И пса Серёга взял не просто так.
«Собака — это как минимум две прогулки в день. Может, хоть это поможет немного сбросить вес. А то из-за этой удалёнки я скоро в дверь перестану проходить. А девушки любят принцев, а не колобков», — рассуждал Серёга.
И действительно, энергии у Вольта было на двоих. Даже после долгой прогулки, когда раскрасневшийся Сергей утирал шею влажными салфетками, пёс радостно скакал вокруг хозяина — мол, мало играли, давай ещё!
В общем, Вольт был обычным жизнерадостным пёсиком-подростком без малейших намёков на психологические травмы.
Лишь одно немного смущало Сергея. По ночам Вольт нередко будил хозяина. Подойдёт к кровати, положит лапу на грудь — и смотрит тревожными глазами. Стоит Сергею проснуться — и Вольт возвращается на кровать. Иногда такое происходило за ночь несколько раз.
«И чего он постоянно меня будит? В туалет что ли хочет? Да не должен вроде бы. И взгляд какой-то тревожный. Мистика, да и только», — думал Сергей.
Впрочем, со временем Вольт тревожил Сергея ночными пробуждениями всё реже. Серёга решил, что к собаке возвращается душевный покой — но на самом деле всё обстояло несколько иначе.
Тайна разрешилась, когда Сергей на новогодние праздники приехал погостить к родителям. К его огромной радости, мама отметила, что сынок немного сбросил вес — видимо, прогулки дали о себе знать.
А однажды утром она за завтраком спросила сына:
— Серёж, а как ты отучился храпеть? С детства такого храпака давал — аж стены тряслись! А теперь молча спишь. Признавайся, я эту методику на твоём отце буду применять.
Сергей лишь пожал плечами — он жил один и понятия не имел, когда храпел, а когда нет.
Паззл сложился лишь через пару дней, когда Сергей вернулся в квартиру. Тогда-то он и хлопнул себя по лбу.
— Так вот чего ты меня будил? Наверное, совсем я тебе спать не давал? — говорил хозяин Вольту. Тот лишь довольно прыгал рядом, радуясь возвращению своего шумного, но любимого хозяина…

Интернет

" Ты стар приятель, мне уже не нужен "
И прочь ушёл... Сказав ему - " не лай! "
И долго слышал пёс сквозь завыванье стужи
Предательское слово " Охраняй! ".

Он охранял - и день, и два, неделю...
И вера покидала его сердце...
И мысленно твердя " Нет - нет, не верю"..
Словами этими пытался он согреться.

И пёс завыл - тоскливо, без надежды,
Завыл от боли, голода и горя...
И вьюга стала не такой как прежде,
Затихла в унисон собаке вторя...

А у излучины застывшей речки,
В домишке, продуваемом ветрами,
Сидел старик у разожжённой печки
И шевелил иссохшими губами.

Читал он письма, что истёрло время,
Уж букв не видно... Знает наизусть...
Сыны писали... А теперь забыли...
И давит сердце старческое грусть...

Вдруг уловил он сквозь порывы ветра,
Какой - то плач надрывный и тревожный.
" Наверно, где - то ветром ломит ветку...
Да нет... Но как... Нет, это невозможно! "

Старик прислушался, кляня погоду, -
" В такое лихо, и душа живая? "
Шагнул за дверь и чуть прибавил ходу,
Металась вьюга, песню смерти напевая.

Он шёл на вой, почти во тьме, без силы,
Дошёл... На ощупь... Обомлел - собака!
" Привязана? Да как же? Пёсик, милый! "
Сдавило сердце... и старик заплакал...

Замёрзшими, дрожащими руками
Пытался развязать замёрзший узел.
Утихла вьюга, встал рассвет, как пламя,
И пёс к ногам его пополз на пузе...

И суетился дед, как перед гостем,
Накладывая кашу - " Не богат "
Как будто извиняясь - " Нету кости... "
И усмехнулся - " Сам бы был бы рад"

А по весне, по узенькой тропинке,
На ту опушку, где дуб старый рос,
Они, как в гости, часто приходили...
Седой старик... и рядом старый пёс...

Инет.