Персонажи были настолько типажны, что каждый узнавал в тупом и самодовольном пане Директоре (Спартак Мишулин) своего собственного начальника; в счетоводе Вотрубе — хитрого «серого кардинала» при Директоре, кладущего деньги а свой карман; в прозаике пане Зюзе бездарного литератора, мусолящего выигрышную и совершенно беспроблемную тему; в тараторящих дамочках Каролинке и Катарине пустеньких барышень, идущих на поводу у моды; в бармене Беспальчике — немного циничного наблюдателя, знатока человеческих душ… Некоторые передачи запрещались цензурой и выходили с опозданием. Обычно передачи выходили с регулярностью раз в неделю — по субботам, в прайм-таймовское время — когда все зрители отдыхали дома. Андрею Миронову удалось провести всего две передачи: подвела харизматичность — зрители посчитали, что он затмил остальных актеров и это разрушает передачу, на роль ведущего нужен более нейтральный актер. И Андрей Миронов был заменен Михаилом Державиным, создавшим образ среднего поляка — несколько фатоватого, не блещущего умом, но обладающего обаянием. Михаил Державин появлялся первым еще у входа в «Кабачок», как постоянный завсегдатай, решивший скоротать вечер за кружкой пива. Он произносил свой монолог и раздвигал бамбуковую занавеску. Юмористические сценки и шлягеры равномерно чередовались, чтобы ни то ни другое не утомляло зрителя. Первые передачи были черно-белыми и шли не в записи,поэтому возникали неприятности из-за появления актрис в мини-юбках, сбоя во времени. Когда «Кабачок» получил свою студию в Останкино, он стал цветным, но уже шел в записи. Шлягеры пан Ведущий добросовестно переводил, заглушая мелодию, и на студию пришло много писем с требованием «заткнуть» его и дать послушать хорошую музыку, поскольку зарубежную эстраду давали в то время только на Новый год и на Пасху, «Кабачок 13 стульев» оказался единственным сериалом, знакомящим зрителей с новыми европейскими песнями.
Почти все исполнители играли на сцене театра Сатиры, однако были и актеры других театров (Рудольф Рудин, Виктория Лепко, Георгий Вицин...). В юбилейный, десятый год передачи все ее участники были награждены званиями,премиями и ценными подарками от советского руководства. Польша присвоила «Кабачку» звание «заслуженного коллектива культуры Польской Народной Республики». Это был 1979 год. Передача имела огромную популярность, а её участников чаще называли по имени персонажей «Кабачка», чем собственными именами. Известно, что большим её любителем был генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, по возможности не пропускавший ни одной серии. Это была первая народная телевизионная передача с постоянными героями, с единством места, композиции стиля. Для большинства телезрителей наши дурашливые, порой наивные сценки и репризы служили своего рода отдушиной в их зарегламентированной жизни, оазисом, светом в телевизионном окошке, обычно зашоренном глухим официозом. Закрытие «Кабачка» произошло летом 1981 года в тот момент, когда в Польше вовсю шла народная революция. Руководство СССР спешно заменяло комсомольского функционера и своего ставленника Каню, не справившегося с ситуацией, на умного и прагматичного генерала Ярузельского. Любой намек на Польшу в то время казался призывом к бунту. Позднее, когда горячка схлынула и были предприняты несколько попыток возродить спектакль. Сначала «Кабачок» заменили «Домом и его обитателями», но передача была очень скучной. Потом еще одну попытку сделал Ю.Волынцев, уже с «Кабачком» – увы, зрители не приняли обновленный «Кабачок». Наконец, в 1996 году Анна Макагон, режиссер театра «У камина», предложила вновь возродить спектакль. Некоторые актеры (Ольга Аросева и Михаил Державин) отказались в нем участвовать. Была отснята одна серия, которую показали на канале 2х2. Но грянул дефолт 1998 г. Спонсор (ТНО «Славянская бумага») обанкротился, и из-за отсутствия средств съемки больше не возобновились. В дальнейшем, роль «Кабачка» заметно снизилась. Спектакли были прекращены. Попытка Юрия Волынцева возобновить спектакль не имела успеха, поскольку «нельзя дважды войти в одну реку»: многие актеры умерли, тип юмора очень изменился, а спектакль стал казаться каплей в море перестройки. Это неизбежность, хоть и стоит пожалеть, поностальгировать о тех уютных временах, наполненных грустной и веселой иронией.»