В общем, жили-дружили мы с Катькой - потом, как водится, повзрослев - повыскакивали замуж и разъехались по разным концам географии... Так и хочется написать - нашей необъятной Родины, но нет... Всего лишь, отдельно взятой, уральской столицы. И общаться не перестали.

Семейная жизнь у Катьки не задалась - и, через непродолжительное время, Катькой, для незадачливого супружника, была приобретена путёвка в пешее эротическое путешествие - куда он благополучно и свалил на закате. Катька, поначалу, переживала - дойдёт или нет, но быстро нашла себе другой объект для переживаний в лице, а точнее, мордочке, Люськи - которую припёрла с помойки.
С помойки Катькой было припёрто нечто худющее, грязно-не пойми какого-цвета, с тоненьким крысиным хвостиком. Когда это нечто было отмыто в трёх водах - нашему взору предстал абсолютно белый котёнок, правда худой и замурзанный:
- Поправимо, - сказала Катька, и потащила отпаивать нечто тёплым молоком.
Уже через две недели, нечто превратилось в пушистый белоснежный комочек, в глазами цвета небесной синевы - ласковый и игривый. Комок был наречен Люсиндрой, что вызвало у меня приступ гомерического хохота:
- Катя, блин, - ржала я, - в каком словаре ты откопала это слово?
- А что? Звучит очень даже по-королевски, - закатила глаза Катька, и, картинно взмахнув руками, нараспев продекламировала: Люсииииндрааа!
- Звучит, как помесь люстры с ондатрой и выдрой, - еле выдавила я, давясь от хохота.
- Сама ты это слово, - обиделась Катька.
- Какое? Ондатра или выдра? - хихикала я.
- Оба сразу... и с люстрой на голове, - развеселилась Катька.
Тем временем, королевская особа, подкравшись к Катьке с тыла, повисла у неё на джинсах, открыв розовую пасть в беззвучном мяве и вытаращив синие глазёнки:
- Ай, - взвизгнула Катька. Чмокнув хулиганку в розовый носик, сказала, - тоже мне - Люсиндра... Люська-хулиганка, чистой воды!

Вопреки моему устойчиво сложившемуся мнению, что все кошки - дуры... Не, ну честно - может, это мне так везло, но все мои знакомые кошки были сказочными дурами. И я, счастливая обладательница двух котов - крестилась левой пяткой, что они «мужеского полу». Так вот. «Кошки-дуры» к Люське никоим образом не относилось. Люська выросла в небольшую, можно даже сказать карликовую, кошечку - то ли сказалось помойное детство, то ли природа намудрила с Люськиным генофондом - но росту в ней было, как у полугодовалого котёнка. Зато, отсутствие роста, в значительной мере, компенсировалось умом и чистоплотностью. Была у Люськи и ещё одна особенность - она совершенно не умела мяукать. Мурчать, на разные лады, издавать какие-то, совершенно не свойственные кошкам, звуки - пожалуйста! Но, привычного кошачьего «Мяу», мы от Люськи так никогда и не слышали...

Сидим мы как-то, с Катькой, на кухне - разговоры свои бабские разговариваем, про мужиков, естессно, ну, и винишком балуемся - не без этого: заходит Люська, и чинно-благородно садится у миски. Молча!
- Пора, - говорит Катька и топает к холодильнику.
- Пора, что? - спрашиваю.
- Люську кормить пора. Жратеньки хочет маленькая, - воркует Катька, колдуя над кошачьей миской.
Ну, нифигасе! Это она жрать... тьфу, простите, кушать так вежливо просит? Мои обормоты, когда жрать хотят - мёртвого из могилы поднимут! А эта сидит себе тихонечко - лапки аккуратно составила и ждёт, пока хозяйка над миской колдовать закончит.
- Я тут новый корм прикупила, Люське на пробу - дорогууущий. И в магазине очень хвалили, - гордо показывает Катька цветастую банку. - Во, зацени: парная телятина с овощами! Витамины, минералы - все дела!
Ага, как же... Плавали - знаем. А седло барашка с горошком не надо? Этот корм даже мои, вечно голодные кошаки, жрать отказываются, ибо от телятины там, я извиняюсь - сиськи, письки и хвост старой коровы, а из овощей - жопка морковки с ботвой.
- Кать, - говорю я, - не будет Люська это жрать.
- Посмотрим, - говорит Катька и ставит миску перед кошкой.

И вот тут Люська включает «Люсиндру». Осторожно понюхав миску, она поднимает на хозяйку полные ужаса глаза и демонстративно поворачивается к ней «мадам сижу».
- Люсенька, заинька, что, не вкусно? - вопрошает Катька.
- Муррр-ня! - отчётливо произносит Люська и начинает брезгливо заскребать миску лапкой. Я истерически хихикаю.
- Погоди, что она сказала? - недоумевает Катька.
- Ты слышала. Мурня эта твоя парная телятина... и с овощами - мурня, и с минералами...
- Мурр-ня! - подтверждает Люська...

С тех пор и повелось - все, что Люсе не нравилось или пугало - было обзываемо «мурнёй» и от этого следовало, в срочном порядке, избавиться. Например, Люська боялась мух: «Мурр-ня! Муррр-ня!» - слышим мы кошачьи вопли из комнаты. Заходим - действительно: здоровая зелёная «мурня» летает по комнате и пугает несчастную Люсеньку, зовущую на помощь откуда-то в вершины шкафа. Вооружившись газетой и мухобойкой - разворачиваем военные действия. «Мурня» ликвидирована, Люська снята со шкафа - все довольны...

В общем, как говорится - жили, не тужили, но тут, вдруг, с Катькой случилась любовь...
Первый раз я встретила парочку у подъезда и эта самая «любовь» мне сразу не понравилась. Люське, кстати, тоже. «Мурр-ня!» - возопила Люська и надула мужику в ботинок. Это Люська то - чистоплюйка, похлеще хозяйки!
Знаете, бывают такие люди - вроде, на вид приличные, симпатичные даже, но... Есть в них что-то неуловимо отталкивающее, скользкое... И мы с Люськой сразу это почувствовали.

Но, любовь зла, и, через непродолжительное время, я была приглашена «порадоваться» за Катьку. Так сказать, чисто на двоих. Гордо продемонстрировав сверкающее на пальце колечко, Катька объявила, что собралась замуж. Мы с Люськой были в шоке:
- Кать, - осторожно начала я, - не пойми не правильно, но этот твой Фёдор (так звали случившуюся любовь), какой-то скользкий тип... Не веришь мне - поверь Люське, недаром она его «мурней» окрестила...
- Дуры вы обе, с Люськой, - возмутилась Катька. - Федя меня замуж позвал, мы съехаться решили, он уже и квартиру побольше для нас присмотрел. Свою продать решил, а эту купить. Только у него денег немного не хватает... Ну, ничего: я свою продам - добавлю. А чтоб деньги на налоги с продажи не терять, Федина знакомая, риелтор, предложила квартиру продать по тихому, а оформить, как дарственную. Я уже и договор подписала...

Так, стоп! Где-то я уже это слышала! - А, ну, - говорю, - показывай мне этот подписанный договор!
Договор оказался точно «подписанный», причём, не только Катькой. Умница Люська постаралась от души! «Подписала» так, что на месте Катькиной росписи, на всех экземплярах красовалось расплывшееся чернильное пятно, а сами бумаги воняли, я те дам, как!.. Ругалась Катька страшно:
- Паразитка пушистая! - орала она, потрясая бумагами перед Люськиным носом.
- Мурр-ня! - ответствовала Люська и лезла искать защиты у меня на коленях.
- Эх, Катька, Катька... Наивная ты дура... Этот Федор твой - брачный аферист, походу, - сказала я, когда уставшая орать Катька, разревелась на диване. - Даже Люська это поняла, а ты... Эххх... Давай так - я сейчас сфотографирую эту «писанину» и отправлю знакомому юристу. Если ты не веришь нам с Люськой - пусть юрист скажет своё веское, согласна? И без меня ничего больше не подписывай!
- Угу, - шмыгнула носом Катька.

Договор, по авторитетному мнению Лёхи - который знакомый... который юрист - оказался, конечно же, аферой чистой воды. Утром, прихватив с собой мужа, в качестве тяжёлой артиллерии, я поехала к Катьке. А там уже слетелись вороны - «случившаяся любовь» с неслучайной риелтершей.
«Мурр-ня! Муррр-ня!» надрывалась, запертая в комнате, Люська, а перед Катькой лежал новый, неподписанный договор.

Муж мой, надо сказать, фигура весьма колоритная. А чё вы хотите - бравый пожарный! Усы и шпага - все при нем! Насчёт шпаги, я, конечно, загнула - а вот грозно шевелить усами, муж ещё как умеет! И молнии метать глазами тоже.
- Бу-бу-бу, - загудел муж с порога, призывая на головы аферистов небесные кары и полицию. Парочка спешно ретировалась, Люська была освобождена из заточения, а ревущей Катьке налит бокал «успокоительного».

Потом, под мужнино: «Бабы-дуры, Люська - молодец», - мы сидели на Катькиной кухне до позднего вечера, периодически вкушая «успокоительное». Люська забралась мужу на колени, безоговорочно признав в нем защитника слабых женщин, и затарахтела, как трактор:
- Люсенька, заинька моя маленькая, - запричитала, уже прилично набравшаяся «успокоительного» Катька, - если б не ты... Ну, за тебя! - поднесла Катька бокал к кошкиному носу.
- Мурр-ня! - фыркнула Люська, глядя на хозяйку глазами цвета небесной синевы...

ПыСы: Да ну, скажете вы. Тоже мне - кошка мир спасла...
Так ведь для неё, для Люськи, это и был целый мир...

Светлана Мельник