Мир моды — мир специфический, и тому, кто от него далек, сложно объяснить, почему посещения показов, бесконечные званые ужины и презентации коллекций называются «работой». Для меня, кстати, эти недели моды — своего рода терапия. Когда находишься в Москве, читаешь фейсбук и твиттер, делаешь политические интервью и бесконечно обсуждаешь с друзьями политические новости, складывается впечатление, что вся жизнь вертится вокруг политики, Украины, Путина и Обамы и т. д. и т. п., и говорить о чем-то другом как-то и неловко, и не к месту. Кажется, что обсуждать сейчас что-то кроме политики — это примерно как на поминках травить анекдоты. Но вот приезжаешь в Париж или Милан на кутюрную неделю и понимаешь, что где-то есть оазисы разговоров про новую коллекцию Гескьера, «страшный» скандал вокруг Жил Сандер и тихих, с оглядкой на уши соседа, обсуждений шепотом про «если не Карл Лагерфельд, то кто?». Для меня после вечных застольных и эфирных «Путин, Путин, Путин, бандеровцы, Путин, Америка — зло» это прямо как массаж после тяжелого дня на ногах. Только в данном случае это массаж мозга.

Так вот, про модный тренд — такие вещи я чувствую сразу и очень этим горжусь. гнездо пересмешника К русским, к российским дизайнерам, к России даже в этом сообществе стало меняться отношение. Вроде бы это не выражено никем и ничем, вроде бы мода всегда вне политики, но вдруг стало ясно, что Россия больше не является «модным кластером», как наверняка бы сказал кто-нибудь из департамента культуры Москвы.

Для тех, кто не в теме, могу сказать, что несколько лет назад модная индустрия с восторгом приняла новое поколение российских модниц и дизайнеров. «Русская троица», «рашн доллз» Лена Перминова, Мирослава Дума и Ульяна Сергеенко покорили западную модную индустрию, блогеров и все иностранные модные журналы своим умением изысканно одеваться, подать себя, а Ульяна, конечно, еще и невероятным талантом дизайнера. Впервые за долгое время после Зайцева о «русском модном нашествии» стали писать Vanity Fair, американский и британский Vogue и The New York Times в лице легендарной Сюзи Менкес. И все это не простое совпадение. Зайцев покорил Европу во время перестроечного бума — открытия границ и желания увидеть новую, современную и не «водочно-медвежью» Россию.

И вот закономерность: пару лет назад мировая индустрия моды как будто подхватила тренд второй перестройки (точнее, надежды на нее) и стала искать и находить новых героинь, не русских с крокодиловыми сумками, на шпильках и в платье-облипончике из серии «чтоб он все разглядел», а красивых, стильных, статных, благородных женщин. «Шанель» выпускает «русскую кутюрную лимитированную коллекцию», мир восхищается творчеством Вики Газинской и чуть позже Ульяной, которая впервые после Зайцева авторски переосмыслила именно русскую эстетику, вдохновляясь Васнецовым и Репиным в своих работах. Короче, все было хорошо. Русские больше не были заезжими богатыми арабами на парижских праздниках жизни, а стали полноправными участниками мировой модной индустрии. Но… с началом «болотных» модная индустрия нахмурилась, но промолчала. А вот после «Крым наш»…

В этот раз я кожей ощутила, что что-то неуловимо изменилось. Нет, вы не подумайте плохого — наши модницы, в отличие от футболистов, не подводят: Ульянины коллекции стали еще прекраснее, а в первом ряду по-прежнему сидят Орнелла Мути, Карин Ройтфельд и Жан-Баттиста Валли. Мира все так же стильно одета и по-прежнему посещает все самые закрытые мероприятия. Лену Перминову все так же активно снимает Томми Тон и другие модные блогеры. Но что-то неуловимо стало меняться. Тут люди в принципе разговаривают мало и о погоде — в основном смотрят, фотографируют и чувствуют. Но все «секут». Ни слова про политику, ни одного вопроса «что там у вас в России происходит», я уверена, не было задано в течение этой недели. Но все как будто почувствовали что-то не то. Возможность скандала, неудобного вопроса «зачем вы поддерживаете русских?». Риск даже непонятно чего. Когда просто не хочется быть рядом с ответом «ай эм фром Раша», потому как сразу всплывают ассоциации войны и гомофобии, неприемлемой, как вы догадываетесь, для мира модных дизайнеров. В тренде радикально противоположные вещи — пригласить Кончиту Вурст закончить свое шоу, как это сделал Жан-Поль Готье. И я не оцениваю, хорошо это или плохо. Это факт. Мода — субстанция легкая, она не любит тяжелых металлов. Все, что может отравить волшебство красоты (трупы, танки, жулики и воры), должно быть безжалостно выброшено за стены этого изумрудного города.