Ближе к полуночи заговорил крупный калибр батарей, расположенных вокруг Славянска. Били, по традиции, по Семеновке, Черевковке и Восточному. Однако если в первых двух районах украинские силовики пытаются попасть по позициям ополчения, то в Восточном сил самообороны нет и близко. Это нейтральная территория, находящаяся меж двух огней. Накануне мы побывали здесь, снимали разрушенные дома, разговаривали с местными. А ночью на них посыпались снаряды.
Первые снаряды легли на крайние дома и в поле, а дальше, огонь был перенесен вглубь поселка. На ошибку корректировщика это никак не похоже. Никак. На пустой улице лежат тела супругов Черниковых — Владимира и Ольги. Соседи укрыли их половиками.
- Очень хорошие, добрые и работящие были люди, - рассказывают нам две пожилые женщины, мать и дочь. - Он на пенсии был, а она в энергостроительном техникуме работала дежурной.
- Они связаны как-то с ополченцами?
- Нет, конечно. Просто так получилось – стреляли, бомбили. Нас здесь много таких осталось, мирных. Большинство – старики. Очень сильно бомбили сегодня, и прямо по жилым домам. Так страшно, что жить не хочется. А ехать некуда. Вот маме 73 года, свекрови 83.Мы же не бросим их на погибель.
72-летняя Раиса Гулак ночью, как только началась пальба, выбежала на крыльцо. Снаряд ударил прямо в дом, вогнув внутрь массивную железную дверь. У пожилой женщины не было шансов выжить.

- Мы привыкли что стреляют, - говорит невестка погибшей Наталья. - Пролетают мимо снаряды. Но что было сегодня ночью… Вот просто взяли и разбомбили. За что, за какие идеи? Она могла бы остаться дома, но побежала к нам. Хорошо хоть дети наши уехали. А когда мы увидели в пять утра, что лежит Володя, а потом , дальше – Оля! Ее разворотило полностью…Я не знаю что еще сказать, простите. Я только хочу чтобы это долбанное правительство приехало сюда под обстрел. И посмотрело на свой «мирный путь». И что они хотят от нас, я не знаю.
Родственники вытащили Раису Гулак из-под завала утром, положили в саду, обмыли... И стали ждать похоронную команду. Ритуальные конторы в такие места не ездят — опасно. На подобные вызовы выезжают волонтеры. Виталий «Дровосек» один из таких:
- В городе осталось мало людей. Если человек погибает не возле дома, то его доставляют как неизвестного, - рассказывает он о специфике своей работы, пока родственники готовят тело к похоронам. - Морг не работает из-за отсутствия света. Поэтому сразу хороним. Неизвестных много. В среднем — пять двухсотых в день. Из пяти — опознаем только двоих. При этом я занимаюсь только мирными, ополченцами не занимаюсь. Но соотношение погибших мирных и ополченцев примерно пять к одному соответственно.
- Не страшно вам выезжать в такие места?
- Я себя уже похоронил. Раза три. Уже не страшно.
При виде похоронной «буханки» появляются мужики – все в поселке знают этих «вестников смерти». Мужики уже готовы – к рамам велосипедов привязаны лопаты. Кто-то из соседей предлагает пригнать экскаватор на кладбище, но руководитель волонтерского отряда, не соглашается:
- Мужики, надо хоронить быстрее, жара какая стоит! У меня еще в городе есть погибшие, из горсовета звонили. Давайте, зовите всех, кто может копать!

Украинская армия, похоже, зарыла в землю все свои последние моральные обязательства. Еженощными артиллерийскими обстрелами мирных деревень они, вероятно, пытаются настроить против ополчения местных жителей. Однако получают диаметрально противоположный эффект. С каждым днем недовольство действиями украинской армии перерастает в кипящую злобу и ненависть. Которой и подпитываются ряды самообороны Славянска. Местных в ополчении немало, и украинская армия каждый день показывает этим людям, за что они воюют.