Мама затаскивая его к себе на кровать всегда плакала, и большой красивый серый кот толкал её своей головой снизу вверх. Он не понимал, почему она расстраивается. Ведь всё хорошо. Он рядом. А значит и плакать нечего. А вот папа понимал.
Поэтому он продал свою большую машину, в которой они выезжали на природу и купил старую, маленькую.
Все оставшиеся деньги он потратил на врачей – профессоров по кошачье-собачьим делам. Те смотрели на большого серого кота, и пощупав его передние лапки делали умный вид. Говорили какие-то слова. Брали деньги, и папа уходил домой, повесив голову. А там мама опять плакала. И большой серый кот подходя к папе старался объяснить ему, что не надо больше ходить по большим докторам. Что ему, и так хорошо. Что им всем и так хорошо. И что это только расстраивает маму, а это неправильно.
Но папа был упрямым мужчиной. И он не успокоился пока не потратил все деньги, которые остались после продажи машины. Они с мамой всё никак не могли успокоиться. Они надеялись, что найдётся специалист, который сможет их котёнку сделать такие протезы, на которых он сможет бегать и прыгать, как обычный кот. Ну, или почти как обычный.
Поэтому, когда папа с мамой сидели за столом и вели разговор откуда взять ещё денег на лечение любимого кота, тот сидел рядом и показывал всем видом, что ничего в жизни ему больше не надо. Что, итак, всё хорошо.
Телефон папы позвонил. Голос из трубки сообщил ему, что старый его товарищ слышал об их проблеме и хочет попробовать помочь.
Будто есть на краю города старый. Очень старый ветеринар. К которому давно не ходят люди с деньгами, а ходят бедные люди и те, кто просто нашел на улице животных. И тот помогает. Правда.
Правда, он странный немного, и пьёт иногда много. Но на это смотреть не надо. Потому, что. И трубка что-то долго объясняла папе, а мама… Мама страшно ругалась и кричала, что продаст всё, но не позволит нести её единственного ребёнка к такому Айболиту.
А папа тихонько назавтра пришел с работы пораньше, и тяжело вздохнув пересчитывая оставшиеся деньги от продажи машины, поехал.
Кот увидел большого старого человека с белой бородой, и всклокоченной шевелюрой на голове. Папа вошел и поставив на стол большую бутылку коньяка, и высыпав оставшуюся мелочь на стол стал рассказывать свою историю.
-Бутылку то зачем принёс, спросил Айболит.
Папа замялся и сказал первое, что пришло в голову.
-Отметить ваше согласие.
-Аааа, протянул Айболит Тогда ладно, и пошел куда-то в сторону маленькой комнатки откуда доносился шум работающего станка. Оттуда он появился с ещё одним Айболитом. Точно таким же стариком с белой всклокоченной бородой и копной седых волос. Они долго осматривали кота. Щупали его со всех сторон и посадив папу за стол принесли ему закуски.
В результате папа напился, и его вместе с котом доставили домой на машине старого Айболита.
Мама страшно ругалась и кричала на папу. А папа тяжело вздыхал. У него болела голова и всё внутри. И ещё, ему было очень стыдно. За то, что поверил в сказку про доброго доктора Айболита.

Но телефон позвонил через три дня. Теперь звонил старый ветеринар с всклокоченной седой шевелюрой. Он сухим голосом сказал маме, что завтра после обеда им надо привезти своего кошачьего ребёнка и чтобы они не опаздывали.
Мама почему-то не возражала Айболиту. Она смотрела в пол и пыталась выяснить сколько надо брать денег. Но из трубки в ответ донёсся набор слов не очень понятный коту, поскольку дома их никто не употреблял.
Мама покраснела и встав по стойке смирно ответила, что они будут.
Весь день они с папой очень нервничали и бегали по знакомым собирая деньги. Кто, сколько даст.
Когда приехали за город к маленькой хижине там была большая очередь. Но вышедший помощник доктора Айболита провёл их без очереди. Мама положила на стол пачку денег. И доктор Айболит почему-то страшно рассердился. Он так громко кричал, а мама, покраснев, оправдывалась. Так громко он кричал, что кот прохромав через всю комнату уткнулся ему сперва головой в ногу, а потом несильно укусил. Нельзя кричать на его маму.
Доктор Айболит мгновенно замолчал.
-Ты гляди –ка, сказал он своему помощнику. Защищает своих родителей. Ну, скажите спасибо ему. А то, выгнал бы.
Папа стесняясь мамы и двух седых Айболитов с всклокоченными бородами вытащил из сумки ещё одну бутылку коньяка. Мама открыла широко глаза и рот и уже почти начала кричать. Но самый главный Айболит сказал, что…
- Вот, это дело.
Они быстро с помощником организовали для мамы и папы в соседней комнатушке маленький столик, и сказали им не выходить оттуда до окончания операции. Вот мама с папой и сели выпить и закусить за её удачное окончание.
Помощник Айболита взял кота и поставил его на операционный стол, а самый главный врач достал из кармана какие-то странные изделия из железа и показав их папе с мамой сказал.
- Это моего, и показал на помощника. Моего старого друга изделие. Никто так не может. Их и поставим. Но вы не мешайте. Вы кушайте и выпивайте. А потом мы довезём вас домой. Мама смотрела на Айболита широко раскрыв глаза. И в них светилась надежда. Так что, она не ругалась на папу, а совсем наоборот. Она погладила его по голове и поцеловала в правую щеку.
-Ты у меня молодец, сказала она. И налила ему коньячку в пыльный стакан. Дверь за двумя Айболитами закрылась.
А когда открылась. Папа с мамой выпили уже всю бутылку. Они совершенно не опьянели. Не получилось у них. У мамы и папы дрожали руки. Они смотрели во все глаза на вошедших Айболитов и боялись спросить.

- Ну и что, поинтересовался главный Айболит. А нам, значит. Отметить с вами теперь нечем? Но папа. Папа был на высоте. Он достал из сумки ещё одну бутылку хорошего коньяка, и они все вчетвером сели за стол. Айболит рассказал им, что они с другом сделали и дал пакет с лекарством. Он сказал, когда и сколько раз надо привести кота для уколов и систем с витаминами. Потом отдал деньги и заметил, что взял ровно столько, сколько стоит лекарство.
Когда папа с мамой выходили, неся в переноске спящего кота, мама.
Мама, она ведь такая затейница. Она заговорила двух старых Айболитов какими - то глупостями и тихонько…
Тихонько всунула деньги в старый халат одного из них.
Теперь большой серый красивый кот больше не инвалид. Он ходит по квартире цокая маленькими металлическими протезами и прыгает, ползает и балуется. Как все коты. Ну, или почти как все.
А почему? А я вам всё объясню, дамы и господа.
А потому, что есть ещё такие папы и мамы. И есть ещё такие Айболиты с седой всклокоченной бородой.
Слава Богу.
И потому, что инвалид - это не тот кто без лапок, а тот кто без души.
Вот так -то

(автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО)

И вот ведь напасть какая – избавить Юлию Сергеевну от этого одиночества у Светланы Владимировны никак не получалось. Будто и вправду пустота эта внутри молодой женщины до черной дыры разрослась и корнями за самые потаенные уголки души зацепилась. Светлана Владимировна чего только не пробовала. Какие только практики в работе с пациенткой не применяла. Ничего на женщину не действовало. Ничего радости не вызывало. Прямо хоть руки опускай и вместе с Юлей в это одиночество погружайся.

- Нет. Так дело не пойдет, - Светлана Владимировна достала из-под стола свою сумку и, совершенно не обращая внимания на идеальный настольный порядок, вытряхнула все ее содержимое на деревянную столешницу, - Где же она?
Невзрачная серая визитка, с нарисованным на одном боку полосатым котом, нашлась сразу. Будто по волшебству, прыгнула в цепкие пальцы психотерапевта из стопки других. Светлана Владимировна покрутила картонный прямоугольник в руках и спустя минуту уже набирала напечатанный на карточке номер.

- Алло! Это приют? Здравствуйте! А не могли бы вы пригласить к трубке Наташу? Да, подожду конечно, спасибо!
Наташей звали сотрудницу приюта, с которой Светлана Владимировна познакомилась не так давно на одном городском мероприятии. Рыжая, усыпанная забавными веснушками девушка, представившаяся волонтером кошачьего приюта, проводила в тот день на территории парка «уроки доброты».

И так здорово, так зажигательно у нее это получалось, что Светлана Владимировна, психотерапевт со стажем, прямо-таки заслушалась. А уж когда девушка в завершении лекции принялась собравшимся показывать фотографии хвостатых подопечных, под каждой из которых красовались написанные красивым почерком ровные ряды строчек, и вовсе не удержалась, подошла поближе.

Каково же было ее удивление, когда под одной из фотокарточек, с которой лукаво сверкала глазами трехцветная пушистая кошка, Светлана Владимировна прочла: «Микстура от депрессии», а под другой, где в пол-оборота красовался гибкий полосатый кот - «Сироп от лишнего веса». Каких только усатых чудо-лекарств на фотографиях не было! А уж какие улыбки эти самые «лекарства» у Наташиных слушателей вызывали…

- Алло! Наташа слушает!
- Здравствуйте, Наташа! – Светлана Владимировна улыбнулась, услышав приветливый голос недавней знакомой, и, решив не ходить вокруг да около, задала интересующий ее вопрос. Получив утвердительный ответ, вежливо попрощалась и, не мешкая ни минуты, набрала уже совершенно другой номер.
*****
Три непохожие женщины замерли напротив клетки, в которой пыталась отгрызть перьевой хвост у игрушечной мыши черно-белая, миниатюрная кошка.

«Таблетка от одиночества» - гласила надпись на табличке, привязанной к правому верхнему углу вольера синей ленточкой. «Отдается только по-настоящему одиноким людям, с обязательным отслеживаем динамики последующего лечения. Передача строго по договору. Размещение в сердце».

- Вы это серьезно? - застывшая удивленным изваянием Юля посмотрела на Светлану Владимировну и вновь перевела взгляд на догрызающую остатки игрушечного хвоста кошку.
- Вполне.
- Но… Это же просто кошка?
- А вот здесь вы ошибаетесь,- подала голос стоящая чуть правее Наташа, - Таблетка у нас не просто кошка. Таблетка – лекарство. Решайтесь! - Наташа подмигнула совершенно растерявшейся гостье и, подхватив под локоток улыбающуюся Светлану Владимировну, вместе с последней вышла из смотровой.
Оставшаяся один на один с кошкой Юля вдруг поймала себя на мысли, что с ней происходит что-то странное. Нет, поселившееся в груди черное одиночество никуда не делось. И даже не стало меньше. Просто оно, это одиночество, вдруг из черного стало чуть более светлым, и, кажется, даже слегка отсвечивало зеленью, как уставившиеся на Юлю раскосые, изумрудные глаза прекратившей терзать несчастные перья Таблетки.

- Надо же, - хмыкнула Юля, - будто фонарями осветила. Что ж, хуже все равно не будет. Почему бы, собственно, и не попробовать?
- Светлана Владимировна, Наташа! - громко позвала ушедших женщин Юля и, дождавшись, когда они вернутся в смотровую, продолжила: – Я согласна. Собирайте вашу Таблетку от одиночества. Будем лечиться.
*****
Светлана Владимировна мерила неспешными шагами рабочий кабинет и, то и дело, поглядывала в окно. С той памятной встречи в приюте прошел месяц. Ровно столько времени дала она пациентке Юлии, прежде чем назначить новый сеанс.

И сейчас, с минуты на минуту, Юля должна была прийти и принести с собой очередное, написанное на листе домашнее задание, в котором Светлана Владимировна просила ее описывать все чувства и мысли, изо дня в день мучающие молодую женщину, оставшуюся один на один с этим огромным миром чуждых ей людей.

Кто знает, помогла ли Юле Таблетка? Не ошиблась ли она, Светлана Владимировна, в своих выводах? Не сделала ли хуже? Не обрекла ли на черную, одинокую пустоту не только по самый кончик носа уже увязшую в ней Юлю, но и миниатюрную, черно-белую приютскую кошку?

- Здравствуйте! - звонкий, и так не похожий на прежний безликий шепот, Юлин голос вывел Светлану Владимировну из задумчивости.
- Юленька! Как же я рада тебя видеть! Присаживайся! - психотерапевт пододвинула к девушке кресло и, водрузив на кончик носа блестящие стеклышки очков, тепло улыбнулась.
- Вы знаете, а я очень тороплюсь! - Юля поставила на край деревянной столешницы спрятанный за спиной большой шоколадный торт, - Я на одну только минуточку! Сказать вам спасибо! Ну и сдать домашнее задание, – белый, сложенный пополам листок лег поверх коробки с тортом.

- Но..? - Светлана Владимировна, ожидавшая чего угодно, но, как оказалась, совсем неготовая к такой вот светящейся и спешащей Юле, растерялась, - А как же …сеанс?
- А мне больше не нужны сеансы! - улыбнулась Юля, - А вот от простой дружеской беседы я бы совсем не отказалась! Найдется у вас время забежать в выходные ко мне на чашечку чая?
- Да, но…
- Вот и отлично! Будем вас ждать!
Юля резво развернулась и скрылась за дверью прежде, чем Светлана Владимировна успела опомниться.

«Чудеса какие-то» - подумала женщина и, бросив взгляд на манящий бок шоколадного торта, все же сперва потянулась к сложенному вдвое листку.

«Сложная штука – одиночество. Откуда только берется, спрашивается? Казалось бы, миллиарды людей вокруг, спешат куда-то вечно, торопятся. И ты в этой толпе, как винтик в часовом механизме. Год, второй, пятый… Работа, дом, снова работа. Кофе вот по утрам, как ритуал. Мессенджеры, социальные сети. Ночной город за окном, будто живой организм, огнями подмигивающий, а внутри - пустота.

И вроде появилась-то она на ровном месте. А вот, поди же ты. Из маленькой червоточины вон, в какую бездну выросла. Ни одной черной дыре не снилось. И все растет, ширится, кажется, вот-вот, и целиком тебя поглотит …

И вот когда от тебя уже почти ничего не осталось, когда чернильная тьма каждый уголок души собой заполнила… Когда даже мысли вялыми стали, неповоротливыми, тоскливыми, слышится тебе вдруг тихое мурчание. Тихо сначала слышится, ненавязчиво. Будто где-то далеко, на самых задворках сознания.

И вот же удивительное дело – отзывается на этот звук резонансный уснувшее, казалось, навсегда сердце. Вздрагивает, трепыхается. Бьётся. Сначала несмело, удивленно будто. Тук… Тук-тук. А потом все сильнее, отчетливее. Словно разгон набирает, боясь не успеть.

И чувствуешь ты, как там, за грудной клеткой, потревоженное этим стуком, недовольно ворочается одиночество. Потому что неуютно ему вдруг стало, не спокойно. То ли тепло от свернувшегося на груди существа на него давит, то ли зелень глаз, в самые далекие уголки светлячками пробирающаяся, кусает?

Только сжимается одиночество, сдувается, как мыльный пузырь. День сжимается, второй, третий… А потом раз – и лопается. Разлетается сотнями капелек радужных под когтистыми лапами. И ты вдруг ловишь себя на мысли, что знакомая дорога до дома неоправданно длинной кажется. И шаг ускоряешь, бегом бежишь. И почти видишь, как там, за дверью, юлой кружится черная-белая кошка. Перебегает от окна к порогу, мечется. Ждет…

И булочки с корицей, что в сумочке рядом с пакетиком кошачьего корма лежат, такими вдруг вкусными кажутся. И листья, с деревьев опавшие, всеми цветами оранжевого сияют. И сумка, серая неприметная, так и просит повязать ей на ручку яркий шелковый шарфик.

И ты приходишь домой, открываешь дверь ключом и смеёшься. Подхватываешь на руки мурчащую кошку, прижимаешь к сердцу, в мягкую шерсть носом утыкаешься и таешь мороженкой на солнце. И шутливо дерёшься с ней за крошки от булочки с корицей. И улыбаешься, собирая осколки опрокинутой со стола гибким хвостом скучной кофейной чашки.

Потому что уже завтра купишь новую. Парную… И обязательно яркую, с зеленоглазой кошкой на боку. А потом захлопываешь ноутбук и, под настойчивым взглядом раскосых глаз, берешь в руки телефон. Говоришь в трубку: Приходи сегодня вечером? Я такие вкусные булочки купила…

И вот вы уже втроем на кухне. И за крошки от коричной булочки самое настоящее сражение. И веселый смех, кажется, все соседи за стеной слышат. А на сердце так тепло-тепло и пустоты совсем не осталось. И на коленях клубком черно-белая кошка, а рука в тепле другой ладони купается. И люди за окном, словно горящие искорки от уютного костра…

Странная штука – одиночество. Обычной Таблеткой лечится!»

- Ну, надо же!
Светлана Владимировна еще раз пробежала по подпрыгивающим, спешащим жить строчкам и перевела взгляд на дверь, за которой ее дожидалась следующая пациентка. В карточке Жаровой Нины Николаевны жирной чертой был подчеркнут диагноз - лишний вес, с которым не под силу было справиться ни самой Нине Николаевне, ни целой веренице профессиональных диетологов, перечисленных здесь же.

- Так-так-так, - хмыкнула Светлана Владимировна, - было же что-то от лишнего веса, точно было!
- Алло, Наташа? Скажите-ка мне, любезная, а Сиропчика еще из приюта не забрали?

Автор ОЛЬГА СУСЛИНА