Вполне вероятно, что секторальные санкции против России будут согласованы уже во вторник на встрече постоянных представителей стран ЕС и затронут финансы, энергетику, вооружения, продукцию двойного назначения. Если предложения Еврокомиссии будут приняты, то уже в ближайшие дни они будут утверждены на заседании Совета ЕС. О введении новых санкций против России говорилось и в ходе разговора Обамы с лидерами Англии, Франции, Германии и Италии.

Еще на прошлой неделе оставались сомнения в том, что англосаксам удастся продавить Германию, но заявления немецких министров и промышленников в последние дни практически не оставляют сомнений в том, что Берлин «созрел». Германия одобряет введение секторальных санкций против России, заявила в понедельник представитель правительства ФРГ Кристиане Виртц: «Правительство выступает за конкретный секторальный пакет мер». А президент Федерального объединения немецкой промышленности Ульрих Грилло сказал, что он поддерживает санкции: «Пришло время политики».

Учитывая, что Германия была главным препятствием для введения секторальных санкций, теперь они становятся практически неизбежными. Понятно, что первая их порция может быть достаточно ограниченной как по масштабу, так и по времени, но важно то, что США все-таки смогли принудить европейцев присоединиться к их политике не только политического, но и экономического давления и изоляции России, следуя которой, Вашингтон рассчитывает заставить Москву отступиться от Украины. Разрыв Европы с Россией становится еще более важным в свете активно продвигаемого США трансатлантического партнерства, то есть попытки создать общий атлантический рынок, связав две крупнейшие экономические зоны мира и поставив их под англосаксонское руководство. Таким образом, решение Германии и ЕС становится воистину историческим – из разряда таких, которые определяют направление и ход истории.

Именно из такого понимания роли Берлина и исходил Владимир Путин, определяя тактику действий России все последние месяцы, когда украинский кризис принял уже форму настоящей войны. Путин бросил вызов США и англосаксонскому глобальному проекту – не присоединив Крым, а гораздо раньше, вернувшись в Кремль в 2012 году. Попытка увести Украину из русского мира была главным ответом Запада на возвращение России в большую игру. Но с самого начала острой фазы украинского кризиса Россия пыталась не только предотвратить «похищение Украины», но и сыграть на противоречиях внутри Запада – учитывая, что интересы США и Европы, в первую очередь Германии, вовсе не совпадают. Конечно, Путин не питал иллюзий на тему самостоятельности Германии – ФРГ представляет собой государство с ограниченным суверенитетом (причем не только по причине вхождения в военный блок НАТО, а вследствие целого ряда явных и тайных механизмов, позволяющих англосаксам контролировать элиту этой крупнейшей страны Европы). Но он делал ставку на ускорение процесса постепенного освобождения немцев от плотной атлантической опеки – процесса, идущего уже многие годы и набиравшего силу еще до украинского кризиса.

Национально мыслящая часть немецкой элиты прекрасно понимает, что две наши страны являются объективными партнерами, нормальные отношения между которыми делают ситуацию в Европе устойчивой практически к любым манипуляциям англосаксонских геополитиков. И помнит, что именно неправильная оценка России со стороны Германии (причем во многом благодаря внушениям островных стратегов) дважды за последний век приводила страну к национальной катастрофе. Нет сомнений в том, что англосаксы готовы и в третий раз столкнуть две наши страны, натравив Германию на Россию – в этот раз экономически. Но в идущем сейчас процессе собирания большой Европы интересы Германии, которая всячески настаивает на углублении политической интеграции, в корне противоречат интересам англосаксонских глобализаторов, которые хотят видеть в Евросоюзе не самостоятельную, тем более континентально, германски-ориентированную силу, а послушное восточное крыло глобального «Запада», собственного мирового проекта.

Самостоятельность Германии, как и построение на этом фундаменте здания независимого Евросоюза, возможно только при выстраивании невраждебных, партнерских отношений с Россией. С большой Россией, которая неизбежно восстановит свои границы и влияние, пусть и в форме Евразийского союза. А глобальная ось Берлин – Москва – Пекин и вовсе способна перенести центр тяжести в мировой геополитике на Евразийский континент, похоронив нынешние гегемонистские претензии атлантистов.

Кризис вокруг Украины стал проявлением всех этих противоречий – он обострил их и поставил ребром многие вопросы, которые в мирное время могли бы решаться медленнее. Москва делала ставку на то, что американская игра в изоляцию России станет катализатором процесса эмансипации Германии. Конечно, никто не рассчитывает на стремительный разрыв – целью Путина было добиться условного нейтралитета Германии (а значит и Европы) в конфликте России и США. Ради этого Россия готова была пойти на многое – кроме, конечно, сдачи национальных интересов и отказа от борьбы за Украину. Но мирная, нейтральная Украина вполне могла бы хотя бы на ближайшие годы стать формой российско-европейского сотрудничества – если бы Европа была готова сама определять свою политику в отношении Киева и отказалась бы от поддержки планов США по затаскиванию Украины под атлантический зонтик. Увы, как в Брюсселе, так и в Берлине оказались не готовы признать тот простой факт, что Россия не допустит отторжения части русского мира под видом евроинтеграции.

Немецкие мечты о тучных украинских черноземах, желание создать из Украины еще одно буферное государство, подконтрольное немцам и отделяющее их от России, – все это вместе с понуканиями и наставлениями из Вашингтона перевесило подлинные национальные интересы и хладнокровный расчет. Оторвать Украину от России США все равно не удастся – ни с помощью Германии, ни без нее. А вот поссорить Германию с Россией американцам вполне под силу. Чего, собственно говоря, они и добиваются. Действительно, ведь тогда даже в случае потери ими Украины (к чему давно уже готовы реально смотрящие на вещи американские стратеги) у Вашингтона останется приятный и очень немаленький выигрыш – сорванная на долгие годы возможность германо-российского сближения.

С самого начала крымских событий Путин понимал, что шансов на раскол Германии и США не так много – но они были, и он совершенно расчетливо попытался сыграть на этом. Интрига с немецким одобрением санкций и подключением к блокаде длилась несколько месяцев и стала одной из напряженнейших закулисных битв в мировой истории. Россия изначально не делала главную ставку на распад единого западного фронта – мы сразу же объявили о том, что в случае, если США и ЕС действительно попытаются организовать изоляцию и блокаду, мы готовы развернуться на Восток и Юг. Тем более что Россия будет выстраивать новую, альтернативную англосаксам мировую архитектуру – вместе с абсолютным большинством мирового сообщества, давно уже ждавшим того, кто бросит вызов хозяевам глобалистского проекта.

Атака США на Россию вызвана не Украиной – наоборот, украинский кризис стал лишь следствием желания Америки удержать свою ускользающую мировую гегемонию, предотвратить восстановление исторической России, единственной силы в мире, способной в открытую противостоять англосаксонскому проекту. Освобождение Германии от опеки атлантистов откладывается, но не отменяется – если, конечно, исходить из того, что немецкий народ имеет право на собственное будущее и хочет уберечь себя от растворения в плавильном котле глобализации.

Но на данном этапе немцы (точнее их элиты) сделали свой выбор – и Россия готова противостоять единой позиции Запада, продолжая как отстаивать свои национальные интересы, так и наращивать наступление на мировой арене, выстраивая фронт из цивилизаций и государств, заинтересованных в новых правилах глобальной игры.

Одним из важнейших следствий политики Путина на германском фронте было то, что в ситуации с Новороссией Москва официально занимала позицию невмешательства – чтобы не облегчать США их работу по выкручиванию рук Германии. Теперь ситуация меняется – Европа, то есть Берлин, объявляет России войну, пусть и экономическую, пусть и с оговорками. На войне действуют уже другие законы, и немцы не должны удивляться, когда выяснится, что их решение присоединиться к американской блокаде России приведет к тому, что Москва скоро признает Новороссию. А ужесточение экономических санкций приведет не к обрушению российской экономики, а к падению киевского режима. В этом мире все связано, ведь именно об этом не уставал напоминать Берлину все это время Владимир Путин.

Бизнесмен Геннадий Тимченко, против которого в марте были введены санкции Минфина США, опасается провокаций со стороны спецслужб. «Увы, есть основания всерьез опасаться провокаций со стороны спецслужб США. Поверьте, это не домыслы, а вполне конкретная информация»,— заявил в пятницу господин Тимченко ИТАР-ТАСС. Он не сказал, какими именно могут быть провокации. «В детали посвятить вас по понятным причинам пока не могу. Но мы занимаемся вопросом»,— сказал бизнесмен.Введенные Минфином США санкции запрещают ему въезд на территорию страны и предполагают заморозку активов. За день до включения его в списки господин Тимченко продал свою 44-процентную долю в трейдере Gunvor своему партнеру Торбьорну Торнквисту. Сумма сделки не разглашалась. Источники “Ъ” на рынке говорили, что вскоре после этого трейдер был выставлен на продажу, но сам Gunvor это опровергал. Компания долгое время была основным активом бизнесмена, но несколько лет назад он начал инвестировать в Россию. Сейчас через Volga Group он владеет долями в НОВАТЭКе, СИБУРе, «Трансойле», группе СТГ. Из-за санкций бизнесмену пришлось продать пакеты в бизнес-терминалах Шереметьево и Пулково, где он был основным акционером, а также скандинавскую авиакомпанию Airfix. В июне-июле ряд компаний господина Тимченко, среди которых НОВАТЭК и СТГ, попали в новый список санкций США. Так, например, газовой компании будет запрещено привлекать долгосрочные кредиты в американских банках.

В список санкций попадали и другие крупные бизнесмены и топ-менеджеры, например президент «Роснефти» Игорь Сечин и совладельцы «Стройгазмонтажа» Аркадий и Борис Ротенберги. Но в компаниях возможность провокаций против не комментируют.

Геннадий Тимченко отмечает, что формальных препятствий для поездок в Европу нет, а друзья не дадут его в обиду. «Могу хоть сегодня сесть в самолет и полететь в Париж, Женеву или Лондон. У меня много друзей и партнеров в разных странах, они не должны дать в обиду, случись что»,— сказал он. В интервью “Ъ” в октябре 2013 года Геннадий Тимченко рассказывал, что «именно в Европе я понял, что самое главное в бизнесе — это репутация».