Вот только Россия не просто выстояла. Тем самым она нанесла сильнейший удар по миропорядку, ради продления существования которого все и было затеяно.

Теперь мы живем в заметно ином мире.

Вряд ли нынешнее положение вещей — агония системы, но о тяжелейшем ее кризисе можно говорить уже уверенно.

Ключевой характеристикой современного этапа является открытая эскалация внутри самого Запада.
Причем речь идет не только об обострении отношений между странами (Великобритания и ЕС, Германия и США, и так далее), но и о резком повышении общественно-политической конфликтности внутри самих западных стран.

Коллективного Запада, который шесть лет назад выступил против России, больше просто нет.
Не добившись в середине 2010-х своих целей, теперь он начал пожирать сам себя. А внешнеполитическая повестка превратилась для него в производную от внутренней междоусобицы. Ее апофеозом, без сомнения, стали события в США — с многомесячными уличными беспорядками и удивительно грязной президентской кампанией, но ими не ограничивается.

История с отравлением Алексея Навального — в первую очередь проявление ожесточенной внутриполитической борьбы в Германии между глобалистско-проамериканской и национально ориентированной частями немецких элит за судьбу «Северного потока — 2». Ровно то же самое — пусть и с меньшим накалом — происходит вокруг китайской Huawei или сотрудничества Европы с Ираном.

Просто те западные силы, что сейчас отстаивают право своих стран на суверенность, находятся в ловушке, созданной в предыдущий период, когда еще единый в своих устремлениях Запад давил на «страны-изгои» и превратил их в своей пропаганде в исчадия ада, способные на любые преступления. Это стало аксиомой, не требующей доказательств.

В результате сейчас ни одна политическая сила на Западе просто не может себе позволить прямо заявить, что веры выводам лаборатории бундесвера об отравлении российского блогера «Новичком» нет, пока не будет проведена открытая, с участием всех заинтересованных сторон проверка исследования. Точно так же нельзя публично усомниться в зловещих намерениях «коммунистического Китая», который готовится поработить планету через контроль сетей 5G.

Максимум, что возможно, — это уклончивая риторика, за которой скрывается упорное подковерное сопротивление, в частности, попыткам перекрыть кислород германской промышленности, чем станет отказ страны от нового газопровода.

Стоит напомнить, что даже на пике противостояния с Россией в середине 2010-х Запад не пошел на самые радикальные меры. Введенные секторальные санкции оказались весьма чувствительными для Москвы, но не более того.

А ведь в запасе тогда оставалось немало куда более болезненных решений. Например, отключение от SWIFT реально нанесло бы тяжелейший удар по российской экономике. Но к нему не прибегли — очевидно, не потому, что кому-то стало жалко Москву. Западу было жалко самого себя: чем мощнее удар, тем серьезнее отдача — отключение экономики, входящей в Топ-10, от международной системы финансовой коммуникации означало бы потерю слишком крупных средств.

Решили, что все получится и без этого.

Итог известен: не получилось.

Теперь же при самом неблагоприятном развитии событий, будь то отказ от «Северного потока — 2» или полный запрет работы Huawey в Европе, оно не станет фатальным для России или Китая.

Однако оно станет катастрофическим для целых отраслей национальных экономик западного мира и, как следствие, для значительной части элит, что выросли из них и процветают благодаря им.

Неоднократно подмечалось, что нет более безжалостных войн, чем гражданские. Пять лет назад, в наиболее острой фазе борьбы с Россией, Запад не прибег к самым беспощадным мерам.

Похоже, теперь он дозрел до их применения. Вот только главной мишенью станут не геополитические противники (даже если так может показаться из звучащих лозунгов), а внутренние враги.