экономики. И хотя у компаний существует возможность легко сообщить о предполагаемом барьере через портал ЕАЭС, многие могут про это не знать либо не считать нужным делать такое обращение, — объясняет директор по исследованиям аналитического центра EAST политолог Андрей Елисеев.
Препятствия, которые в первую очередь заботят официальный Минск, касаются равного доступа к дешевым энергоресурсам. К ним относится отсутствие общих рынков нефти и нефтепродуктов, газа и электроэнергии. Ждать появления единого электроэнергетического рынка предстоит около пяти лет. К тому времени российская нефть для Беларуси успеет подорожать до мировой.
Каждое значимое изменение по сближению условий для бизнеса дается нелегко и готовится не один месяц, а то и год. Над единым Таможенным кодексом страны работали почти три года. А в области унификации рынков хоть и сделано немало, но еще осталось много вопросов по стандартизации, сближению технических норм и правил. В самом договоре о Евразийском экономическом союзе, принятом в 2014 году, много приостановленных, пока не введенных и переходных статей. То есть вопросов по сближению условий для бизнеса в странах ЕАЭС все еще немало, отмечает председатель Высшего координационного совета Республиканской конфедерации предпринимательства, член консультативного совета по взаимодействию ЕЭК и делового сообщества ЕАЭС Владимир Карягин.
Бизнес недоволен условиями на рынке ЕАЭС
Бизнес больше волнует отсутствие единой промышленной политики, равных конкурентных условий для бизнеса стран — участниц ЕАЭС, в том числе разное таможенно-тарифное регулирование внешнеторговой деятельности и разные правила субсидирования, например, сельского хозяйства, разные налоговые системы. Это также различия и протекционизм стран в ветеринарно-санитарных нормах, в сфере госзакупок, в результате которых страны, даже в нарушение права ЕАЭС, в одностороннем порядке устанавливают разного рода ограничения.
— После того как мы получили возможность участвовать в аукционах на торговых площадках России, один из наших крупнейших производителей ткани, которую можно применять для нужд различных служб, выиграл тендер. Российские швейные производства хотели получать эту продукцию. Но соответствующее министерство Российской Федерации дало указание закупать брянскую продукцию. С подобными ограничениями сталкиваются десятки белорусских предприятий, — приводит пример Владимир Карягин.
На площадках, где проходят обсуждения и принимаются решения в рамках ЕАЭС, белорусские эксперты представлены, как правило, в меньшинстве. Потому что ни у предпринимательских объединений, ни у правительства нет денег на то, чтобы позволить бизнес-сообществу их регулярно посещать. Более того, абсолютное большинство отечественного бизнеса никак не участвует в продвижении вопросов, улучшающих его положение на рынке экономического союза. В это время, например, Национальная экономическая палата Казахстана «Союз «Атамекен» имеет постоянно проживающих в Москве 50 своих представителей. Получается, что интересы разных стран представлены в неравных пропорциях.
— Сложность вызывает и то, что все страны являются членами ВТО, а мы — нет. И мы вынуждены подстраиваться под те нормы, которые они уже согласовали и не могут от них отступиться, не нарушив правила ВТО, — добавляет Владимир Карягин.
Усложняет возможность быть услышанными и то, что, будучи экономическим союзом, в ЕАЭС все решения принимаются политиками и крупным бизнесом с минимальным участием экспертов из гражданского общества.
— Взять ЕС — это экономический союз, как и ЕАЭС. Я там вхожу в Европейскую Конфедерацию ассоциаций малых и средних предприятий (СЕА-РМЕ). Так вот, когда в Евросоюз принимали новые страны, с конфедерацией советовались на специальных заседаниях, и комиссар Гюнтер Ферхойген всегда приглашал деловое сообщество обсуждать вопросы расширения Евросоюза, принятия внутренних программ. А в ЕАЭС общаются государственные деятели и представители промышленности, как правило государственного бизнеса, а гражданское общество в этот процесс практически не вовлечено. Это ведет к изъянам, лишает полноты картины и не обеспечивает полноту поддержки интеграции рынков и готовность потребителей, — считает Карягин.
Беларусь и сама ухудшает положение отечественных компаний
Больше всего препятствий для рынка установила Россия, за ней идут Казахстан и Беларусь.
— В реальности барьеры (явные нарушения законодательства ЕАЭС) касаются довольно узких сфер. Например, Россия в СМИ предоставляет более благоприятные условия размещения рекламы для своего вина и шампанского, чем для аналогичной продукции других стран ЕАЭС. То же самое касается рекламы коньяка в Армении. В сфере торговли, услуг, например, значится барьер со стороны Беларуси в плане отсутствия возможности открытия филиала юридического лица другой страны ЕАЭС в Беларуси, — рассказывает Андрей Елисеев.
Беларусь, в свою очередь, выделяется сохранением более высокого налогообложения. Что ухудшает положение отечественных компаний, так как себестоимость их продукции оказывается выше, чем у конкурентов из других стран союза.
— Мы берем качеством, брендом страны. Поэтому россияне сейчас готовы покупать нашу продукцию, даже если она дороже на 20−30%. Но российские производители и торговля уже наступают нам на пятки. И через 2−3 года по рынку продовольствия, сельхозпродукции их товары будут дешевле и не менее качественными. Так как там заложено создание тысяч новых ферм, десятков тысяч сельхозхозяйств и перерабатывающих предприятий, — отмечает Владимир Карягин.
Он уверен: снижение налоговых ставок сделало бы отечественную продукцию более конкурентоспособной по цене и деньги вернулись бы в страну через возросшие объемы реализованной продукции. Но правительство вряд ли пойдет на сближение налоговой нагрузки со странами ЕАЭС, особенно с учетом сокращения поступлений в бюджет, вызванных более дорогими энергоресурсами и снижением доходов от экспорта нефтепродуктов и калийных удобрений.
Каковы шансы на сближение рынков?
Беларусь намерена исправить положение за то время, пока председательствует в органах Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Премьер-министр Сергей Румас предлагает участницам одновременно отказаться от всех существующих ограничений. Сомнения в успехе вызывают две основные причины: слабая роль наднациональных органов и кардинально разные весовые категории местных экономик.
Теоретически большинство действующих препятствий при активной работе можно было бы исключить даже в течение года. Но при нынешних достаточно узких полномочиях и небольшом весе ЕЭК, когда ее решения могут заблокировать правительства стран-участниц, сделать это вряд ли удастся. Об изменениях можно было бы говорить, имей она такой же вес, как Еврокомиссия в Евросоюзе.
— Например, в 2017 г. ЕЭК попробовал оштрафовать Новолипецкий металлургический комбинат за нарушение правил конкуренции, и ничего из этого не вышло. Даже абсолютно четкое заключение Суда ЕАЭС в конце 2018 года про отмену лимитов к профессиональным спортсменам стран ЕАЭС встретило сопротивление российской стороны. Лишь в середине января 2020 года Министерство спорта РФ, наконец, опубликовало соответствующие приказы. Раз Россия как крупнейшая экономика и мотор евразийской интеграции позволяет себе подобные случаи саботажа, то это служит хорошим оправданием другим странам ЕАЭС для подобных действий, — комментирует Андрей Елисеев.
В мире очень редки примеры экономической интеграции с настолько разными по объему экономиками. ЕАЭС в этом плане — это своего рода эксперимент, добавляет политолог. Пока история показывает, что за годы существования ЕАЭС не удалось достичь масштабных и значимых для всех игроков перемен. И сделать это будет сложно, когда участники имеют настолько разные объемы экономик.
