Работа также связана с частыми командировками в США, где находятся производственные площади. Довольно много месяцев я провел в этих командировках. Мне сразу бросились в глаза некоторые странные вещи, которые до недавнего времени я никак не мог для себя объяснить.
Основное – это то, что инженерный состав американцев практически не говорит без акцента. Т.е. практически никто из инженеров, по крайней мере, в области гражданской авиации не родился на территории США. Рабочие – в основном рожденные на территории США, чаще белые мужчины старше сорока лет, а вот инженеры – сплошь иностранные контрактники или натурализировавшиеся иностранцы. Получается, что все поставлено с ног на голову, инженеры – гастербайтеры, а рабочие – свои.
Когда я показывал групповую фотографию инженеров своего калифорнийского отдела моим друзьям в России, все как один спрашивали: «Это что, где-то в Таиланде?». Действительно, из пятидесяти человек можно было увидеть не более пяти европейских лиц. Остальные азиаты и в основном из вьетнамской диаспоры и еще около четверти — мексиканцы. Я не мог понять, почему нет местных инженеров. Ведь и зарплата у американских инженеров на уровне врачей. У американских контрактников, за которых фирма не делает отчислений в пенсионный фонд, на сегодняшний день выходит около трехсот тысяч наших рублей в месяц. Даже немцы уезжают в Штаты на заработки, где зарплата у них в два раза выше. Их инженерная школа все еще сильна. Пока в немецких школах задача для ученика определиться, кто он, мальчик, девочка или что-то еще, не стала важнее физики.
Однако вернемся к американским зарплатам, которые сегодня решают все проблемы дефицита квалифицированных кадров, при наличии веры в доллар. Американский контрактник-инженер получает в четыре раза больше, чем я в Москве. И при таких зарплатах в Штатах очень мало местных инженеров. Ну ладно бы, менеджеры были рожденными в США, так и здесь — нет. Мой менеджер с американской стороны – албанец, говорящий с акцентом. Такая же ситуация и на севере США, в штате Вашингтон, но там инженерный состав – это китайцы и Восточная Европа.
Я всего этого не мог понять, пока в интернете не наткнулся на статью одного латышского разорившегося предпринимателя, ухавшего в Великобританию на заработки. Помимо всего ужаса жизни английского гастербайтера, мое внимание привлек один эпизод, когда этот латыш пришел в гости к своим друзьям полякам и увидел, что там их сын, ученик британской школы, делает уроки. Этот школьник рисовал какие-то кружки и точки. Оказалось, что он делил пятнадцать на три. Обводил число пятнадцать в кружок, выводил из него три лучика по пять точек и получал результат. Причем это был ученик не совсем уж начальной школы. Когда латыш спросил, а сколько будет двести разделить на десять? Тот ответил, что это очень сложная задача, но он попробует. Обвел число 200 в кружочек и начал отсчитывать точки. На что латыш сжалился над школьником и попросил его больше не мучиться.
Потом этот гражданин Латвии узнал историю другой польской семьи, вернувшейся в Варшаву. Там, их дочь – пятиклассница, ученица британской школы, в первый раз оказалась в польской школе. Ровно через час она выбежала из здания своей новой школы в слезах, крича, что больше никогда сюда не вернется. Оказалось, что весь класс над ней смеялся уже после первых простых вопросов учителя. Еще у одного поляка сын уже закончил британскую школу. Когда латыш спросил про сына: «Ну, и как он?», на что поляк-отец кратко ответил: «Дурак-дураком».
Не так давно, я уже от своего источника – знакомого директора школы узнал, что как-то один наш дипломатический работник решил отдать свою дочь в лондонскую школу на год, чтобы та подтянула английский. Мой знакомый знал эту девочку, говорил, что она была, как говорится, отличницей, комсомолкой и просто красавицей. И вот через год после английской школы он ее просто не узнал. Ее английский – это «фак на факе», пирсинг, татуировки и развязное поведение. Как он выразился: «Девочка потеряна». Вообще, он отметил, что когда проходишь мимо нашей школы, то там тишина – идет учебный процесс. А вот, в какое бы время он не проходил мимо английской паблик скул, когда бывал в Великобритании, то гул стоял за сотни метров от школы и ни о каком нормальном учебном процессе при таком шуме не могло быть и речи.
Качество английского образование уже приводит к кризису в атомной отрасли Великобритании. Там просто некем заменить специалистов, выходящих на пенсию. А приглашать в такую уязвимую отрасль иностранцев они пока еще не готовы, да к тому же, не могут предложить такие же деньги как в Штатах. Думаю, что катастрофу английской паблик скул можно смело проецировать и на американскую или любую другую западную, т.к. программы примерно одинаковы.
Вот другой случай из интернета. Наш парень из российской глубинки поехал в Канаду учить английский в одну из лучших канадских языковых школ. Там на уроке разбирали статью, где приводилась статистика по проблеме ожирения в мире. В статье делался вывод о том, что проблема приобрела максимальный размах в англоязычных странах. Далее был тест с вопросом: «Влияет ли изучение английского языка на лишний вес?» Наш человек на этот идиотский вопрос ответил конечно же – «Нет». Правильный ответ был – «Да»! Наш парень попытался поспорить с преподавателем – рожденной в Канаде индийской девушкой. На что она ответила: «Конечно же «Да» — правильный ответ», — и привела пример, когда ее дядя переехал из Индии в Канаду и начал изучать английский язык, то в результате жутко растолстел.
Это говорит о полном атрофировании видения элементарных причинно-следственных связей уже у преподавательского состава. Выросло уже целое поколение учителей, соответствующих уровню своих выпускников. Даже если на Западе захотят вернуть систему образования в норму, то они просто не найдут нужного количества учителей, способных освоить нормальные учебники. Конечно, можно возразить, что это школы исключительно для плебса, а вот в школах для элиты все замечательно. Но если судить по действиям западной элиты, то и в их школах не все в порядке. Например, можно вспомнить возмущение бывшего кандидата в президенты Митта Ромни, когда он не смог открыть иллюминатор в самолете для проветривания и был даже готов поднять этот вопрос в конгрессе. У нас каждый школьник знает (по крайней мере, я на это надеюсь), почему нельзя открывать окна на высоте десять тысяч метров.
Можно так же отметить, что в последнее время излюбленная штатовская практика — по любому вопросу включать дурака. Псаки уже стала именем нарицательным. По-моему, включение дурака – это кратчайший путь к потере авторитета. А если вдруг допустить такую крамольную мысль: «Боже, вдруг они не притворяются?» Как объяснить то, что Китаю без предварительного отдемокрачивания фактически был предоставлен план Маршала, т.е. это – инвестиции, технологии и, главное, безразмерный внутренний американский рынок, а вот как следует отдемокраченным по методичке старика Шарпа странам, не было предоставлено вообще никакого плана? Что было целью – управляемый хаос? Полученные результаты говорят о том, что он и не был управляемым. В итоге, положительный имидж Штатов разрушен, а в него были вложены немалые деньги.
Сейчас США превратились в обезьяну с гранатой. Они даже союзников запугали. Европа дрожащей рукой протягивает этой обезьяне последние бананы, чтобы граната не полетела в ее сторону. Уровень образования сказывается даже на американском ВПК, где доступ инженеров иностранцев с традиционным образованием ограничен. Например, в военной авиации, F22 и F35 из-за непродуманных компромиссов по ряду показателей хуже предыдущих поколений. Наверное, по соображениям секретности, над ними работают в основном инженеры, рожденные на территории США. И даже в области гаджетов, если взять того же иконизированного Стива Джобса, когда его спросили, почему он не перенесет производство айфонов в штаты, тот ответил вопросом: «Где я возьму столько инженеров?»
Большинство американских вузов с предметами вроде «зомбологии» занимается просто выкачиванием денег и раздачей дипломов, с которыми могут взять только в Макдональдс. В хороших вузах, которых не так много, на технические специальности идут в основном азиаты. Местные считают, что эти специальности для них слишком сложны и проще будет научиться составлять липовые отчеты компаний для роста пустой капитализации на бирже.
Возникает вопрос, как же они довели до такого катастрофического состояния собственную систему образования? Если не рассматривать конспирологические версии и принять то, что все намерения были благими, можно выделить две версии. Первое – это гуманизация образования. Детей нельзя принуждать учиться. Все должно быть на добровольных началах. Им можно даже не делать домашнее задание, если они этого не хотят. Как следствие – упрощение программы. Но ведь главная задача школы – это даже не получение конкретных знаний, которые могут не пригодиться в жизни. Основная задача – развитие мозга, вырабатывание некой интеллектуальной выносливости, чтобы человек не опускал руки перед задачей которая чуть сложнее тех, к которым он привык.
Другой причиной падения уровня образования уже в американских школах – установление общей планки с афро- и латиноамериканцами. Я ничего плохого не хочу сказать об интеллектуальных способностях этих групп, просто в их культуре не принято принуждать детей хорошо учиться. Процесс деградации американской школы был постепенным. Довольно долго белые ученики сильно опережали остальных в успеваемости. Проще говоря, белые, а далее и азиаты, которых становилось все больше, на экзаменах получали пять, а остальные группы – два. Это посчитали дискриминацией учеников по этническому составу. Программу упростили. Белые и азиаты стали получать пять – остальные – три. Этого показалось недостаточно. Сейчас все группы получают примерно одинаковые оценки.
Кто-то может сказать, что наше ЕГЭ приведет к таким же последствиям, но на сегодняшний день есть большая разница в уровне вопросов в нашем ЕГЭ и его западном аналоге. Уровень вопросов их ЕГЭ не далеко ушел от нашей начальной школы. Отсюда следует вывод – ни в коем случае не упрощать школьную программу. Например, в Южной Корее она только усложняется. Результаты очевидны.
Западный мир, превратившись в театр абсурда стремительно теряет свою привлекательность. Осталась еще некая инерция сознания, например, тех же украинцев, которые хотят влиться в Европу. Однако они хотят слиться с Европой не сегодняшней, а с той, которая была раньше — этнически однородной, спокойной, процветающей, которая существует только в мифах. Украиномыслящие желают вернуться в то время, когда еще не открылись окна Овертона, через которые хлынули бородатые женщины и гендерное воспитание. А теперь к этому еще добавляется и экономическая разруха.
