Необходимо было пробить в Азию сухопутную дорогу, по которой войска и грузы могли бы двигаться без ограничений. Но сухопутная дорога в Азию лежала через Россию. С этого-то момента, с начала XIX века, Запад ведёт с Россией перманентную войну. Западу мешают его всегдашняя раздробленность, его внутренние междоусобицы. Но, как только он объединяется, он начинает наступление на Россию.
Первым был поход Наполеона. Спросите, почему не польская оккупация Москвы в эпоху Великой Смуты? Потому, что Польша боролась всего лишь за гегемонию в Восточной Европе (она и сейчас за неё борется, с упорством, достойным лучшего применения). Конфликт с Польшей, при всей своей серьёзности, был лишь выяснением отношений на региональном уровне, осложнённым династическим соперничеством. С Наполеоном же в Россию двинулась вся Европа, кроме недосягаемой для Франции на своих островах Великобритании и предусмотрительно разгромленной Россией накануне войны 1812 года Швеции.
Наполеон не ставил целью полное уничтожение России. Ему лишь было надо нанести ей сокрушительное военное поражение, чтобы заставить присоединиться к антианглийскому союзу. Россия должна была вернуться к скрупулёзному соблюдению континентальной блокады, а российская армия, дополненная французским контингентом и войсками союзников Наполеона, должна была совершить тот самый Индийский поход, который за 12 лет до этого остановила смерть Павла I (убитого в результате британской интриги).
Затем была Крымская война, в которой объединённая Европа воевала не за интересы Турции и не за руины Севастополя, которые ей только и достались в результате героизма русских солдат. Европа чётко ставила задачу слома российского барьера на пути в Азию. Кстати, в Крымской войне Европа впервые полностью объединилась: Великобритания, Франция и Сардиния (из которой выросла нынешняя Италия) непосредственно участвовали в интервенции, Австрия и Пруссия грозили войной и, сосредоточив свои войска на границах, оттягивали на защиту рубежей 2/3 русской армии.
Затем Берлинский конгресс (при участии объединённой Европы) постарался максимально нивелировать результаты победоносной Русско-турецкой войны 1877-78 годов.
Первая мировая война лишь внешне выбивается из этого ряда. Союзники (Великобритания и Франция, а затем и примкнувшие к ним США) ставили своей целью не только загнать в стойло обнаглевшую Германию, требовавшую своей доли в колониях, но и рассчитывали, что Россия надорвётся в борьбе. И не только надеялись, но и делали всё для того, чтобы империя рухнула накануне победы.
Поход Гитлера не случайно часто сравнивают с походом Наполеона. Если у императора французов половина армии вторжения состояла из союзных контингентов, то и у рейхсканцлера и фюрера Германии дело обстояло примерно таким же образом. Около двух миллионов человек из числа граждан других европейских государств в течение войны пополнили вермахт и войска СС. Примерно такое же количество выставили в поле в составе своих армий союзники Германии (Румыния, Венгрия, Словакия, Хорватия Финляндия и Италия). Подчёркиваю, что отечественные коллаборационисты, воевавшие за Рейх в составе «армии» генерала Власова, 15-го казачьего кавалерийского корпуса СС фон Панвица, «Русского корпуса» бывшего белого генерала Штейфона, корпуса Краснова, бригады Каминского, шуцманшафт-батальонов, формирований УПА* и прибалтийских националистов, в также в кавказских и азиатских «легионах», в этот расчёт не входят. Речь идёт о 3,5–4 миллионах граждан европейских государств, принявших участие в походе Гитлера на СССР. Это не считая добросовестной работы на Рейх всей европейской промышленности. Чем не поход объединённой Европы.
Если не считать намерения ликвидировать российскую государственность, оккупировать территорию до Урала включительно и физически уничтожить от половины до 2/3 населения, цели перед собой фюрер ставил те же, что и Бонапарт: прорвавшись через Кавказ и Иран, ударить по британцам в Индии, подав там руку японцам. Раздел сфер интересов с Японией должен был пройти по Уральскому хребту, реке Урал, Каспийскому морю и дальше по ирано-индийской границе. Ведомая Гитлером объединённая Европа должна была, сломав российский барьер, непосредственно сомкнуться с Азией. Надо полагать, что противоречия по поводу права на первоочередной грабёж азиатских богатств быстро бы столкнули Германию и Японию в смертельной схватке, но к счастью, с обоими хищниками удалось покончить раньше, чем они успели реализовать свои далеко идущие планы.
И что же произошло дальше? Как только стало ясно, что Германия повержена, а Японии недолго осталось сопротивляться, бывшие союзники немедленно начали против СССР холодную войну. Только потому холодную, что боялись проиграть горячую. СССР пал, осталась Россия, но и против неё война не прекратилась, превратившись из холодной в гибридную. Задача та же — сломать российский барьер и получить прямой доступ к богатствам Азии. После Великой Отечественной войны объединённая Европа превратилась в объединённый Запад (часть которого — Австралия, Япония, Южная Корея — по странному стечению обстоятельств находится на крайнем Востоке), больше ничего не изменилось.
Сейчас объединённый Запад находится в упадке, некоторые его составные части начинают искать сближения с Россией. Так бывало и раньше. Но как только кризис заканчивался, Запад сразу же вспоминал о своём «единстве» и о постоянном враге.
Когда-то Россия на триста лет закрыла собой Запад от монгольского вторжения. Теперь уже более двухсот лет Россия закрывает собой Азию от агрессивной Европы. Все эти армии вторжения, растворявшиеся на русских равнинах, шли не на Москву (это была лишь их ближайшая цель). Они шли «к последнему морю», к Восточному океану. И они придут опять, стоит лишь Западу чуть-чуть оправиться от кризиса. В холодном или горячем, гибридном или информационном виде, но обязательно постараются прийти. Без слома российского барьера невозможна глобальная империя Запада, а без стремления к глобальной империи невозможен сам Запад.
Поэтому, когда мы называем 22 июня Днём памяти и скорби, мы должны отдавать себе отчёт в том, что это не только память о павших, но и память об опасности, которая испокон веков исходит от Запада. Любые договоры, любые клятвы и обещания Запад будет соблюдать, лишь пока чувствует свою слабость, а затем возьмётся за старое.
А очередного Гитлера Запад найдёт всегда.
