Усталость от Лукашенко объективно накопилась, и далеко не только в либеральной или националистической, — на самом деле, конечно, узкой в Белоруссии, — среде.
Устали массы. Массам это свойственно. Впоследствии они, конечно, будут об этом времени жалеть, но это потом.
«СП»: — Какие прогнозы?
— А прогноз я как раз сделал в 2014 году, в сентябре того года, когда написал, что вся эта геополитическая ловкость Лукашенко, — когда он стал другом сразу и Украине, и России, — закончится однажды звонком Путину: «Володя, у меня тут это… революция… Нужна помощь, Володя!»
Прошло шесть лет, и этот мой нехитрый прогноз сбылся. Лукашенко официально обратился за помощью к России.
Остаётся только удивляться, как вещи понятные стороннему человеку, не были ясны такому многоопытному усатому человеку.
«СП»: — И что будет делать Россия в данной ситуации?
— А мы сами не знаем, что нам делать. У русских очень консервативное политическое мышление. В целом мы — не подлые, мы не кидалы. Мы предлагали ему союзное государство — на своих, конечно, условиях. Он не захотел. Мы сказали: ну и ладно, пожалеешь ещё. Вот он пожалел. А дальше-то что? А дальше пока ничего. Потому что ситуация патовая: спасая Лукашенко, мы для одной части белорусского населения обращаемся в «жандарма Европы». Не спасая Лукашенко, для другой части Белоруссии мы обращаемся в предателей: вот оставили почти всю Украину на съедение проходимцам, сейчас и с Белоруссией такое повторим.
«СП»: — Белорусский протест инициирован с Запада?
— Белорусский протест вызрел в сердцах белоруссов, но центр координации этот протест, конечно, имеет. Это очень умный протест. Для широких масс они, обратите внимание, не разгоняют никакой русофобской пропаганды, не злят традиционно прорусски настроенный белорусский электорат. Зато по специализированным пабликам, точечно, эта пропаганда идёт: бежим прочь от России, ведь мы еуропэйцы, мы наследники Литвы.
Западные политические элиты тоже действуют умнее: они не кинулись, как в 2014 году, на белорусский Майдан с печеньками, но влияют на ситуацию мягкими пассами: один выскажется, второй, третий — пока ещё не столь жёстко, как про Януковича ранее, но вполне определённо: они двигают ситуацию к перевыборам.
Если они доведут до этого, Белоруссию отберут не у Лукашенко — на это нам, в сущности, наплевать. Её отберут у России.
Россия должна была создать, вылепить, подготовить своего политического белорусского лидера, и сейчас его выпустить, как из табакерки — в рамках переговорных процессов с Лукашенко о его спасении.
Мы не вылепили.
При всём том, что Лукашенко не устраивает в Белоруссии массу простых и честных людей, мы всё-таки в очередной раз имеем дело с давно готовившейся цветной революцией. У нас должна быть давно уже разработана стратегия встречного экспорта наших революций. Но мы их не готовим. У нас нет этой стратегии.
Цветные революции готовятся нашими, как это у нас называется, «западными партнёрами» во всех бывших республиках СССР. Мы же свои контрреволюции не готовим нигде. Мы делаем исключительно ставку на правящие элиты. Мы ведём себя, как джентльмены.
Но заканчивается это всегда только так: поражением.
О бойцах «ЧВК Вагнера»
«СП»: — Что случилось с теми ребятами из «ЧВК»? Мы про 33 человека, что были задержаны в Минске, накануне их президентских выборов, и недавно вывезены в Россию.
— Так получилось, что я, в сущности, случайно был вовлечён в эту историю с самого начала.
На Донбассе в течение двух лет у меня был батальон, который так и назывался «батальон Прилепина». Он существовал два года, стоял на пяти передовых, мы потеряли, в общей сложности около 25 человек убитыми и ранеными; теперь батальон находится в «замороженном» состоянии: бойцы разъехались по домам, часть их вошла в управленческий аппарат партии «За Правду».
В батальоне у меня была «личка» — люди, которые всегда работали рядом со мной, или охраняли мою семью, которая жила в Донецке в течение года.
На каждого бойца моей лички, так или иначе, уже выходили украинские спецслужбы, имевшие ко мне свой, понятный, интерес — всё-таки я был не только офицером армии ДНР, но ещё и советником Захарченко, и во многие процессы был вовлечён.
Один из бойцов моей лички выехал со мной в Россию, и продолжил работать здесь, занимаясь безопасностью моей семьи. Впрочем, в связи с коронавирусом мы уехали из города, так что, необходимость в этом как бы исчезла. Он, к слову сказать, фигурирует в моих книгах, и в Сети есть, в открытом доступе, штук тридцать наших с ним фотографий — в основном, на донбасских позициях.
Ещё один боец из лички тоже находился, скажем так, в круге ближайшего общения — мы продолжали с ним встречаться и дружить, и работать по разным направлениям.
Пользуясь вот этим вот коронавирусным затишьем оба эти бойца решили съездить и подзаработать по линии «ЧВК». Это, на самом деле, обычная история — скажем, пока мы служили на Донбассе, зарплата бойцов была 16 тысяч рублей, офицеров — 20 тысяч рублей, жить на эти деньги было совершенно невозможно, и некоторые бойцы выезжали в Сирию и в другие страны — там платили существенно больше. Это, конечно, никакое не наёмничество. Ни для кого не секрет, что наши «ЧВК» — это, по сути, филиал силовых ведомств в России, и выполняют государственную работу: воюют, погибают, — при чём вы даже не догадываетесь в каком количестве стран по всему миру. Много где.
И вот два моих бойца получили предложение выехать. Они оба были свободны от иной работы, и вступили в переговоры с заказчиком.
Я в эти дела не лез, — взрослые люди, сами разберутся, — но волей-не волей слышал все эти телефонные разговоры. Ну и, более того, заполняемые анкеты один из бойцов отправлял с ноутбука моей жены.
Естественно, отбирали там с учётом их военного опыта, и они все места своей службы старательно фиксировали в анкетах.
В общем, распрощались, и они отбыли.
«СП»: — И потом приходит известие об их задержании…
— Нет, не так. Мы продолжали переписываться с одним из них. Он писал, что их группа живёт в гостинице, занимается спортом, много «физухи», кормят хорошо и всё такое. Я говорю: «Я так понимаю, вы даже не особенно прячетесь?» Он говорит: «Тут всё схвачено, Лукашенко лучший друг». Потом написал, что их попросили — те, кто их встречал там, местные спецслужбы, — переехать из гостиницы в санаторий.
А с утра их взяли.
То есть, я сразу же понял, что это разводка спецслужб.
«СП»: — Вам кто-то позвонил?
— Нет, я, как и все остальные, узнал об этом из новостей. Причём, это одновременно появилось и в белорусском, и в украинском сегменте Сетей. Только потом в русском. И там, внимание, сразу был выложен полный список бойцов, с именами, фамилиями, датами рождения, и даже со ссылками на сайт «Миротворец». Сразу сообщалось, что из тридцати трёх — четырнадцать есть на «Миротворце», а вообще в боевых действиях участвовали, так или иначе, 28 человек. Информация, что среди задержанных есть бойцы из лички Прилепина — тоже уже была в Сети.
Здравый смысл подсказывал, что, если бы это была только белорусская история — их спецслужбы не стали бы на следующее утро после задержания вываливать всё в Сеть. Стали бы разбираться, связались бы с российскими службами, и всё такое.
Но тут была совсем другая ставка: сразу слить информацию, обескуражить, навязать свою точку зрения.
По белорусскими СМИ сразу пошёл разгон, что задержаны российские боевики, приехавшие сносить Лукашенко, и для того поселившиеся возле его резиденции. Но я-то уже знал, что их к этой резиденции переселили сами белорусские спецслужбы накануне: чтоб удобнее было их всех повязать, а то в гостинице эти ребята могли разбежаться и наделать шума.
Второе, что я знал: что все эти бойцы ехали мимо, и ни про какую Белоруссию даже не думали. А третье, что я знал: что их нельзя было даже втёмную использовать, оставив до президентских выборов.
Дело в том, что для работы на майданах, в условиях «цветных революций», нужна безусловная слаженность — бойцы должны знать и местный регион, и специфику, и, главное, друг друга. Это ж не работа на объекте в той же Венесуэле или где угодно: там они, приехав, получают базу в охрану и в течение дня входят в контекст: ворота здесь, вышка здесь, никого не пускать, вот и всё.
А чего им делать в Минске? Они ж военные. К тому же, большинство из них симпатизируют Белоруссии, ненавидят любые майданы: они ж против этих майданов и воевали на Донбассе. То есть, даже если б им в последние момент объявили, что «план изменился» — они могли командира послать к чёрту. Взрослые мужики — с ними такие шутки не прошли бы.
В общем, мне сразу было ясно, что всё это чудовищная чепуха и разводка. Оставалось понять, что по этому поводу думает российская власть.
«СП»: — И что она думала?
— Мне позвонили, скажем так, дружественные ребята из сфер, связанных с этой спецификой, с этими вот простыми вопросами: куда они ехали и в чём там дело, не знаю ли я, раз там мои бойцы? Я всё изложил, и спрашиваю: что наши власти собираются предпринимать? Они мне говорят: у наших силовых ведомств нет пока никакой позиции. Я говорю: как нет? Мне говорят: вот так, нет, они не знают, как реагировать. Я говорю: ну, давай подождём.
Мы подождали ещё час. Мне перезвонили и говорят: у российской стороны позиции по-прежнему нет, мы молчим.
«СП»: — Это было плохо?
— Это было не плохо, это было ужасно. Я объясню почему. Во-первых, прямо говоря, в ДНР я сам был, так или иначе, руководителем своего, образно говоря, ЧВК. И у нас тоже самые разные ситуации происходили: в том числе, бойцы и офицеры попадали в беду. На территории РФ, на территории соседней ЛНР, на территории Украины, наконец. Знаете, что самое главное в любой внештатной ситуации?
«СП»: — Что?
— Донести информацию до высшего руководства. Не пытаться замолчать информацию, зная, что тебе за любой твой косяк прилетит по шапке, а именно донести информацию. У меня были возможности — я в кратчайшие сроки отзванивался Захарченко, главе ДНР, тот включался — и мы во всех случаях, всегда, вытаскивали своих людей. Потому что если реагируешь оперативно и подключаешь все государственные службы — тогда шансы многократно повышаются.
В России я, конечно, президенту позвонить не мог.
Тем временем, что происходило у нас в силовых и прочих ведомствах в то утро. Большинство там вообще не понимало в чём дело — какие-то ЧВК, какие-то ополченцы, зачем-то в Минске — как на это реагировать? И самое главное: кто об этом пойдёт докладывать президенту? Может, лучше вообще не докладывать?
«СП»: — А так бывает?
— Как это ни странно, — только так и бывает сплошь и рядом. Бойцы наших ЧВК сидят уже, причём получив огромные сроки, в нескольких странах. Там, плюс-минус схожие ситуации имели место: берут наших ребят, — а у нас же ЧВК официально как бы и нет в России, — руководство разных там силовых ведомств докладывать не спешит, надеясь, что «порешают ситуацию» по своим каналам, — ну и заканчивается всё, как правило, плачевно. Либо людей убивают, либо они садятся очень надолго. Это же — ЧВК, «мясо», «они знают на что идут», и всё такое.
«СП»: — Как дальше развивалась ситуация в минской истории?
— Мне перезвонили эти мои знакомые ребята и говорят: Захар, нужна максимальная засветка в СМИ, чтоб до президента немедленно дошла информация. Нужно было расписать ситуацию в реальном виде, потому что белорусы и украинцы продолжали разгонять версию о российских боевиках, приехавших валить Лукашенко.
Я дал короткий комментарий, повторил то, что, впрочем, уже было опубликовано в российских Сетевых СМИ — очень быстро, ещё раньше меня, сработали наши военкоры, — сказав, что это наши ЧВК, что там есть бойцы из моего батальона. Я подтвердил эту информацию, не уточнив, правда, про личку — чтоб не давать белорусской стороне повод раскручивать версию, что я сам там устроил «снос Лукашенко». В финале я призвал белорусские спецслужбы прекратить это нелепое шоу, потому что белорусская сторона откровенно врёт.
Надо сказать, я всё-таки не совсем сторонний человек, а, так или иначе, член исполкома Общероссийского Народного фронта — единственной в России организации, которую возглавляет президент, ну и глава всероссийской партии «За Правду», и обладатель многих иных регалий, в том числе, телеведущий и писатель, которого дюжину раз приглашали в Белоруссию на государственном уровне.
Короче, через полчаса новость была в топе Яндекса, со ссылкой на меня.
Мне сразу же в ответ накатала гневное письмо в своём Телеграмме дама по имени Кристина Потупчик, она работает в Администрации президента сейчас, бывшая «нашистка». Она высказала претензию: мол, объявив, что это ЧВК — я подставил ребят, потому что никаких ЧВК у нас в России нет.
Я посмеялся. Ну, девушка, чего с неё взять. У «нашистов» ко мне старые счёты.
Тем не менее, президенту, как мы понимаем, доложили.
Тут же начали высказываться официальные лица: сначала посол РФ в Белоруссии, потом Песков, потом МИД — и все повторили нашу версию. Ну, то есть, повторили правду: что это наши ребята, что это ЧВК, что они ехали транзитом через Минск, что их надо отпустить. Они сами, думаю, не знали так ли это, но доверились нам.
Потом высказался Александр Бородай — первый премьер ДНР, глава Союза добровольцев Донбасса — сказал, что там девять его человек, что работа в ЧВК — обычная практика и для его бойцов, и что всё это белорусские разводки.
«СП»: — Что-то известно о реакции российского президента на события в Минске?
— Я, пожалуй, сошлюсь на, что называется, источник, который просил не называть его имени, и сообщу только один факт.
Президент РФ срочно созвал совещание всех соответствующих служб. Собрались люди с огромными звёздами на погонях. Он спрашивает их: а вы знаете, чего там у нам в Минске?
И вдруг выяснилось, что многие — не знают. От слова «вообще». Некоторые даже новости не успели прочитать. Другие прочитали, но не очень поняли.
Он им говорит: «Как же так: я уже знаю, а вы ещё нет?»
Короче, во все стороны из Кремля пошли указания, и все сопутствующие службы подключились. Вот так у нас работает.
«СП»: — Что происходило в Минске?
— На другой день мне позвонил из Белоруссии консул, сказал, что навестил моих ребят. Отличный мужик, он с первого дня там работал, буквально с утра до утра — час-другой спал в сутки.
«СП»: — В каких условиях там сидели наши ребята?
— Их помяли при задержании, прямо говоря.
Главная беда была в том, что подключаться надо было немедленно — и то, что мы не стали дожидаться, пока раскрутятся все эти маховики государственные, — было самым верным. Потому что к тому времени, как ответственные лица получили доступ к нашим бойцам, белорусская стороны создала следственную группу… из двухсот человек! Они там лепили дело из ничего, но очень старательно. Бойцов начали допрашивать, выводя их на всякие двусмысленные ответы, — и кого-то даже вывели. О чём тут же следственная группа сообщила Лукашенко, и он радостно объявил: «Они во всём признались!» Хотя, повторяю, признаваться было не в чем.
На кого-то успели воздействовать физически. Многих заставили говорить под запись на видео, которые можно было смонтировать, склеив нужные ответы.
У моих бойцов уже на второй день работали наши адвокаты, и помогли ни во что не вляпаться.
«СП»: — Только у ваших?
— Знаете, что скажу. Мне только на пятый день задержания бойцов позвонили, и сказали, что остальным бойцам до сих пор даже передачек никто не сделал. Консульские сами собирали свои деньги и помогали, а из России — ноль.
Ну, то есть, у этих задержанных же тоже имеются какие-то, не знаю, родственники. Но не сделали. Люди там сидели, простите, без белья и зубных щёток.
Адвокатов у них тоже не было.
Я лезть с инициативой не стал, но ещё спустя пару дней мне позвонили и спросили: а вы можете, если ситуация затянется, предоставить адвокатов и всем остальным?
Дело в том, что у партии «За Правду» есть своя правозащитная служба, которая, в числе прочего занимается и проблемами бывших ополченцев. Мы сказали: да, предоставим, если надо.
Средства на передачки всем тридцати трём бойцам мы тоже выделили сразу.
Адвокаты, слава Богу, не пригодились — всё решили на других уровнях.
«СП»: — Ваша версия всей этой истории какова?
— Это действительно совместная акция нескольких спецслужб, в первую очередь украинской и белорусской. В большей части даже украинской, хотя и белорусы отлично знали, что делают. Зачем вот они это делали — другой вопрос. Украинские агенты ввели в заблуждение командира этой группы, он вступил с ними в переговоры, предложив услуги 150 бойцов, из которых отобрали 33, специально включив туда и ребят из моей «лички». Анкеты моих пацанов шли прямо в руки украинцам. Что, конечно, чудовищно.
«СП»: — Российские спецслужбы играли в этом какую-то роль?
— Знаете, я только на второй день случайно заметил высказывание эксперта из ФСБ, генерал-майора в отставке по фамилии Михайлов, который газете «МК» сообщил, что Захар Прилепин «засветил» своих бойцов. Господин Михайлов, мягко говоря, выступил как человек не вполне адекватный — потому что нельзя «засветить» бойцов, чьи паспорта показали всему миру, чьи страницы в «Миротворце» может найти любой дурак. Более того, мои фотографии с этими бойцами гуглятся в Сети за пять минут любым ребёнком. Говорить в этих обстоятельствах: «…ой, я не знаю, кто это там» — может только мерзавец.
В сущности, господин Михайлов продемонстрировал манеру работы, характерную для некоторых представителей наших силовых ведомств, о которой я уже говорил: ни в чём не признаваться, даже если весь мир уже в курсе, а сидеть с каменным лицом и всем повторять: мы не знаем, кто это.
Потом, лет 15 спустя, наши бойцы, или агенты, возвращаются из тюрьмы, и спрашивают у такого вот Михайлова: а чего ты не сказал, что я твой офицер? Чего ты не доложил начальству, не поднял скандал!
А он отвечает: я соблюдал секретность!
Ему говорят: какую, к чертям, секретность, если по телевизору показывали моё удостоверение и личное дело? Ты больной?
Короче, он не очень умный человек, и закончим на этом.
Меня совсем другой вопрос мучает.
Вы должны понимать, что в случае с этим ЧВК из России в Минск выехало 33 бойца, прошедших горячие точки. Эти бойцы в течение месяца вели переговоры по мобильной связи, переписывались, отправляли анкеты, сверяли маршруты, съезжались со всей страны.
Наши спецслужбы, спасибо им за это, на раз ловят всяких разных террористов. Но тут вдруг не заметили отъезд целого ЧВК, к тому же, по украинской липовой схеме.
Вы верите в это?
«СП»: — А вы?
— Я не очень.
И объяснения здесь может быть только два. Либо украинские и белорусские спецслужбы развели наши спецслужбы, оставив их в дураках. И тогда понятно, почему они не докладывали президенту, и не имели в первые часы вообще никакой позиции.
Либо, второй вариант, какие-то отдельные офицеры или кабинеты сами в этой разводке зачем-то участвовали, и едва не слили Киеву тридцать с лишним человек. Тогда тоже понятно, почему доклада президенту не было.
Но в этом случае пусть нам предъявят этих вот офицеров, и объяснят, зачем они так поступили.
И господин Михайлов, если уж он такой эксперт — именно эту ситуацию должен прокомментировать. Хотя бы сейчас. Спросите у него: кто выпустил из России целую группу бойцов, и с какой целью? Спросите, куда смотрело его бывшее ведомство?
И если он не ответит, гоните в шею этого эксперта. Потому что тогда он просто бессмысленная говорящая голова, а никакой не эксперт.
«СП»: — Ребят действительно могли выдать Киеву?
— У украинской стороны расчёт был именно на это: внезапность и скорость.
Они задерживают людей, сливают в Сеть их имена и послужные военные списки. Сначала, напомню, на «Миротворце» было 14 из числа бойцов, потом добавили ещё 12 — анкеты-то у киевских спецслужб на руках. Наши спецслужбы зависают от удивления. Или делая вид, что удивлены. Определённой реакции со стороны дипломатических служб тоже нет. Зеленский звонит Лукашенко, Лукашенко идёт навстречу украинской стороне.
И удивляться тут было бы совершенно нечему. Знаете ещё почему? Потому что российская сторона — наши с вами родные и ненаглядные суды, прокуратуры и силовые ведомства, — в полном соответствии с законом выдали уже множество ополченцев по самым разным запросам в те страны, откуда они родом. И эти ополченцы теперь сидят по всему миру в тюрьмах.
Если мы сами так делаем, чему бы удивлялись бы, если б Лукашенко выдал бы хотя бы ту часть бойцов, что имели двойное гражданство: там же выходцы с бывшей Украины тоже были.
Зеленский просчитался потому, что, когда он звонил, у наших ребят уже сидел консул, тормозя процесс дачи ложных показаний, и в процесс включился МИД.
Потом господину Лукашенко позвонил Путин, и у Зеленского всё обломилось.
Зеленский, конечно же, теперь выглядит этаким чудаком. Он же ведь первый просил Лукашенко, а Лукашенко всё равно послушался Путина.
«СП»: — Зеленский был в курсе ситуации с самого начала?
— Думаю, спецслужбы всё подстроили, а ему доложили уже по факту, и навязали необходимость звонка Лукашенко. Он и согласился.
Путин, конечно, переиграл ситуацию.
Но в целом радоваться всё равно нечему. Украинцы сработали на отлично, и устроили здесь многим проблемы. И если получилось один раз, получится и в следующий.
«СП»: — Реакция россиян на события вокруг бойцов ЧВК была нормальной?
— Реакция была хорошей, но чуть скомканной. Потому что вроде бы — ЧВК, ополченцы, «…чего они там оказались?», прочее. Многие комментаторы доверились белорусской версии.
Да и вообще заступаться за каких-то там непонятных военных — это не всегда комильфо.
Правильная реакция была, когда в Минске задержали военкора Семёна Пегова и его оператора Влада Зиздока. Вот тут буквально все, к примеру, ведущие журналисты, высказались в поддержку, требуя их отпустить.
Я хотел бы, чтоб у нас такая же мощная и отважная реакция была в том случае, когда задерживают ополченцев Донбасса и ребят из ЧВК.
Её пока нет.
Чтоб была, в РФ нужно в кратчайшие сроки узаконить ЧВК и ввести официальный статус для ветеранов донбасских событий.
Чтоб в любой подобной ситуации, мы не кривлялись, и не делали вид, что это какие-то «граждане» отчего-то зависли организованной, спортивной группой в другой стране, а прямо говорили: это наши ополченцы, это наши ЧВК, уберите ваши руки немедленно, верните ребят домой.
Так Мария Захарова, официальный представитель МИД и сказала. Но на четвёртый день. А надо, чтоб это произносилось в первый же час.
Иначе их так и будут сажать по всему миру и высылать из России, и всё такое прочее.
Отдельно я хотел бы сказать по поводу сетевых чудаков, которые хайповали на этой теме в том числе обсуждая мои действия.
В таких ситуациях не всегда возможно все детали сразу проговорить, да и некогда мне было.
Но всё-таки это моя тематика, это наша тематика: ветераны Донбасса, военкоры, ЧВК. Это всё наша общая среда. Не говоря о том, что задержали моих близких, которые в моём доме жили.
И когда на эту тему вдруг высказывается то Кристина Потупчик, то другой руководитель организации «Наши» Боря Якименко, то киносценарист Райская, которая никак не может мне простить критики её сериала «Хождение по мукам», то жена Константина Кинчева, директор группы «Алиса» Александра Панфилова — остаётся только руками развести. Ну, люди, вы вообще не отсюда, вы ни черта не знаете, куда вы лезете со своим мнением по максимально далёким от вас вопросам? Зачем?
Будущее Лукашенко
«СП»: — Нет ответа. Cколько осталось времени Лукашенко?
— У Лукашенко осталась только сила инерции. Какое-то время эта инерция позволит ему изображать из себя действующего политика.
На самом деле, он перешёл в режим теневых договорённостей о своём постпрезидентском будущем.
Слишком много ошибок совершил он.
И весь этот беспредел вокруг 33 бойцов ЧВК был, что называется, финальным аккордом. Выяснилось, что доверять ему нельзя. Что он способен, не просчитывая ситуации, брать граждан чужой страны в заложники, и очень неумело отгребать назад.
«СП»: — Что с ребятами из ЧВК, как они?
— Сидят в пансионате на карантине.
Знаете, как они туда попали?
Да всё по тому же принципу — никто не в состоянии взять не себя решение, что с ними делать. Путин же не сказал, как теперь себя повести.
Ну, решили, давайте мы их в санаторий поместим, а там кто-нибудь отдаст приказ. А то мало ли что.
С другой стороны, хотя бы хорошо кормят всех, даже лечат маленько.
Там, в Минске, на наших пацанах, уже в автобусе, в буквальном смысле прыгали бойцы белорусского спецназа. Рёбра кое-кому поломали. Хотя необходимости в этих прыжках не было ни малейшей. Видимо, приказ был работать пожёстче. Понимаете? «Пожёстче» велели поработать с теми людьми, о которых белорусские верхи точно знали, что они невиновны.
Ну, мы это запомнили, что сказать
Глава «Союза добровольцев Донбасса» Александр Бородай также считает, что за задержание россиян стоят украинские спецслужбы:
— Это пропагандистская история, возможно, разыгранная в тандеме с украинскими спецслужбами. Другое дело, что как только закончились выборы, наши ребята стали там никому не нужны, и их тут же вернули. О том, что их вернут, я говорил.
При этом Бородай считает, что скрывать то, что эти люди воевали на Донбассе, было абсолютно бессмысленно:
— Учитывая участие в этой истории украинских спецслужб — тем более. Конечно, всем было известно, что эти люди воевали на Донбассе, в том числе там было 8 членов СДД, тех, кто есть на «Миротворце», между прочим. Поэтому делать вид, что это кот в мешке, какой-то страшный секрет, не было какого смысла.
По мнению главы «СДД» Лукашенко теперь не ждёт ничего хорошего:
— К сожалению, у меня не очень хорошие предчувствия. Сразу говорю, я не испытываю никакой симпатии к Александру Григорьевичу, его стилю поведения за последние годы, да что там говорить — за последние десятилетия. В конце 90-х, начале 2000-х годов целый ряд патриотов испытывал по поводу Лукашенко целый ряд иллюзий. Его сравнивали с Ельциным, говоря, что этот вариант предпочтительнее Ельцина. И многие заявляли, что было бы неплохо, если бы Лукашенко встал во главе некого Союзного государства. Но пришёл Путин, и стало понятно, что всё познаётся в сравнении. Ситуация резко изменилась и Александр Григорьевич Лукашенко продемонстрировал, что никакой интеграции с Россией он не желает, а хочет остаться хозяином своего укрупнённого колхоза.
Но он доигрался до того состояния, когда этот колхоз у него сейчас отбирают.
Отбирают технологично, качественно, используя технологии оранжевых революций. Сейчас те, кто был предан Лукашенко, начинают от него отдаляться. Крысы побежали с корабля. Да я прекрасно понимаю, что Лукашенко будет цепляться за власть до последнего. Но удержит он её или нет — у меня есть большие сомнения. К сожалению, оппозиционные политики в Белоруссии — имеют антироссийскую направленность. И это очень печально. Поэтому у меня сейчас очень тревожные ощущения относительно политической ситуации в Белоруссии.
Но если Лукашенко сейчас удержится, он будет крайне слаб. А если он будет крайне слаб, то он будет готов к компромиссу, в том числе и с Российской Федерацией. Правда, возможно, он будет готов к компромиссу со всеми, с кем это возможно.
Как рассказал нам Александр Бородай члены «СДД», находившиеся в рядах группы, задержанной в Минске, чувствуют себя хорошо.
Прокомментировал эту ситуацию для нас и Семён Пегов, военный корреспондент, писатель, руководитель проекта «WarGonzo»:
«Ввязавшись во всю эту историю с задержанием наших парней, якобы приехавших устроить в Минске майдан, Лукашенко попытался перехватить у оппозиции антироссийскую риторику, на которой Тихановская консолидировала значительную часть протестного электората. То есть он как бы хотел подменить собой Тихановскую.
Идея оказалась провальной, а задача невыполнимой.
Вопрос в другом — кто направил его в это русло, подсунул эту «спецоперацию». Сомневаюсь, что лично сидел и придумывал всю эту провокацию с ЧВК. Ему подготовили план — он утвердил. Так вот — кто подготовил? Его АП? Его силовики? Сейчас утверждать на сто процентов сложно. Но, по моему убеждению, людей, которые уже работают не на Лукашенко, а против него — и в той и в другой структуре уже достаточно.
Реакция в России на задержание была достойной. Захар Прилепин первым открыто поддержал задержанных ребят и резко высказался по только начинающей набирать обороты жаркой повестке. Его риторика не носила антибелорусский или откровенно антилукашенковский характер. Побывав на Донбассе Захар и окружающие его соратники — прекрасно понимают последствия «цветных революций» для простого народа, ведь именно народ в итоге расхлебывает всю эту кровавую кашу, заваренную одновременно на ошибках режима и радикализме оппозиционных сил.
Будущее Лукашенко прогнозировать очень сложно. Но если он не сможет сейчас заработать авторитет среди молодого поколения и вернуть доверие людей настроенных пророссийски, которое он безусловно потерял из-за истории с «вагнеровцами» — то, конечно, его в лучшем случае ждет судьба полевого командира одного из отрядов белорусского ополчения, в который вступят люди преклонного возраста. В худшем — бегство в Китай. Не думаю, что где-то еще его будут рады видеть".
