К его приходу папа вынес керогаз во двор, а бабушка вымыла самую большую чугунную сковороду. Цыплята у нас были, и право выбора цыплёнка для блюда оставили за специалистом. Перед началом курса по приготовлению цыплёнка, бабушка спросила гостя, блюда это кошерное или нет.

— Кошерное, кошерное! – замахал руками гость. — Мой соседка Цецилия, у которой в Тифлисе, когда он еще не был Тбилиси, родной папа был раввин, а сын Соломон и сейчас в Рустави не последнее лицо в синагоге, к приезду сына всегда готовит четырех цыплят-тапака! Я знаю, что один для тети Цецилии, один – для ее мужа дяди Давида, один для – Соломончика и один – для меня. И, когда я слышу запах этих цыплят, я беру бутылку вина, сделанного из винограда моего тестя Гурджаба, и иду к ним в гости, потому, что знаю, что приехал Соломон, мой лучший друг! И мы пьем, поем и гуляем!

После бабушкиной мойки и чистки, и обжига на огне, цыплёнок был вручен Котэ. Положив его на разделочную доску брюшком вверх, он разрезал его грудку посредине и раскрыл её. Очистил от внутренних органов, обрезал лишнюю кожу и весь жир. Потом развернул тушку, чтобы она стала плоской, сломал сухожилия, и деревянной колотушкой отбил тушку через марлю с двух сторон. После этого посолил, поперчил цыплёнка и, смазав растительным маслом, оставил в тарелке мариноваться полчаса.

Пока цыплёнок мариновался, Котэ приготовил для цыплёнка соус, который он назвал – ниорцкали. Соус очень простой. Он взял головку чеснока. Почистил зубчики и порезал их крупными кусочками.

Потом добавил к ним щепотку соли и перетёр всё в бабушкиной деревянной ступке. Потом всё переложил в большую чашку и залил кипяченной холодной водой. Перемешал деревянной ложкой и соус готов! Получился обыкновенный чесночный соус! Бабушка, конечно, не запомнила его грузинского названия и называла его просто чесночным.

Покончив с соусом, наш гость вернулся к цыплёнку. Поставив сковороду на огонь, Котэ налил в неё растительное масло, дождался, когда оно нагреется и положил цыплёнка на сковороду внутренней стороной вниз. Потом взял нашу большую кастрюлю, наполнил её водой до краев, и поставил её на тушку. Получился гнёт. Под гнётом, на большом огне он жарил тушку десять минут. Бабушка поручила мне вести запись рецепта, и я всё время сверял по часам. После десяти минут, он снял гнёт, перевернул тушку. И опять поставил на неё кастрюлю. И жарил уже минут пять, пока не образовалась золотистая корочка. Огонь при этом он уменьшил до среднего. А потом, освободив тушку от гнёта, обжарил цыплёнка ещё по две минуты с каждой стороны.

И переложил цыплёнка в тарелку. Бабушка разделила его между всеми, стараясь, чтобы всем было поровну. Каждый получил по куску белого хлеба, который мы макали в соус и ели с ним цыплёнка. Конечно, всем досталось по маленькому кусочку, но зато белого хлеба была целая буханка. И мы наелись.

В следующее воскресенье бабушка сама приготовила сразу трёх цыплят. Папа купил вино. Мы пригласили на обед Котэ. И он, подняв за бабушку тост, сказал, что бабушкины цыплята получились ещё лучше, чем у него. Он клялся, что никогда ни ел таких вкусных цыплят, и что эти цыплята были бы украшением на столе царицы Тамары. И он уверен, что у бабушки есть грузинские корни!

Конечно, мы понимали, что цыплята получились не лучше, и не хуже, а такие же, как у Кэтэ. И все эти слова, просто тост вежливого гостя, – знак уважения хозяйке. Но тост очень понравился нам. Он был такой же вкусный, как цыпленок-табака. И бабушка, слушая его, прямо расцвела, ибо это был впервые в жизни тост, в честь её кулинарного мастерства!