Только что переписывалась с Миленой, она говорит о каких-то достоверных фактах из первоисточника. Мне это всё так надоело. Я понимаю, она несёт этот бред в силу своей молодости и глупости. Я взрослый человек, мне почти 40 лет. Зачем она меня впутывает в эту свою грязь? Тем самым пытаясь вернуться на проект или вернуть Лёшу. Мне это абсолютно не надо.
Это и по поводу четвёртого ребёнка, и по поводу абсолютно всего. Что бедненькая, её сдали в детдом и так далее. Начнём с того, что эту малышку я рожала как суррогатная мать. Она должна была идти в другую семью. Некоторое время эта семья жила в Эстонии, потом они уехали отсюда. Я не имею права интересоваться Юлей (так зовут суррогатную дочь Екатерины) но, когда я знакомилась с этими людьми, они мне показались очень хорошими. Они уже в возрасте были, не какие-то там молодые. Я хочу думать, что у неё всё хорошо. Нет повода считать, что с ней как-то плохо обращаются. И вот эти обращения Милены, что она хотела бы пообщаться с Юлей — это бред полный. Она никак не сможет с ней выйти на связь, потому что это конфиденциальная информация. Мы даже с ними подписывали бумаги у нотариуса в разных кабинетах. Я их видела только, когда он приезжали в роддом, и то мельком, когда они смотрели ребёнка.

Мне пишут подписчики Милены: «А вы знаете, что она обещала брата забрать ещё два года назад? И тут она пишет о какой-то сестрёнке». Ребёнок не мой! Я его вынашивала для другой семьи. Это изначально было.
Да, был единственный нотариальный договор, что я даю ребёнку имя Юля. Естественно, у неё фамилия людей, которые её удочеряли. Делалось всё через социальный отдел. Я ходила туда во вторник, попросила прислать мне копию нотариального договора. Надо делать запрос, может быть, это немного займёт время из-за карантина. Очень многие конторы работают удалённо, не знаю, сколько времени пройдёт, когда они обратно пришлют эту бумагу. Суть в том, что бумага эта есть, и она скоро будет.

О попадании в дом матери и ребёнка

Я и трое моих детей — Милена, Алина и Алекс — жили в доме матери и ребёнка на основании договор. На тот момент я была беременна Юлей. Как мы вообще изначально там оказались? Мы жили в городе Палдиски. У меня сначала умерла моя мама, то есть бабушка Милены. Через три месяца после этого покончил жизнь самоубийством отец Алекса. На этом фоне у меня был нервный срыв. Я осталась одна с тремя детьми в съёмной квартире. Всё, чего я смогла добиться от таллиннского собеса — это что нас просто поселили в дом матери и ребёнка. И вот оттуда всё и началось: как я пошла рожать суррогатного ребёнка, они сами со мной расторгли договор без каких-либо нарушений условий. Потому что, когда подписываешь бумаги, там есть подпункты, по которым они могут прекратить действие соглашения.

О расторжении договора с домом матери и ребёнка
Я уехала рожать, а детей временно взяли в приют в Таллине на тот срок, пока я была в роддоме. Когда я вернулась в Неми, мне дали бумагу, что со мной расторгнут договор. На основании того, что мне негде жить (то есть последнее место жительства было дом матери и ребёнка), мне детей не отдали. Сказали, до тех пор, пока у вас не будет жилья, которое соответствовало бы нормам для детей. Так как дети разнополые (две девочки и мальчик), квартира должна быть, как минимум, трёхкомнатная. Девочки в одной комнате, мальчик — в другой, а я — в третьей. И вот по сей день мы ждём эту квартиру. Милена уже совершеннолетняя, Алине 16 лет, Алексу 14. До сих пор мы её ждём.
Расторг договор непосредственно заведующий домом матери и ребёнка. Объясняю ситуацию: допустим, мне ехать рожать завтра по сроку. Сегодня вечером я собираю вещи Милены, Алины и Алекса, и мы едем во временный приют. Я приезжаю обратно в дом матери и ребёнка, ночую там, утром еду в роддом. На следующий день после родов мы едем к нотариусу, подписываем все бумаги. После роддома я возвращаюсь обратно в дом матери и ребёнка, и мне говорят, что между нами расторгнут договор. Якобы я жить там не могу, потому что мои дети находятся в приюте. А в приюте они находятся, потому что я их отдала, так как имея кучу родственников, ни один из них не мог побыть с моими детьми хотя бы три дня. Никто не предложил, хотя и бабушка была жива, которую Милена превозносит.
Позже Милена ещё отказалась от квартиры. Ей предоставлялась жилплощадь, потому что она была выходцем из детского дома. Она сказала как: «Мне нафиг этот бомжатник не нужен». Это точные слова, которые передала мне работник соцотдела.

Об алиментах на детей

Мне сейчас пришли документы из суда. Задним числом назначены алименты (я же не лишена материнских прав) на Милену, Алину и Алекса: по 195 евро в месяц на каждого. И теперь у меня вычитают из моей зарплаты минимум, который я могу сейчас платить. На Милену пени не капают, там приостановлено дело. Но государство всё равно от меня требует. Так как дети воспитывались за счёт государства, то есть кормились, поились и так далее. Я сейчас за это ещё должна выплачивать деньги. Я не против всего этого. С Алиной и Алексом у нас нормальные отношения, мы общаемся. Надо лэптоп — на тебе лэптоп, надо сейчас домашнее обучение — пожалуйста.
Правда, я хотела подавать в суд, потому что такую сумму на каждого ребёнка платить не реально. А соцотдел сказал, что если я подаю в суд, то те субсидии, которые выплачиваются после выхода из детского дома, автоматически аннулируются. Я так и так детям помогаю, не считая Милены.

Об уходе Милены с проекта

Про уход Милены с проекта я узнала от свекрови, которая позвонила и сказала мне об этом. Она уже давно наблюдает за Миленой. Мы с последним мужем вместе 12 лет, и свекровь очень переживает, хоть у неё есть и внучка родная. И когда Милена ушла, на говорит: «Господи, куда она теперь пойдёт жить? Что к чему? Зачем она отказалась от квартиры? Которая была дана ей как выходцу из детского дома».
У неё просто могла бы стоять эта квартира, я даже была согласна платить коммунальные платежи. Какие бы они там были? Минимум. 50 евро, может, и не было бы. А квартира бы стояла. У человека нет-нет, а своя крыша над головой была бы. Она могла бы туда приехать. А сейчас, куда она приедет в Эстонию? За её поведение никто из родственников её к себе не пустит. Также и детский дом, в котором она была, её вещи там неизвестно где. И когда она туда приезжала, она фыркала. С ней невозможно общаться даже сотрудникам приюта. Она грубит, хамит и прочее. Во вторник мы разговаривали с социальным работником, которая курирует моих детей, и она говорит: если Алина и Алекс — это вообще просто ангельские дети, то Милена — это всё. Она может, извиняюсь за выражение, послать на три буквы взрослого человека, который годится ей в бабушки. Ну это вообще. Она такая не была никогда, не знаю, откуда это всё у неё повылазило. Но мне это совершенно не нравится. И как она себе вела с Лёшей… Я ещё удивляюсь вообще, как он так долго её терпел.

О конфликте Милены и Алины

То, как она с Алиной поступила, мне тут недавно рассказали — это очень некрасиво. Я так поняла, что Алине, вроде, предлагали оставаться на проекте. А Милена сказала, что не будет ещё содержать Алину, типа, вот посмотри, как я живу. И отсюда давай-ка сваливай. Мне об этом рассказала свекровь, потому что я давным-давно не смотрю эти все передачи. Я устала свои нервы портить. И Алина мне этого, к сожалению, не говорила. Она рассказала об этом только вчера вечером. Я этого не видела, и свекровь мне показала видео, как всё происходило. Я была в шоке, как Милена отнеслась к Алине. Зачем она вообще звала Алину на этот день рождения? Чтоб поиздеваться над ребёнком, над её чувствами? Она и так девочка очень ранимая, в отличие от Милены, которая идёт по головам. Да, с одной стороны, это хорошо, она очень многого добьётся в своей жизни. Но Алина — очень ранимый ребёнок. Оказывается, после этого она очень долго ходила к психологу. Так тоже нельзя относиться к своей сестре.

О ссоре с Миленой

Всё, что говорит мне Милена — это абсолютная неправда. Мне звонят и крёстная, и отец. Вот неужели она не понимает, что эта грязь, которую она льёт — это всё делает больно её родным людям? Может, она не считает нас родственниками? Мы Миленой практически не общаемся. Только когда она выливает грязь на меня, когда мне звонят родственники, говорят: «Кать, что это такое?» Как бы то ни было, я ведь отдала детей не от хорошей жизни, не потому что хотела погулять…
И то, что Милена пишет, якобы они были в детдоме, когда я была беременная — это ерунда. И про эти праздники Хэллоуин, как она ходила, песенки пела, конфеты собирала, потому что ей было нечего есть — полный бред. Тогда работала и я, и моя мама, и жили они получше других детей. Так что строит она из себя бедную овечку, вот и всё.
И сегодня она мне ещё огрызается. Я ей пишу, что она не права, я всё могу понять, может, в молодости такая же была, я уже особо не помню. Но я не вела себя так по отношению к родственникам. У нас с мамой были свои проблемы. Но такого не было, как у нас сейчас. Я не понимаю, что творится с этим поколением, которое просто плюёт.
Я не говорю, что мне нужно целовать руки, что я какая-то идеальная, но хотя бы быть благодарной. Сколько я могла, столько я её и растила. Она ни в чём не знала нужды. А потом мне просто не давали квартиру и даже не было денег, на что снять. Если снимать квартиру — это надо идти работать, чтобы идти работать, надо где-то приютиться. Я жила четыре с лишним года на улице. И всем было насрать! Да, была моя бабушка, прабабушка Милены. И то, что она давала моим детям деньги, так это, извините, были средства с продажи моей дачи итд. Это было просто моё наследство — то, что давалось моим детям, пока они были в приюте. И то, что они втроём были в одном детском доме — добилась этого я, чтобы они были в приюте семейного типа. Чтоб их не раскидало по всей Эстонии. Я не жду благодарности. Я вижу, как относится ко мне Алекс, Алина… А Милена просто плюнула мне в душу, растёрла ногой и пошла. Так не делается! Я могу всё понять, но перевирать… ей же бумерангом всё вернётся.
Я в шоке от поведения Милены. Вот, вроде, последние моменты, последних месяцев четыре-пять она была нормальной, остепенилась, перестала огрызаться, матом ругаться… Поэтому я не понимаю, что с ней произошло, почему она так себя повела. Я не знаю, насколько это правда, как там показывают, что на ровном месте вскочила и пошла: «Лёша, ты идёшь со мной?» Я Лёшу прекрасно понимаю, мы также с ним общаемся по мессенджеру. Я понимаю парня: он устал. Устал от неё. Ему надо девушку более взрослую.
Ему надо девушку более взрослую.

Об общении с Безусом

Мы с Лёшей не то, что каждый день, но переписываемся. Я же переживаю, как она там. Как бы она гадости на меня ни лила… Некоторое время назад я с ней не общалась, и когда начался карантин, я написала Лёше: «Держи меня, пожалуйста, в курсе». Я очень начала переживать, что она ушла с проекта, где она живёт, как она. Я писала, она не отвечала. И поэтому я написала Лёше. Говорю, Лёш, как бы у вас ни сложились там отношения, держи меня, пожалуйста, в курсе. И ему низкий поклон, что он ответил и пишет, что всё хорошо, не переживайте, что как бы Милена выделывается, но это не страшно. Так что я ему очень благодарна за Милену, он повёл себя как истинный джентльмен.
Я понимаю, что, может, она таким образом хочет вернуться на проект или ещё что-то. Но я не понимаю, как она таким образом хочет вернуть Лёшу. Так она его точно не вернёт. Наоборот, она отталкивает его. Насколько я знаю со слов Лёши, что, даже если он уйдёт с проекта, он уйдёт не к Милене, а уедет в Сочи и будет растить дочку Мию. Конечно, не с этой женщиной, но и с Миленой точно не будет жить.
Когда они приезжали ко мне в Эстонию, я предложила Милене поехать на могилку к бабушке, которую она очень любит, как она говорит. Но она сказала, что не пойдёт, якобы им вообще некогда. Но мне кажется, даже если она будет жить в Эстонии, она и не собирается ехать на могилку.