А помните тетушек, оккупировавших лавочки советских дворов? Грузных, громких «всеобщих бабушек», зорко следящих, чтобы озорная малышня не пачкала хрустящие простыни… Их цветные халаты, высокие начесы, которые сооружали чуть ли не втроем, командные голоса и неуемную общественную активность?
Когда я прихожу к маме в гости, то с удивлением отмечаю, что некоторые из них еще живы. И все еще пытаются нести свою вахту. Они как будто ссохлись, истончились, растеряли свою силу и громкость, и остались от них только бледные тени. Но держатся же, а это значит, что тогда, тридцать лет назад, когда я носила веселые платьица с круглым воротничком и вышитыми вишенками, им было лет 50-55, по нашим меркам все еще цветущий возраст.
Вот я смотрю на Мадонну в этом возрасте – какие-то перья, пух, прозрачные комбинезоны и специальные ремни на все тело, страхующие от неумолимой силы гравитации… Конечно, не всякая женщина – латентная Мадонна. Но Мадонна – это не только внешность. Это не только пятая точка, перевязанная ремнями, чтобы не упала. Это, прежде всего, философия.
Бабушки на лавочках, во дворах были коллективистками. Они не привыкли и не умели жить для себя, а жили для других. Может потому и доставали так молодежь своими бесконечными поучениями. Хотели хорошего, а представлений о личной жизни, личном пространстве не имели. Имели представление о наваристом ароматном борще с зеленью, о курином супчике с клецками, о засолке сала в домашних условиях и яблочном пироге. А о личном пространстве не имели вовсе. Ведь и с ними самими с детства никто не церемонился.
Свернутый текст
Философия нового времени – это философия личного успеха. Индивидуальных достижений. Своего собственного благополучия и своих собственных удовольствий.
Подтяжек индивидуальных лиц, подкачки индивидуальных бедер, диет, курсов личностного роста и элегантных бежевых брюк.
Цветастый халат, подолом которого заботливо вытирались чьи-нибудь носы, с позором списан на свалку истории. А тем, кто попытается вытереть нос об элегантные бежевые брюки, я не завидую. Коллективных бабушек больше не будет, разве что где-то случайно возникнет такая аномалия. Но тогда ее тут же заметят, обсмеют и потащат на «Модный приговор» - переодевать и приводить в порядок.
Уйдут последние из оставшихся, уйдут тихо и незаметно. И проводят их тихо, только самые близкие, а не как раньше – всем двором. Только во сне или в воспоминаниях будут слышны их громкие, командные голоса: ей, быстро слезь с дерева! Дорогу так не перебегай, машины, ух я тебе!
Только на старых фотографиях останутся их цветастые халаты, практичные и немаркие, в которых так удобно варить борщ, стирать белье и подтирать носы. Окончательно уйдет эпоха коллективизма, высоких надежд и всеобщих детей, до которых всем есть дело. А вместе с этим, увы, отчаянно рухнет рождаемость (впрочем, уже). Потому что, возможно, именно тетушки-бабушки, такие смешные и нелепые, немодные, хлопотливые, навьюченные сумками, не умеющие жить, оказывается, и были настоящими атлантами, поддерживающими ее на своих плечах...
Морена Морана.
