А в городе члена ЕС Италии русские военные эпидемиологи с риском для жизни вынимают граждан этого члена ЕС с того света. А Грузия на 98 процентов обеспечивается русским зерном, и ни о каких санкциях враждебному режиму в этом секторе поставок Москва даже не заикается. Зато в Грузии заикаются о том, что Россия могла бы и ей помочь в борьбе с коронавирусом.
Не слишком ли много гуманизма? Особенно на фоне истории неискоренимой, утробной вражды Запада по отношению к России? Ради чего Россия отправила в ту же Италию 122 военных врача-вирусолога и эпидемиолога в составе 8 врачебных бригад, 30 единиц спецтехники для противовирусной обработки строений и помещений, комплексы для дезинфекции транспорта, аппараты искусственной вентиляции лёгких, тест-системы, медицинские маски высокого класса, защитные комплекты и даже 700 костюмов врача-инфекциониста? У нас, что ли, избыток этого всего?
Так нет, уверяют источники Царьграда по всей стране. В Екатеринбурге найти маски в аптеках – надо очень постараться, и не факт, что положительный результат будет. В Подмосковье на соответствующий вопрос глумливо усмехаются. В Челябинске вообще одна маска приходится на более чем тысячу человек. А в среднем, по приводимым в целом ответственным изданием "Коммерсант" данным Росздравнадзора на 30 марта, на одного жителя России приходилось по 0,07 маски. Или 1 маска на 140 человек. Положение с каждым днём улучшается, маски шьют по всем регионам, но согласимся: странно отправлять помощь в другие страны, когда у самих аврал.
Мир един и очень уязвим
Эпидемия коронавируса явственно показала, что эта мысль – далеко не банальность. Хоть служила дежурным трюизмом в пропагандистских экзерсисах со времён первого применения атомного оружия. Эпидемия показала, что это реально так: мир действительно изменил один человек – который съел недожаренную летучую мышь. И даже если, как гласит другая популярная версия, нынешняя всепланетная зараза – дело рук человеческих из чьей-то военной лаборатории, основным остаётся, что зараза именно – всепланетная.
И это человечеству ещё повезло, что вирус относительно миролюбивый. А если бы людей косил такой, который не давал бы столь высокого шанса на выздоровление? Вообще смертельный? Что бы тогда было с тем же добрым городом Бергамо, где и сегодня гробы вывозят десятками в день, а в больницу каждые 20 минут подвозят очередного тяжёлого?
Так что ответ первый очевиден: нужна хоть какая-то, хоть небольшая помощь там, где вирус пошёл на прорыв, на истребление. Ведь в этом случае даже процент его летальности не играет главной роли – люди умирают из-за того, что рухнувшая оборона медицины не успевает оказать им нужную помощь. И если вирус прорвётся здесь, значит, он придёт куда-то ещё. В конце концов, в Россию первые заразившиеся привезли его как раз из Италии. Так что когда кто-то просит "сразиться на этой войне" – он просит сразиться на общей войне.
Второй резон для помощи связан с первым. Да, мало в России сегодня идеалистов, которые верят, что по своей въевшейся в кровь привычке западные варвары не забудут об оказанной им помощи уже на первый день после устранения угрозы. А на второй – скажут, что они всё сделали сами, а мы им только мешали. А на третий – что это Россия всё им и устроила.
Они, собственно, и сегодня это всё говорят. Разве что не дошли ещё до двух миллионов изнасилованных русскими итальянок.
Но наш резон всё же помогать им ещё и в том, чтобы там, у них, приготовиться к отражению вирусного блицкрига у нас. Сразу по нескольким направлениям.
По научному – изучить, что называется, "на поле боя" природу вируса, особенности его функционирования. По медицинскому – опробовать средства и методы его лечения на практике. По организационному – оттянуть, "размазать" блицкриг во времени; не только карантинами у себя дома, но и участием в подавлении пиков заболевания там, у них.
Граждане Евросоюза выражают свою благодарность России за помощь Италии в борьбе с коронавирусом. Фото: Mission of Russia EU/Globallookpress
И, разумеется, политический и пропагандистский резоны тоже не неважную роль играют. Время-то ныне только технически мирное, а так-то война мировая вовсю полыхает. Просто физически, оружием воевать сегодня трудно – ответка грозит быть такой сугубой, что результатом войны удовлетвориться никто не успеет. А если заходить через информацию, пропаганду, вбросы и сбросы, через финансирование деструктивной оппозиции и деструктивных информационных атак, то удовлетворение может быть весьма высоким. Ибо результат тот же, что и после настоящей, "огненной", "оружейной" войны – захваченные территории и ресурсы, капитуляция противника, подконтрольные и послушные режимы.
Надо ли, например, было запускать на Россию армаду ракет и бомбардировщиков, чтобы воплотить в жизнь самую жадную западную мечту – оторвать от неё Украину? Нет, достаточно было тихой работы с украинским политикумом и олигархатом в поощрение национализма, запуска несложных информационных мемов, не очень большой суммы, вложенной в экстремистов, и десятка снайперов на Майдане. А "арабская весна"? Всё то же: поощрение и развитие экстремизма, информационные вбросы, организация "майданов" через прикормленные или созданные радикальные структуры.
Да, в Сирии мы ответили на это военными средствами. На Украине – военно-политическими. Но надобно отвечать противнику и методами информационными. Причём – прорываясь именно на его территорию. Ибо отсюда, с нашего информационного пространства, преодолеть панцирь информационного тоталитаризма, из-под которого воюет с нами Запад, практически невозможно. Сколь бы правы мы ни были.
А есть ещё аспект и экономический. В том, что сегодня делается, довольно регулярно упоминается безвозмездный характер помощи. Помощи – да. Это так же, как на море – терпящих бедствие спасают, несмотря, что называется, ни на что. Но потом всё же предъявляют счета за использованные ради спасения ресурсы. И все на море считают это справедливым. Собственно, дальше остаётся только провести аналогию…
Есть, чего уж скрывать, и военный аспект. Как нашу авиацию натренировали к реальной войне, пропустив через горнило боёв в Сирии, так и войска радиологической, химической и биологической защиты (РХБЗ) проходят такую же боевую подготовку в Италии. Включая всё то, что отрабатывалось и в Сирии, – слаживание, снабжение, логистику, проверку техники и вооружения и так далее. В этом смысле опыт, приобретённый в Бергамо, в Сербии, ещё где-то, завтра поможет в России. Даже если не брать в голову то соображение, что руководство страны вообще знает что-то такое, чего не знаем мы, а потому использует реальные, но частичные угрозы для того, чтобы подготовить страну и армию к ожидаемой глобальной угрозе.
Мы, кажется, к чему-то готовимся. И потому помогаем другим. И себе.
