Труднопознаваема и логика внесения в список других персоналий. Стал ли тот же Святослав Вакарчук, который в очередной раз ушел из политики и снова стал «просто музыкантом», более вредным, с точки зрения России, чем раньше? Ответ очевиден. Наказание за антироссийскую позицию постфактум? Принимается, но какие задачи решает такое «наказание»? Не ясно.

Совершено очевидно, учитывая характер санкций – блокировка активов и движения средств в РФ – что для абсолютного большинства фигурантов списка попадание в него не только абсолютно безвредно, но даже полезно. Украинские политики, чиновники и активисты, оседлавшие русофобскую риторику, усматривают во внесении в санкционный список РФ подтверждение собственных заслуг в борьбе с «государством-агрессором». А вот кому действительно могут навредить санкции, так это бизнесу, который в той или иной мере завязан на Россию, российский рынок сбыта или российское сырье. И вот здесь логика окончательно рушится.

Взять, например, олигарха Виктора Пинчука. Он тесно связан с американским демократическим истеблишментом, является ключевым спонсором русофобской партии «Голос», а принадлежащие ему телеканалы двадцать четыре часа в сутки разжигают ненависть в стране и подогревают антироссийские настроения. Против Пинчука в 2018 году введены персональные санкции, но это не помешало его компании «Интерпайп» в первые же месяцы 2019 года нарастить поставки железнодорожных колес в Россию. На бизнес Пинчука куда больше влияет размер импортной пошлины на продукцию «Интерпайпа», нежели персональные санкции против владельца компании.При этом отсутствие в списке таких по-настоящему знаковых персоналий украинского бизнеса и политики, как Ринат Ахметов, Игорь Коломойский или Дмитрий Фирташ, также труднообъяснимо. Эти люди «обстреляны» санкциями по флангам. Так, в санкционном списке – топ-менеджеры принадлежащей Ахметову металлургической компании «Метинвест». Там же главный бизнес-партнер Коломойского – Геннадий Боголюбов, но не сам Коломойский. В списке – партнер «венского сидельца» Дмитрия Фирташа – Иван Фурсин, но не сам Фирташ. В санкционном списке есть депутаты всех без исключения украинских партий, включая якобы пророссийскую партию «Оппозиционная платформа – За жизнь».

Что это? Конъюнктурное участие в украинской политической жизни или результат лоббирования бизнес-интересов российских компаний, конкурентная борьба? Либо санкции все же остаются способом нормализации двусторонних отношений, как сказано в соответствующем постановлении правительства?Что означает отсутствие крупнейших украинских олигархов в санкционном списке? То, что двери для диалога открыты? Да, на Украине олигархическая модель управления страной. Да, украинские олигархи сейчас – единственная сила, которая противостоит поглощению Украины транснациональным бизнесом. Но эта сила ни на миллиметр не приближает российско-украинский диалог или хотя бы гражданский диалог между Киевом, Донецком и Луганском. На уровне внутренней и внешней политики разница между подходами Госдепа и украинских олигархов не заметна. А раз так, то открытые двери не столько приглашение к диалогу, сколько причина сквозняка.
У США в силу размера экономики и роли доллара в международной торговле не в пример больше возможностей для использования санкций для решения конкретных задач. Тот же кейс «Русала» и Дерипаски – тому пример. Однако влияние России на украинскую экономику, несмотря на разрыв многих хозяйственных цепочек за последние шесть лет, все еще остается весомым. А значит, санкционная политика может и должна быть эффективным инструментом решения прежде всего политических задач. Для этого ее нужно оснастить целью и логикой.

Время для переосмысления санкционной логики сейчас как нельзя более удачное. Расследование американских властей против Игоря Коломойского и его бизнес-империи и близящаяся к развязке история с экстрадицией Дмитрия Фирташа из Австрии в США говорят о том, что ни один из украинских олигархов не имеет индульгенции от гнева метрополии. Если завтра интересы Вашингтона или американских корпораций потребуют принести в жертву Ахметова или того же Пинчука – будьте уверены, так и случится. Каждый из них может стать следующим.

Лояльность и сотрудничество олигархов изменчивы как сердце красавицы. Именно они могут стать главным драйвером сближения с Россией, если сочтут, что угроза со стороны российских компаний и возможности вести совместный бизнес с РФ балансируют друг друга. Что в случае, если машина американских Минюста или ФБР нацелится на них, то условный «Ростов» все еще станет для них последним прибежищем и возможностью сохранить активы и деньги.

Но к такому диалогу стимулируют не открытые, а закрытые двери. Сначала – санкции, затем – условиях их снятия. Так, в апреле 2020 года были сняты санкции с Вадима Новинского, который является партнером Рината Ахметова по бизнесу. Новинский – формальный участник раскола оппозиционных сил на Украине. Однако последующие риторика и действия Новинского выгодно отличали его от коллег по политическому лагерю. Он сделал немало для отстаивания интересов канонической Украинской православной церкви в период сильнейших гонений.Сегодня Новинский может стать лидером «Партии мира и развития», которая должна прийти на смену дискредитировавшему себя «Оппозиционному блоку». Необходимость в новых проектах продиктована отсутствием на сцене политических сил, которые бы пользовались доверием большинства русских украинцев. Возможно, именно партия Новинского, если таковая случится, сломает традицию современной украинской оппозиции заигрывать с националистами и предавать интересы собственного электората.
Российская санкционная политика, как сила прямого воздействия на элиты, а также российская мягкая сила в лице обновленного Россотрудничества могут и должны стать инструментами действенной нормализации двусторонних отношений. В условиях утраты Киевом контроля над регионами и хаотизации Украины стоит сместить акценты на уровень ниже – регионы, персоналии, новые партии, лидеры мнений. Восстанавливать российское влияние в стране с самым большим числом русских людей за пределами самой России придется с нуля. Но именно такой подход, а не бесконечный диалог с быстро меняющимися украинскими властями, которые не принадлежат сами себе, может быть единственно эффективным.